Магазин закрыли якобы на учет. Арендаторы маялись от безделья, опергруппа что-то искала. Мышьяк нашли еще вчера. Он оказался в сахарнице, причем именно в той, что, по просьбе Мули, принесла Неля. Сахарница принадлежала лично Муле. Определить был ли там мышьяк до того, как Неля взяла сахарницу в руки, или она сама же его и насыпала, было трудно, но оперативники очень старались. Неле теперь доставалось больше всех. Ее даже увезли куда-то на специальной машине под любопытные взгляды сотрудников.
– Посадят теперь Нельку, – мрачно предрекла Галина.
– Не каркай. Может, она совсем ни при чем, – оборвала ее Дина.
Галя спорить не стала. Милиция уже знала об увольнении. Галя не стала этого скрывать на допросе. Но почему-то Неля вызывала жалость, и Галину сторонились.
Про Нелю Глашу тоже спросили. Что да как, по какой причине расстались. Глаша ответила обтекаемо. Нашел, мол, человек место получше, а остальное ей неведомо.
– Странно. И недели у Трясковой ваша Неля не протянула, – недоверчиво ввернул следователь, тряхнув давно не стриженной шевелюрой.
– Ну, это уж их дела, – не стала Глаша вдаваться в подробности. Ей вообще было трудно сосредоточиться, так как, идя сюда, она столкнулась в коридоре с Райским. Он даже не поздоровался, взглянул на нее с презрением. Почему-то ее это задело. Сейчас неожиданная обида мешала ей быть собранной, как того требовала ситуация, она часто ошибалась в ответах и путалась.
– Скажите, Амалия Тряскова и Элла Флоринская были подругами? – огорошил ее следователь.
– Не знаю, – соврала Глаша сгоряча. – Я видела Эллу лишь однажды, в гостях и практически с ней не общалась.
– Там же присутствовала и Тряскова. Вы разве не заметили? Это ведь было в тот день, когда Флоринскую пытались отравить? Странное совпадение.
– Но ведь ее не отравили? – уточнила Глаша, стараясь казаться спокойной.
– Это просто везение, – протянул следователь, поигрывая дешевой шариковой ручкой. – Дочь Трясковой собщила, что насчет того, что мышьяк находился в солонке, первой догадались именно вы. Так?
– Да, – подтвердила Глаша неохотно, предвидя следующий вопрос. И он последовал.
– Вы всегда такая догадливая?
– А что?
– То, что вы могли заранее знать про мышьяк. Элла не умерла. Замысел раскрылся, и вы поторопились отвести от себя подозрения.
– Это обвинение?
– Нет, ну что вы. Просто предположение. Всякое, знаете ли, бывает.
Глаша ему не поверила. Ведь она присутствовала при обоих отравлениях, и это казалось следователю подозрительным. Учитывая скандальную историю с кражей бизнес-идеи, о которой ему наверняка уже донесли, Глаша являлась почти идеальным кандидатом в подозреваемые. Она даже удивлялась, отчего ее до сих пор не упекли в каталажку на пару с Нелей.
– А как вам кажется, могла ваша бывшая продавщица насыпать яд в сахарницу? – спросил он, словно прочитав ее мысли.
Глаша поморщилась.
– Нет… Не знаю… Зачем ей это делать?
– Чтобы отомстить. Ведь ее дважды несправедливо уволили за короткое время.
– Это глупо. Тогда ей нужно было травить нас обеих.
– Ну, мало ли. На Тряскову она надеялась, а перед вами могла испытывать чувство вины, что делало увольнение в вашем случае отчасти справедливым. Как ни крути, а сахарницу на стол принесла она.
– По просьбе Трясковой, – напомнила Глаша.
– Ну и что? Мышьяк был только сверху и должен был достаться тому, кто возьмет сахар первым. Как вы полагаете, зная Тряскову, позволила бы она кому-либо опередить себя? Она ведь была, как бы это выразиться, собственницей?
– Все равно Нелина виновность выглядит сомнительной. Зачем ей подставляться и нести отраву на общий стол, туда, где сидит куча потенциальных свидетелей?
– Может, ее допекло? В состоянии аффекта человек совершает и большие глупости.
– Все равно ерунда. В конце концов, Муля не пила отраву.
– В ее чашке оказалась лошадиная доля мышьяку. Она все-таки зачерпнула сахар первой. Именно это спасло вашим коллегам жизнь.
– Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Вы о чем?
– Тот, кто собирался ее отравить, должен был видеть, что дело сделано. Она положила яд в свою чашку. Зачем тогда было убивать ее другим способом?
– Ее никто не убивал. Это был несчастный случай, – напомнил следователь.
– Может быть.
– Опять в детектива играете, Морозова?
– Нет. Имею я право на собственное мнение? Я просто думаю…
– И до чего додумались?
– До того, что убийц могло быть двое. Причем друг о друге они не знали, действовали каждый по собственному сценарию.
– Это все? – съязвил следователь.
– Нет, – ответила Глаша резко. – Тот, кто подсыпал мышьяк, на вечеринке не присутствовал. Иначе все бессмысленно.
– Что именно?
– Убийство в туалете.
– Сколько можно повторять, Морозова, не было убийства. Не бы-ло!
– Я помню.
– Вот что, мисс Марпл, или как вас там. Вы сами себе противоречите. Следствие – не игра. Тут фактами оперировать надо. А факты говорят, что никого постороннего в магазине в тот вечер не было. Ключ у вас – один на всех. И он все время находился у вашего замдиректора. А может, был запасной?
– Не знаю. Спросите у Ларисы.
– Обязательно. А теперь ответьте мне, кто, по вашему мнению, мог ненавидеть Тряскову до такой степени, что решился на преступление.
– Вы разве еще не в курсе?
– Я хочу услышать ваше мнение. Так кто?
– Да все. Тряскова была настоящей мразью, хотя о мертвых плохо не говорят.
– Конкретнее, пожалуйста.
– Повторяю, ее все ненавидели.
– И вы?
– И я в том числе. Но я не могу назвать никого, кто ненавидел ее настолько сильно, чтобы убить. Для этого нужна причина посерьезнее мелких пакостей, на которые она была великая мастерица.
– Деньги, например?
– Мотив подходящий.
– А вам известно, что вчера из ее тумбочки пропала крупная сумма в валюте?
– Что?!
– Вы прекрасно слышали.
– Что за деньги? Выручка?
– Похоже, что нет. Выручка осталась в кассе. Это были личные деньги Трясковой. Три тысячи долларов.
– Кто вам вообще сказал об их существовании?
– Ее дочь. Мать звонила ей днем и упомянула про деньги. Однако найти их не удалось. Они пропали.
– А откуда они взялись, Карине известно?
– Да. Опять же, со слов матери. Та сказала, что ей вернули долг.
– Вот как?
– Вас это удивляет?
– Более чем. Амалия никогда не давала в долг. Это прекрасно известно всем в магазине. Тем более – такие суммы. Она слыла большой жадиной.
– Ну что же, мы это учтем, – неожиданно свернул разговор следователь. – Спасибо за беседу. Можете быть свободны.
Он попросил пригласить следующего по списку, и Глаша поспешно ретировалась. Дина и Валя поджидали ее за углом коридора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
