— Кто?
— Его сиятельство герцог Гамильтон.
— Я не верю! — тут же отозвался полковник Хук.
— Мне доподлинно известно, что это так, — заверил его граф. — Также мне известно и то, что ваш друг герцог, который эти два месяца с таким нетерпением ждал вашего прибытия, едва вы ступили на шотландскую землю, сменил тон. Каждому, кто готов его выслушать, он теперь заявляет, что вы прибыли слишком поздно, что король уже забыл о своем народе и мы более не можем надеяться на его возвращение.
— Ложь!
Рука графа легла на рукоять сабли, но тут вмешалась графиня и встала между двумя мужчинами.
Примиряющим тоном она произнесла:
— Я же говорила вам, полковник, многое переменилось после вашего последнего пребывания в Слэйнсе.
— Да уж. — Он отвернулся. Бледность и тревогу, разлившиеся по его лицу, уже нельзя было целиком приписать болезни.
Граф сказал:
— Я помню, полковник, о вашей давней дружбе с герцогом, но его речи оскорбляют многих, а тайные интриги с посланником королевы Анны в Шотландии усиливают недоверие наших благородных друзей. Первым об их темных делишках узнал герцог Атол, который, как вам известно, человек честный. Он не замедлил призвать к ответу герцога Гамильтона. Тот поначалу все отрицал, но, когда герцог Атол предоставил простые и неопровержимые доказательства, ему пришлось сознаться, хотя ему и удалось убедить Атола, что преследовал он одну цель: ввести в заблуждение англичан. Как вы понимаете, эта отговорка никого не удовлетворила. Привело это к тому, что большинство его бывших друзей открыто разорвали с ним отношения, и лишь немногие из нас не отказали ему от дома. Сейчас доверие к нему строится только лишь на словах, прозвучавших из вашего двора в Сен-Жермене. Король Яков вполне понятно выразился, что никто в Шотландии не должен открыто объявлять о своих взглядах, пока этого не сделает герцог Гамильтон, и что все мы должны следовать его указаниям, поскольку ему благоволит наш король.
— Я полагаю, — сказал Хук, — эти указания были повторены в письмах с известием о моем прибытии, которые были посланы и вам, и всем остальным.
— Да, так и было. И я, как всегда, не ослушаюсь воли моего короля. Однако мне придется сообщить ему, что его тайное послание уже передано предателем нашим врагам, ибо я собственными глазами видел другое письмо, написанное секретарем посланнику королевы Анны в Шотландии, в котором также говорится о вашем путешествии и о его целях. Там же были указаны и имена тех, кто сопровождал вас в поездке.
Хук был ошеломлен.
— Но…
— Я не намерен судить поступки герцога Гамильтона и не хочу очернять его в ваших глазах накануне переговоров. Я лишь хочу сказать, что этот человек очень непрост, что вам следует принять к сведению то, что я рассказал, и быть настороже, чтобы он не узнал, о чем вы будете разговаривать с остальными лордами.
После того, как он произнес эти слова, и до того, как Хук кивнул головой, времени прошло несколько больше, чем требовалось для понимания их смысла. Хотя София не видела лица Хука, она почувствовала, что эти несколько секундой взвешивал услышанное, точно так же, как ее дядя Джон взвешивал любой поворот дела, прежде чем обернуть его в свою пользу. Даже голос у Хука, когда он заговорил, звучал так же, как у ее дяди, и потому показался ей неубедительным.
Хук сказал:
— Милорд верховный констебль, ваш совет в высшей степени полезен. Я благодарю вас за него и обязательно приму меры, которые вы предлагаете.
София не могла доказать, что он лжет, и высказывать свое мнение в такой компании ей было неуместно, но, будь она мужчиной, она бы предупредила графа Эрролла, что его сиятельство герцог Гамильтон — не единственный, кому не стоит доверять.
— Ты чем-то встревожена? — спросила графиня.
Когда София подняла на нее взгляд, чтобы ответить, игла, которой она вышивала, соскользнула с узла и больно уколола ее в краешек ногтя. Сжав зубы, она выждала, пока боль утихнет, и лишь потом сказала:
— Вовсе нет, уверяю вас. Просто никак не могу ровно стежки положить.
Графиня помолчала немного, а потом произнесла теплым голосом:
— Мой сын поступил правильно, доверившись тебе. Ты не можешь лгать так, чтобы это не отражалось на твоем лице. — Опустив взгляд на свое вышивание, она твердо произнесла: — Мы не можем требовать, чтобы ты хранила наши тайны. Так полагает полковник Хук, и я считаю, что он прав.
София осторожно обронила:
— Полковник — близкий друг вашей семьи, кажется.
— Близкий друг моего брата Джеймса, герцога Пертского. Последние несколько лет они много вместе работали. Два года назад брат впервые отправил полковника Хука из Франции к нам в Слэйнс и начал искать поддержки среди местной знати. Но тогда было другое время. Уния тогда была лишь предметом споров, и никто не верил, что это случится, что хранители этой страны продадут ее независимость за гроши. Тогда никому в голову не могло прийти, что нужно спешить и совсем скоро произойдет то, что происходит сейчас и с нами. Дело в том, что когда королева Анна умрет (а здоровье ее говорит о том, что конец уже близок), линия Стюартов на британском престоле прервется. Англичане собираются отдать корону иноземному принцу, ганноверскому курфюрсту, и это случится, если мы не вернем короля Якова из Франции, чтобы он занял принадлежащее ему по праву место. С правлением Марии и Анны мы мирились, потому что они были сестрами истинного короля, рожденными от крови Стюартов, и все же по закону трон должен принадлежать Якову, а не Анне. Когда Анны не станет, он должен будет перейти к нему, потому что вся Шотландия воспротивится ганноверскому наследнику. — Она с силой затянула узел и перекусила нитку. — Наверняка полковнику Хуку на этот раз повезет больше и он сумеет убедить наших дворян договориться с нашим другом королем Франции, который готов предоставить нам помощь, как только мы возьмемся за оружие.
София не ставила под сомнение намерения полковника Хука. Лишь чутье заставляло ее подозревать, что его цели могут отличаться от того, что представляли себе другие, но чутья, хоть оно и не подводило ее никогда, было недостаточно для того, чтобы выдвигать обвинения против незнакомого человека. К тому же…
— Он говорит, что скоро уезжает.
— Да. Завтра отправляется к лорду Стормонту, чтобы повидаться с герцогом Атолом. Моему сыну тоже предлагали ехать, но тот посчитал неразумным отправляться в подобное путешествие, ибо только что вернулся домой после полугодового отсутствия. Если он так скоро снова приблизится к Эдинбургу, да еще станет искать общества столь известных якобитов, это даст правительству повод подозревать, что готовится какой-то заговор. Теперь, когда парламент распущен и первые люди страны разъехались по разным странам, полковник Хук и так рискует, отправляясь в путешествие через все королевство, чтобы встретиться с нашими дворянами. По-моему, он собирается поделить страну на две области: одну он объедет сам, а другую поручит мистеру Мори, но мой сын лично хочет взяться за это.
