Между тем Карл XII бежал в Турцию. Надеялся ли он продолжить борьбу в союзничестве креста с полумесяцем?
За собой он оставлял хаос: среди пленников оказались один маршал, десять генерал-майоров, пятьдесят девять штабных офицеров, тысяча сто других офицерских чинов, премьер-министр Пиеер, сенаторы, секретари, весь королевский дом, лакеи, писатель, повар, врач, аптекарь, приживалы…
Вечером в день сражения Петр дал торжественный обед по случаю победы и пригласил пленных шведских генералов. Повернувшись к ним, он провозгласил тост за здоровье своих учителей в военном искусстве. Затем, обращаясь к шведскому маршалу Реншельду, он преподнес ему его шпагу в знак уважения, с разрешением, как говорилось в «Журнале», ее носить.
Награды были большими: Шереметев получил земли, Меншиков был удостоен звания фельдмаршала, Ренне стал главным генералом, Головкин был назначен канцлером, Шафиров – вице-канцлером. Солдаты были награждены медалями. Офицеры, которых он наградил, умоляли его принять чин генерал-лейтенанта сухопутных и вице-адмирала морских войск. Не он ли больше всех остальных проявил свои знания и мужество в Полтавской битве? «Его Величество согласился, – писал редактор „Журнала“, – за чем последовали поздравления генералов, министров, офицеров и солдат».
После этого лагерь был снят, потому что, как можно прочесть все в том же «Журнале», «было невозможно дольше оставаться около Полтавы отчасти из-за дурного запаха, который источали мертвые тела, отчасти из-за продолжительного расположения здесь двух больших армий».
Между тем Карл XII писал своей сестре из Турции с легкомыслием, граничащим с сумасшествием: «Все прошло хорошо! Только под конец случайно произошла неприязнь: армия потерпела поражение, которое, я надеюсь, скоро будет искуплено. За несколько дней до сражения я был ранен в ногу, и это мне мешало некоторое время держаться в седле; я надеюсь вскоре поправиться…»
Победоносные русские войска приближались к Москве с колонной пленников. Еще в самом начале Петр приказал двум шведским батальонам, кавалерийскому и пехотному, провести перед ним маневры, чтобы вблизи рассмотреть, как они действовали во время сражения. Пленники повиновались, Петр аплодировал. Он все время продолжал учиться.
Отправив Шереметева в Ливонию, чтобы блокировать Ригу, а Меншикова в Польшу, чтобы прогнать Станислава и вернуть трон Августу II, царь сам отправился в дорогу. Он рассчитывал сделать остановку в Киеве, где его ждала женщина, которая в течение семи лет делила с ним тревоги, его усталость и радости. Он встретил ее в июле 1702 года, спустя немного времени после осады Мариенбурга войсками Шереметева. Командующий шведским войском, решивший погибнуть вместе с гарнизоном и крепостью, разрешил покинуть крепость некоторым гражданским людям, в числе которых был лютеранский пастор Глюк, с женой, детьми и служанкой. Задержанный патрулем, пастор предложил свои услуги в качестве переводчика. Приняв его предложение, пастора отправили в Москву вместе с семьей. А что делать со служанкой? Ей было семнадцать лет, она была белокурой, симпатичной, хотя уже и дородной девушкой. Шереметев оценил ее с первого взгляда и решил оставить в лагере для развлечения своих офицеров. В тот же вечер она уже сидела за столом в новом обществе. Гобои возвестили о начале танцев. Кавалеров было предостаточно. Вдруг мощный взрыв заглушил музыку. От Мариенбурга остались лишь пылающие руины. Когда схлынули первые эмоции, молодая служанка поняла, что для нее начинается новая жизнь и теперь ей придется рассчитывать только на свое обаяние, чтобы обеспечить себе будущее.
Дочь скромного крестьянина Скавронского из Ливонской Швеции, она рано осталась сиротой, и ее взял к себе пастор Глюк. Тогда ее звали Марией или Мартой, доподлинно неизвестно. Какова была ее роль в доме? Она была одновременно и служанкой, и гувернанткой, и приемной дочерью. У нее были некоторые понятия о катехизисе, но она не умела ни читать, ни писать. И лишь спустя много лет научилась подписываться своим именем. Она говорила по-русски с сильным немецким акцентом. Зато ей не было равных в приготовлении блюд, в уходе за детьми, она была прекрасной швеей, умела стирать и гладить. К ее добродетелям хорошей хозяйки добавлялся огненный темперамент. Из опасения, что она развратит всех его пансионеров (некоторые из них уже были уличены в подобных попытках), пастор поспешил обручить ее и, возможно даже, успел бы выдать замуж за шведского трубача по фамилии Крузе, но тот исчез после взятия города.
Попав в штаб русской армии, Марта вначале стала любовницей унтер-офицера, который ее бил, затем самого генерала Шереметева, который был уже стар и вскоре уступил ее генералу Меншикову, большому любителю пышных женщин. Рядом с ним она была одновременно и любовницей и служанкой. Ему нравилось и то, как она гладила его рубашки, и то, как занималась с ним любовью. В один из вечеров в лагерь своего фаворита приехал Петр и увидел молодую женщину среди прислуживающих за столом. Он тихо спросил о ней у Меншикова и, повернувшись к Марте, заговорил с ней. «Он нашел ее остроумной, – писал Виллебуа, помощник в лагере Петра, – и закончил свой шутливый с ней разговор тем, что попросил принести ему в комнату свечу, когда он пойдет спать. Это завуалированный приказ, хотя и произносился шутя. Меншикову оставалось только подчиниться. И красавица, с согласия своего господина, провела ночь в комнате царя».
Однако Меншиков не отказался от Марты, уступив ее Его Величеству. Монарх и его фаворит любили делить женщин и затем сравнивать свои ощущения. В их бродячем гинекее фигурируют многие постоянные личности, среди которых Варвара и Дарья Арсеньевы, одна некрасивая и умная, а вторая – легкомысленная красавица. Царя притягивала некрасивая Варвара, и во время одного из застольев он сказал ей: «Ты, конечно же, никогда не знала, что такое любовь. А мне нравятся всякие необычные вещи, я не хочу, чтобы ты умерла, так и не будучи любимой». И тут же расстегнул пуговицы и исполнил сказанное. Впрочем, Марта также не отличалась классической красотой. Коренастая, с пышным бюстом, полными бедрами, короткой шеей и круглым лицом, большими глазами и курносым носом, она пудрила лицо белилами и накладывала румяна. Эта маленькая женщина покорила Петра своей крепостью, здоровьем и спокойным веселым нравом. Создавалось впечатление, что она была создана для того, чтобы быть маркитанткой или женой младшего офицера, путешествовать с повозкой, спать в палатке и питаться чем бог пошлет на привалах. «Именно то, что мне нужно», – думал царь.
Иногда он сожалел, что она находится то с ним, то с его фаворитом. «Я ее увезу», – говорил он Меншикову. И он приказал своему другу жениться на красивой Дарье Арсеньевой, в то время как сам посвящал все свое время Марте. Перевезенную в Москву под охраной, молодую женщину поселили в отдельном доме на отшибе у дамы из хорошей семьи, но весьма посредственной судьбы, как писал Виллебуа. Петр приезжал к ней каждый день, тайком, сопровождаемый только одним гренадером, который вел его сани.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
