Эстерсон попробовал сдвинуть кресло с места. Безрезультатно. Попробовал перевернуть его. Тщетно. Требовался рычаг. Эстерсон сбегал к опушке леса за крепкой палкой. Возвратился. Подсунул ее под основание кресла и, используя гладкий валун как точку опоры, с огромным трудом перевернул кресло на спинку.
Кресло тяжело бухнулось. Палка треснула. Эстерсон едва не порвался пополам от натуги.
«И что это мне дало? — спросил он себя, вытирая со лба обильный пот. — Совершенно ничего».
Увы! Чтобы транспортировать кресло в лесок методом научного переваливания при самых оптимистических подсчетах требовалось суток десять.
За эти десять суток концерн успеет его поймать, предать суду и вынести террористу Эстерсону законный приговор.
«Если дотащить до леса не получится, значит, нужно похоронить», — решил конструктор.
Кое-где по краю лавового поля над обрывом были раскиданы песчаные проплешины. Вероятно, эрозия источила твердые продукты вулканической деятельности и образовались глубокие ямы. А после ветры потихоньку нанесли в них свежего песку.
Ближайшая такая плешь находилась всего-то в десяти метрах от кресла. Такое расстояние методом научного переваливания можно было преодолеть до наступления темноты.
Эстерсон извлек из своего рюкзачка нож и ткнул им в песок. Песок охотно поддался, не выказав присутствия мелких осколков вулканического стекла, которых конструктор вполне оправданно опасался.
Загребая сложенными ладонями, словно экскаваторным ковшом, он принялся копать. Дело вроде бы пошло.
На лице Роланда засияла улыбка. Как давно все-таки он не занимался тупой физической работой!
Он уже мысленно прикинул, какой глубины и ширины (с точностью до сантиметра) должна быть яма, где будет погребено кресло, и, развлечения ради, высчитал объем песка, который ему придется выгрести. Он уже исхитрился мысленно прикинуть среднюю плотность и химический состав песочка, как костяшки пальцев стукнулись о что-то твердое.
Эстерсон снова взялся за нож и протестировал дно неглубокой пока что ямы с зыбкими краями.
Одиночный камень?
Крупный валун?
— Твою мать! — громко выругался он, когда понял, что это не одиночный камень. И не валун.
Внизу, похоже, находился лавовый монолит. Или базальтовая плита. Так или иначе, без пачки силумитовых патронов тут ничего поделать было нельзя.
Для подтверждения своей неутешительной гипотезы Эстерсон отошел на несколько шагов и попробовал копать там.
— Тысячу раз твою мать! — взвыл конструктор и в сердцах отбросил нож прочь.
Эстерсон сел рядом с креслом на песок и в бессилии закурил. Прошло уже полтора часа. Он вспотел. Он проголодался и запыхался.
И где результаты?
Конструктор заставил себя проверить соседнюю плешь. Там твердая поверхность отыскалась еще быстрее, чем в первый раз. Слой песка имел толщину сантиметров сорок от силы.
По своему опыту он знал, что для людей его склада лучшее средство от отчаяния — задаться каким-нибудь праздным вопросом. Например, какая масса люксогена потребна линкору типа «Амираль Кохрен» для прохождения маршрута Земля—Клара-Фелиция при условии, что вместо двух кормовых башен на линкоре оборудован ангар для двенадцати флуггеров?
В данном случае вопрос был праздный, зато не такой сложный. А именно: так все же, лава или базальт препятствуют ему в деле устроения могилы для пилотского кресла?
За десять минут Эстерсон расчистил примерно квадратный метр дна песчаной плеши.
И ахнул.
Не лава и не базальт. Конструктор расхохотался.
Безумный факт, но все-таки факт: перед ним была плита из неведомого темно-желтого материала. И фактура, и густота цвета, и регулярный геометрический узор из розовых жилок однозначно указывали на то, что это предмет искусственного происхождения. И притом — инопланетного. Будучи докой в материаловедении, Эстерсон был готов поклясться: в Сфере Beликорасы такие вещества не производятся. Чоругами — тоже. Не местными же сирыми сирхами!
Клад древних властителей Вселенной, обещанный Виолеттой?
Клад не клад, но некий артефакт. Как знать, что именно перед ним?
Гробница?
Крыша подземного бункера, построенного тысячу, а то и миллион лет назад?
Дремлющий в недрах планеты древний звездолет?
Нужник?
Бомба замедленного действия, которая в неведомый «час Ч» разнесет вдребезги всю планету?
О, Эстерсону хватало фантазии на многое! А трсзвомыслия ему хватало лишь на одно: зарыть как можно быстрее обе ямы и до времени забыть о своем потрясающем открытии. «Не буди лихо, пока спит тихо», — под этим девизом его пращур, легендарный вице-адмирал Карл Эстерсон, прожил хоть и бурную, но все же счастливую жизнь и умер в своей постели.
Было не время изменять семейным традициям. Какие бы сокровища ни таил схрон неведомых звездожителей, на счет «раз-два-три» Эстерсон его не вскроет. Он прекрасно понимал: для исследования загадочной находки потребуются не день и не два. Причем вполне вероятно, что, промаявшись пару недель, он так и не сможет извлечь из своего открытия никакой выгоды.
Зато поисковые вертолеты концерна могли появиться на Фелиции в любую минуту. И это окончательно утвердило Эстерсона в его решении: о сенсации придется забыть. По крайней мере до тех пор, пока не будут решены насущные проблемы робинзона и человека: еда, вода, безопасность.
«Зарыть кресло невозможно. Дотащить его в одиночку до леса мне не по силам. Пупок развяжется. Что же делать? Замаскировать под куст?!»
Эстерсон с надеждой посмотрел в сторону леса.
«А что? Пойти нарезать крупных веток, лучше с листьями. Притащить их сюда. Расставить ветки вокруг кресла, подпереть валунами. И красота! И хватит!»
Эстерсон скривился — замысел для скаутов. Даже при самом художественном исполнении придется смириться с тем, что «куст» через два дня засохнет. Торчащая посреди голого плато пожухшая метла — что может быть подозрительнее этого? Только выложенная камешками надпись «Роланд Эстерсон приветствует родной концерн на гостеприимной земле Фелиции».
На минутку он представил себе, как это будет выглядеть — посреди безжизненной-то лавы.
И еще вопрос, сколько и каких веток нужно принести и чем их крепить, чтобы сделать серебристую стойку шасси похожей на что-то растительное, природное. На ствол какой-нибудь. Пометом диких носорогов обмазать со всех сторон для правдоподобия?
Он достал еще одну сигарету. Все равно надолго тех десяти пачек, что он захватил с собой в рюкзачке, не хватит. Так нужно наслаждаться — пока есть чем. А там может удастся что-нибудь табачное прикупить через сирхов у сотрудников родного земного консульства. На крайний же случай Эстерсон прихватил с собой семена табака…
Мысли конструктора тем временем снова возвратились к останкам истребителя.
«Ну ладно, черт с ним с креслом. А со стойкой что? Тоже кустами обсадить?» — с издевкой спросил себя Эстерсон.
Эстерсон критично оглядел свое хозяйство и пришел к неутешительному выводу. Вариантов было ровно два.
Первый: сматываться отсюда подобру-поздорову, позабыв о кресле и стойке шасси и понадеявшись, что взгляд поисковой группы никогда не упадет на данный конкретный участок побережья. Ведь они тоже не всеведущи и не всевидящи!
Второй: разыскать в лесу сирхов и попытаться войти с ними в контакт (все равно рано или поздно контактировать придется!). А потом заставить (или уговорить) сирхов дотащить стойку и кресло до леса. Эстерсон был уверен: пять-семь сирхов ему в подмогу, и они не то что до леса, а до большой земли все барахло доволокут!
«Допустим, мы выбрали вариант два. И где же сирхи, которых нужно подкупать и шантажировать?» — Эстерсон вынул из рюкзачка бинокль и принялся рекогносцировать местность.
Никаких следов разумной жизни на полуострове с первого взгляда не обнаруживалось. С большой степенью вероятности можно было утверждать, что сирхи здесь вообще не живут.
«Их можно понять. С такими соседями в пучине… — подумал он. — А если они живут где-то там, значительно севернее, то на все эти контакты у меня уйдет столько драгоценного времени, что «вариант два» станет равносилен «варианту один», то есть бегству. В таком случае, почему бы сразу не приступить к осуществлению «варианта один»?»
Эстерсон был человеком логики и дисциплины. Уж если он приходил к умозаключению, то тут же начинал воплощать его в жизнь.
Он быстро упаковал рюкзачок, оставив на поверхности лишь нож. Затем перешнуровал ботинки и выкурил еще одну сигарету — напоследок, для взбодрения.
Оставалось только обрезать стропы парашютов, свернуть шелковые купола и спрятать их в лесу.
По-хорошему, нужно было с парашютов начинать. Ибо, в отличие от кресла, не заметить оранжевые купола при помощи хорошей оптики прямо с орбиты можно было, только пребывая в той стадии алкогольного опьянения, в какой представителям человеческого рода уже отказывает способность к прямохождению.
