— Ладно, тогда пошли. — Киин подхватил дымящееся блюдо с бобами и проводил принцессу в столовую. Поставив тарелку на стол, он представил девушку: — Знакомьтесь, моя племянница Сарин. Наша принцесса.
Сарин присела в поклоне перед герцогом, кивнула остальным и заняла свое место за столом.
— Я все гадал, для кого оставлено место, — проворчал Ройэл. — Племянница? У тебя есть родственники в королевской семье Теода, Киин?
— Да будет тебе! — весело засмеялся Эхан. — Только не говори мне, будто не знаешь, что Киин — брат Эвентио! Мои люди донесли мне об этом годы назад!
— Я старался казаться вежливым, Эхан. Неприлично портить человеку сюрприз, даже если ты нанял толковых соглядатаев.
— Привести на нашу встречу постороннего — также признак дурного тона. — Толстяк еще смеялся, но его взгляд стал серьезным.
Все лица повернулись к Киину, но принцесса опередила его:
— Я думала, что после недавнего сокращения рядов вы будете рады любой поддержке, милорд. Независимо от степени знакомства с человеком, и его пола.
Сидящие за столом замолчали, рассматривая ее сквозь поднимающийся от кулинарных шедевров Киина пар, и Сарин вытянулась под недружелюбными взорами. Эти люди знали, как быстро любая ошибка повлечет за собой уничтожение их семей; в стране, где кровавое народное восстание еще не стерлось из людской памяти, к участию в заговоре подходили крайне осторожно.
В конце концов Ройэл рассмеялся, содрогаясь худым телом.
— Я так и знал! — воскликнул он. — Дорогая, во всем мире не сыскать такой дурочки, какую вы изображаете при дворе. Даже королева — и та более разумна.
Сарин прикрыла тревогу улыбкой.
— Мне кажется, вы ошибаетесь насчет королевы Эшен. Ее всего лишь переполняет веселье.
Эхан фыркнул.
— Можно сказать и так.
Видя, что остальные гости позабыли о еде, толстяк пожал плечами и стал наполнять тарелку. Но Ройэл не последовал его примеру: очевидно, наступившее оживление не развеяло тревог пожилого придворного. Он сложил перед собой руки и продолжал оценивающе рассматривать принцессу.
— Вы, должно быть, прекрасная актриса, дорогая, — произнес герцог, как раз когда Эхан потянулся за стоявшими перед ним рулетиками. — И все же не вижу причины, по которой вам следует присутствовать на этом ужине. Вашей вины в том нет, но вы еще юны и неопытны. Сегодняшние разговоры могут оказаться опасными как для нас, так и для постороннего слушателя. Лишние уши — даже на такой прекрасной головке — только усилят угрозу.
Сарин прищурилась, раздумывая, пытаются ее спровоцировать или нет. Ройэл оказался твердым орешком.
— Вы убедитесь, что я отнюдь не неопытна, милорд. В Теоде мы не запираем женщин за вышивкой и вязанием, к тому же я провела годы, сопровождая дипломатические миссии.
— Верно, — согласился герцог. — Но вы вряд ли хорошо знакомы с деликатной политической ситуацией в Арелоне.
Сарин приподняла бровь.
— Я часто замечала, что свежий взгляд оказывается незаменим в любом обсуждении.
— Не валяй дурака, девчонка, — буркнул сидящий как на иголках Эдан. — Я не собираюсь рисковать шкурой потому, что ты желаешь потешить свою независимую натуру.
Дюжина колких ответов промелькнула в голове у Сарин. Но пока она выбирала, какой поострее, в спор вмешался новый голос.
— Я умоляю вас, господа, — произнес молодой джиндосец, Шуден. Он говорил тихо, но отчетливо. — Ответьте на один вопрос. Разве подобает называть девчонкой ту, что при ином раскладе стала бы вашей королевой?
Вилки замерли на полдороге ко ртам, и принцесса снова оказалась в центре внимания. Но на сей раз взгляды казались более доброжелательными. Киин закивал, а Люкел ободряюще ей улыбнулся.
— Я хочу предостеречь вас, милорды, — продолжал Шуден. — Вы можете принять или отвергнуть ее, но не смейте выказывать ей неуважение. Ее арелонский титул не менее надежен, чем наши; стоит сделать исключение для одного, и это может перекинуться на всех.
Сарин от досады залилась краской. Она проглядела самый ценный довод: брак с Раоденом. Она так долго оставалась теоданской принцессой, что не привыкла думать о себе по-другому. К несчастью, подобное положение осталось в прошлом. Она больше не была просто Сарин, дочерью Теода, — она стала женой наследного принца Арелона.
— Я преклоняюсь перед вашей осторожностью, милорды, — сказала принцесса. — У вас достаточно причин для тревоги: вы потеряли человека, на покровительство которого рассчитывали в случае нужды. Но помните, что я — его жена. Я не смогу заменить принца, но у меня — прочные связи с троном. И не только с арелонским.
— Это все очень хорошо, Сарин, — ответил Ройэл. — Но связи и обещания не выстоят перед лицом королевского гнева.
— Лучше мало, чем ничего. — Сарин сглотнула и продолжала более спокойным тоном: — Господин мой герцог, мне не суждено было узнать человека, которого называют моим супругом. Вы все уважали и, если верить дяде, любили Раодена; но мне, кому следовало любить его больше всех, так и не довелось с ним встретиться. Ваше дело было страстью его жизни, и я хочу стать его частью. Если мне не довелось узнать Раодена, по крайней мере позвольте разделить его мечты.
Ройэл не отрывал от нее взгляда, и принцесса понимала, что он оценивает ее искренность. Герцога трудно было обмануть фальшивыми чувствами. Наконец он кивнул и потянулся отрезать себе кусок свинины.
— Я не против ее присутствия.
— Я тоже, — поддержал его Шуден.
Сарин оглядела остальных. Во время ее пламенной речи Люкел заулыбался, а благородный наемник лорд Иондел со слезами на глазах произнес:
— Я преподношу принцессе свое одобрение.
— Ну, если Ройэл хочет, чтобы она осталась, то из принципа мне придется возразить, — со смехом заметил Эхан. — К счастью, я оказался в меньшинстве. — С широкой улыбкой он подмигнул Сарин. — Мне ужасно надоело глядеть на старые морщинистые лица.
— Выходит, она остается? — удивленно спросил Эдан.
— Она остается, — ответил ему Киин.
Он так и не притронулся к ужину. И не только он один: ни Шудан, ни Иондел еще не наполняли тарелок. Как только спор закончился, Шудан преклонил голову в краткой молитве и приступил к еде. Но Иондел сперва дождался, пока хозяин отведает первый кусок, что сильно заинтриговало Сарин. Несмотря на высокий титул Ройэла, они ужинали в доме Киина, и, основываясь на старых традициях, ему отводилось право первым попробовать еду. Хотя кроме Иондела, никто ждать не стал, скорее всего, остальные настолько привыкли к положению самой важной персоны за столом, что перестали задумываться, когда можно начинать есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});