Тэлли отвернулась и устремила взгляд на океан. Она ощущала солоноватый привкус воздуха. Зейн был прав. Пребывание за пределами города снова изменяло ее. Всякий раз, когда она странствовала по пересеченной местности в одиночку, понятия и представления, закачанные в нее городом, начинали колебаться. Но на этот раз то, что она осознавала, не делало ее счастливее.
— Знаешь, сейчас я совсем не уверена в том, кто я такая, какая я, Зейн. Иногда мне кажется, что я представляю собой только то, что со мной сделали другие, — большую коллекцию промывания мозгов, хирургических операций, лекарств… — Она посмотрела на свою покрытую шрамами руку, и на ладони быстро задвигались татуировки. — Все это живет во мне, да еще куча совершенных мной ошибок и разочарований, принесенных людям.
Зейн провел по одному из шрамов на руке Тэлли кончиками дрожащих пальцев. Она сжала кулак и отвернулась.
— Будь это так, Тэлли, тебя бы сейчас здесь не было. Ты бы не отказалась выполнять приказ.
— Ну… знаешь, по части отказов исполнять приказы я большая мастерица.
— Посмотри на меня, Тэлли.
— Зейн, я не уверена, что это хорошая мысль. — У Тэлли в горле пересохло. — Понимаешь…
— Понимаю. Прошлой ночью я видел твое лицо. Я заметил: ты избегаешь на меня смотреть. Не сомневаюсь: это вполне в духе доктора Кейбл. Чрезвычайники считают всех остальных никчемными?
Тэлли пожала плечами. Ей не хотелось объяснять Зейну, что смотреть на него ей было труднее, чем на кого бы то ни было. Отчасти из-за того, какие чувства она к нему питала раньше, из-за контраста между ним прежним и теперешним. А отчасти… из-за кое-чего еще.
— Попытайся, Тэлли, — тихо проговорил Зейн.
Она отвернулась. На миг пожалела о том, что она такая особенная, что ее восхитительное зрение не позволяет ей упустить хоть одну деталь внешности Зейна, что она не может не увидеть его слабость, его нездоровье. Ей так хотелось, чтобы ее сознание не было настроено против в всего заурядного, среднего… покалеченного.
— Не могу, Зейн.
— Нет, можешь.
— Что я слышу? Ты у нас теперь большой специалист по чрезвычайникам?
— Нет. Но ты помнишь Дэвида?
— Дэвида? — Тэлли гневно уставилась на океан. — При чем тут он?
— Разве он не сказал тебе однажды, что ты красивая?
Тэлли зазнобило.
— Да. Было такое. В те времена, когда я была уродкой. Но откуда ты?.. — И Тэлли вспомнила о том, как они с Зейном вместе бежали из города и как он оказался в Ржавых руинах на неделю раньше ее. У них с Дэвидом была масса времени, чтобы познакомиться поближе, и только потом появилась она. — Он рассказал тебе об этом?
Зейн пожал плечами:
— Он увидел, как я красив. Думаю, он надеялся, что ты будешь воспринимать его таким, каким знала по Старому Дыму.
Тэлли зябко поежилась. Волна воспоминаний захлестнула ее. В ту ночь, после которой ей сделали две операции, Дэвид смотрел на ее уродливое лицо — тонкие губы, жесткие кудряшки, приплюснутый нос — и сказал, что она красивая. Она пыталась объяснить ему, что это невозможно, что этого никак не может быть с биологической точки зрения… А он все же назвал ее красивой — даже тогда, когда она была уродкой.
В тот момент весь мир Тэлли пошатнулся. Тогда она впервые перешла с одной стороны на другую.
А сейчас ей вдруг стало так жалко беднягу, уродца Дэвида. Он вырос в Дыме, ему не сделали ни одной операции, и до какого-то времени он даже не видел городских красавцев и красоток. Ну и конечно, уродливая Тэлли Янгблад могла показаться ему красавицей.
Но, став красивой, Тэлли отдала себя доктору Кейбл только ради того, чтобы остаться с Зейном, а Дэвида оттолкнула.
— Я не поэтому выбрала тебя, Зейн. Не из-за твоей внешности. Из-за того, как нам было хорошо вместе, из-за того, как мы обрели свободу. Ты ведь знаешь это, правда?
— Конечно. Так что же теперь с тобой случилось?
— О чем ты?
— Послушай, Тэлли. Когда Дэвид увидел, как ты красива, он сказал тебе об этом, стоя на фундаменте миллионов лет эволюции. Он что-то разглядел сквозь твою неидеальную кожу, через асимметрию черт лица, через все прочее, против чего настроены наши новые гены. — Зейн предостерегающе поднял руку. — А теперь ты не можешь даже взглянуть на меня из-за того, что я немножко дрожу?
Тэлли устремила взгляд на тонкие дрожащие пальцы Зейна.
— Это хуже, чем быть красивым и глупым, Зейн. Глупенькие красавцы и красотки — они просто безмозглые, а чрезвычайники, они… они в чем-то очень упертые, последовательные. Только так — и никак иначе. Но я хотя бы пытаюсь что-то исправить. Ты думаешь, почему я здесь, почему следую за вами?
— Ты хочешь увести меня обратно в город.
— А какая есть альтернатива? — Тэлли в отчаянии застонала. — Чтобы Мэдди снова испытала на тебе одно из своих непроверенных лекарств, от которых поджариваются мозги?
— Альтернатива — внутри тебя, Тэлли. Дело не в том, что поврежден мой мозг. Дело в том, что поврежден твой. — Зейн придвинулся ближе, и Тэлли закрыла глаза. — Однажды ты сама себя освободила. Ты переборола микротравмы мозга, нанесенные во время Операции Красоты. Тогда для того, чтобы процесс начался, было достаточно поцелуя.
Тэлли чувствовала тепло, исходящее от тела Зейна, и запах дыма, впитавшийся в его кожу. Она отвернулась, не открывая глаз.
— Но быть особенной — это по-другому. Здесь дело не в каком-то крошечном участке моего мозга. Все мое тело стало другим. Я вижу мир иначе.
— Верно. Ты настолько особенная, что к тебе никто не может прикоснуться.
— Зейн…
— Ты такая особенная, что тебе приходится ранить себя для того, чтобы хоть что-то почувствовать.
Тэлли покачала головой:
— Я больше этого не делаю.
— Значит, ты можешь измениться!
— Но это не означает…
Тэлли открыла глаза. Лицо Зейна было совсем рядом, он напряженно смотрел на нее. Каким-то образом путешествие и его изменило. Его глаза уже не были затуманенными и глупыми. И взгляд стал острый, ясный.
Почти особенный. Почти неповторимый.
Тэлли потянулась к Зейну… и их губы соприкоснулись, такие теплые в сравнении с прохладой, царившей в тени за скалами. Рокот прибоя наполнил слух Тэлли, заглушил стук часто бьющегося сердца.
Она придвинулась ближе к Зейну, ее руки скользнули под его одежду. Ей хотелось сбросить маскировочный костюм, избавиться от одиночества, перестать быть невидимой. Обвив Зейна руками, она крепко обняла его и услышала, как он охнул, ощутив давление ее смертельно крепких мышц. Ощущения рассказали Тэлли все о Зейне. О тихой пульсации крови в глотке, о привкусе во рту, о запахе не слишком чистой кожи, приглушенном соленым приморским воздухом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
