Мои сборы похожи на метания. Хватаю то одну вещь, то другую, то решаю помыть волосы, то передумываю, ведь их будет долго сушить. Наконец после пяти минут сборов, которые ни к чему так и не приводят, я останавливаюсь и подхожу к окну.
Внизу стоит Сашина машина. Он вышел, облокотился на нее, и просто смотрит по сторонам. И вдруг, будто почувствовав мой взгляд, поднимает лицо и глядит прямо на меня. Улыбается и машет рукой. В его жесте столько радости, что меня неожиданно это успокаивает. Я тоже машу ему ладошкой из-за стекла. Сашино ли веселое настроение настолько заразительно для меня, или просто шарашат мои гормоны в его присутствии, но чувствую, что хочется выбежать на балкон и кричать на весь мир, что я люблю его.
Усмехнувшись своим желаниям, я все-таки начинаю собираться.
Уже в дверях я останавливаюсь и возвращаюсь в комнату, чтобы взять и надеть свое обручальное кольцо. Оно приносит мне счастье, да и Саше приятно будет. Так я говорю себе, хотя отлично знаю, что мне и самой до безумия приятно носить его.
Понимаю правильность своего решения, когда спустившись, целуя его, извиняюсь за свое долгое отсутствие. Он берет мою ладошку в свою, подносит к губам и целует сначала каждый пальчик, а потом и обручальное кольцо.
- Непросто в этом сознаваться, я ведь большой и грозный босс, - усмехается он, - но знаешь, я загадал. Верней, как-то сама эта мысль в голову залетела. Что если ты оденешь обручальное кольцо, то все хорошо у меня будет. Вот прям все, понимаешь?
Сашины глаза лучатся весельем. Я порывисто обнимаю его и хитро шепчу на ушко:
- Я свою часть работы выполнила: кольцо надела. Теперь твоя очередь. Что ты будешь делать, чтоб все было хорошо?
- Садись, Кисунь, расскажу. А будешь хорошо себя вести, и покажу тоже, - отвечает он мне в тон, поигрывая бровями.
Заводит мотор, и мы плавно выруливаем из двора. Саше не надо спрашивать куда ехать, чтоб взять верное направление. Он знает, что ничего не изменилось за прошедшие пять лет, кофейня наша с ним одна на двоих любимая.
- Ехать недалеко, - начинает он, - Поэтому обещаний будет немного.
И после этих слов, находит своей рукой мою руку, переплетает наши пальцы и, понизив голос, говорит:
- Моя часть сделки. Я обещаю всегда тебя слышать. Не слушать других, когда они несут чушь про нас или про тебя. Надеюсь, и ты тоже поняла на примере Кати, что не все слова про меня, беременности от меня и тому подобное являются правдой?
Он мельком бросает взгляд на меня, когда я изо всех сил киваю, подтверждая правоту его слов. Тогда он продолжает:
- Значит, договорись. Будем доверять друг другу, а потом уже всем остальным. Еще я буду тебя любить. Носить на руках, если захочешь. Считаться с твоим мнением. Еще я очень хочу выполнять все твои желания. От самых мелких – вроде вот этого, что сейчас: выпить кофе и поговорить. До самых заветных. Очень хочу знать обо всех твоих желаниях. Расскажешь?
Глава 57
Кофе пьем в молчании, Саша злится, что своим желанием я назвала то, чтоб его фирма не обанкротилась и продолжила выполнять госконтракт.
- Надь, мы же проехали вроде уже? Выбор сделан, соглашение о расторжении я подписал. Уверен, что в правительстве при всяческом содействии замгубернатора, уже тоже все подписали. – говорит мне он на мои слова. – Я вообще-то надеялся, что ты скажешь что-нибудь более женское что ли. Свадьбу и свадебное путешествие на Мальдивы, родить близнецов, а лучше тройняшек, ну не знаю, розовый кадиллак что ли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты же знаешь, что это все не про меня. Я очень сильно переживаю, что тебе пришлось выбирать между мной и делом всей твоей жизни.
- А я рад, что мне пришлось выбирать, и я выбрал женщину – любовь всей моей жизни! – Отрубает он.
В машине воцаряется молчание, длящееся всю поездку и растянувшееся на наш завтрак в кафе.
Саша первым нарушает тишину:
- Кисунь, ну давай не будем ссориться.
- Мы не ссорились, - парирую я. – Я просто сказала свое мнение. Озвучила мечту, как ты и просил.
Он на секунду замирает, внимательно глядя на меня, потом на его лице расцветает ехидная улыбка:
- За это наверно тебя и люблю, мисс несгибаемая честность, - произносит он полушутя, полусереьзно. – Я понимаю, что ты хочешь, и наши желания совпадают. Мне тоже жаль, это не первый крупный проект, но в настоящее время – единственный. Так что выплата неустройки за расторжение контракта приведет к тому, что на счетах будет пусто, значит мы не сможем расплатиться с кредиторами, и это почти стопроцентно приведет к банкротству. Так что несмотря на наши желания, все будет именно так.
Тянусь к нему за поцелуем, время как будто замирает. Решаю, что пока мы тут в тени раскидистых деревьев, сидим в кафе и пьем свой кофе, мы имеем право пожить здесь и сейчас, насладиться моментом. Тут Саша прав. Только не верю его «проехали»- завтра будет новый день, и проблемы будут валиться как из прохудившегося кармана мелочь. Сегодня же нас спасает от этого выключенные у нас обоих телефоны.
Этот день наш, мы не будем его портить ничем. В наших силах прожить его как последний день перед надвигающейся бурей. А что она будет ни он, ни я не сомневаемся ни на секунду.
Видимо, Саша думает о том же, и приходит к такому же выводу: этот день наш. Потому что глубокие морщины, залегшие между его бровей, понемногу разглаживаются, и он накрывает своей ладонью мою руку, чуть сжимая ее. Сам наклоняется ко мне и шепчет, что любит меня и что я самая – самая красивая. И пока я млею от его слов, он добавляет вдруг севшим голосом:
- Думать ни о чем больше не могу, очень хочется утащить тебя в свою берлогу, спрятать от всех и не выпускать никогда. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь. И что ты для меня значишь.
- Саш, смотрят же, - я озираюсь по сторонам, волнуясь, что нас кто-нибудь увидит.
- Да и пусть сдохнут все от зависти, что ты моя. Должны же быть плюсы в этом всем. Нет контракта, нет фирмы – можно не переживать про конфликты интересов и прочую фигню, - совершенно безбашенно заявляет он.
Расплачиваемся, и, взявшись за руки, уходим из кафе. Саша гонит машину, превышая скорость, благо, что пустынные воскресно-летние улицы города это позволяют.
- Хочу побыстрей затащить тебя в постель, - даже не думает он скрывать свои тайные мысли.
- Эй, а как же завтра на работу? – пытаюсь я вернуть его благоразумие.
- Ну нет, я не в силах сейчас везти тебя домой за вещами на завтра, давай с утра и заедем, не сейчас, - рычит он так, что я быстро соглашаюсь, и краснею. Это так непривычно – планировать среди бела дня оказаться с ним в постели. Но так приятно и горячо, что кружится голова. Между нами словно разряды тока бегут, постреливают в моих кончиках пальцев, откликаются сбившимся сердечным ритмом.
