— Отличная вещь.
Он обошел меня и пошел дальше. Я был в восторге. Я не поклонник Бадди Рича. Я тогда увлекался джазом. Я и теперь слушаю джаз. Хриньяк тоже увлекается джазом. Я сказал ему, что Бадди Ричу понравилась моя куртка. Он ответил, что я, должно быть, ошибся, что тот говорил о другой куртке, другого человека.
Бернштайн ждал, но Каллен ничего ему больше не сказал.
— Вы пришли в восторг, потому что два знаменитых человека обратили на вас внимание.
Бернштайн не спрашивал его, не его дело было задавать вопросы.
— Думаю, что да.
— Вы мечтаете стать знаменитостью. Но вы в каком-то смысле уже знаменитость. Вы часто раскрываете очень запутанные преступления.
Опять это не были вопросы.
— Я не знаю, спорить мне с вами или согласиться.
— Ваши доводы убедительны, — сказал Бернштайн.
— Идите к черту, — сказал Каллен.
Позднее, глядя как Каллен рассматривает фотографию Диндзи, Бернштайн спросил его:
— Вы находите ее привлекательной?
— Если вы находите ее привлекательной, — ответил Каллен, — то так и скажите. Я нахожу ее очень уязвимой для критики.
— Джо Данте, — сказал Бернштайн.
— А что «Джо Данте»?
— Вы провели с ней десять минут. Ну, пусть двадцать минут. Пусть даже час. Но она произвела огромное впечатление на вас. Вам кажется, что между ней и вами есть какая-то мистическая связь.
На это Каллен вообще никак не прореагировал.
— Были две актрисы, которые произвели на меня такое сильное впечатление, что я даже стал их разыскивать. Это были Дженифер Уоррен, которая играла в фильме «Ночь идет к концу» и Ариэль Домбасл, известная по фильму «Полина на пляже».
Бернштайн покачал головой:
— Я практически не хожу в кино.
— Даже если бы вы и ходили, вы бы не увидели этих фильмов. Это очень старые картины.
— Но образы этих актрис до сих пор имеют большое значение для вас.
— Вы знаете, Бобби Колавито думает, что заставляет меня говорить его словами. Но на самом деле это мои слова. А мысли, которые вы пытаетесь выдать за мои мысли, ничего общего со мной не имеют. Это ваши собственные мысли.
— Где же вы искали этих актрис? — спросил Бернштайн.
— «Ночь идет к концу» снимался во Флориде, а фильм «Полина» — во Франции. Я отправился сначала в Сарасоту, а потом в Дювиль, чтобы отыскать этих двух женщин.
— Женщины олицетворяют для вас… свободу, безответственность.
— Да.
— Вы не были женаты, и у вас не было постоянной женщины, когда вы отправились на поиски этих актрис.
— Да.
— Семейная жизнь или постоянная связь с одной женщиной означают для вас отсутствие свободы.
— Да.
Бернштайн улыбнулся:
— Прогресс налицо, если вы признаете это.
— Отпуск, — сказал Каллен.
— Простите, не понял?
— Отпуск, каникулы. Я просто подумал кое о чем, — на такую мысль его натолкнул Нейл Циммерман. Он говорил об этом, когда началась перестрелка возле аэродрома имени Кеннеди. «Кто-то хотел грохнуть Энн, дурак. Кто-то считает, что она знает слишком много. Может быть, они думают, что она рассказала тебе о том, что ей известно».
Тогда Каллен не знал, что ему думать об этих словах его старого верного друга, да и теперь он толком не знал. Но он понял одно: разговоры с Бобби Колавито ничего больше не дадут ему. Пришла пора вспугнуть одну крупную птицу.
Каллен встал.
— Вы уходите, — сказал Бернштайн.
— Да. Возможно, мы еще поговорим с вами как-нибудь в другой раз.
— Как пациент с врачом, — сказал Бернштайн.
— Да.
Бернштайн больше ничего не сказал.
Глава 23
— Капитан Ньюмен?
— Каллен, я узнал, что вы находитесь здесь. Круто, да? Что с вами случилось? Я хочу сказать, что не знаю подробностей. Я просто слышал всякие разговоры. Круто… Канун Рождества. Они отпускают вас домой или…
— Капитан, скажите, кому принадлежит тот полицейский значок, который вы нашли в квартире Джо Данте? — спросил Каллен. — Вы же знаете, не так ли?
Ньюмен вздрогнул, как будто почувствовал какую-то угрозу.
— Я же вам говорил во время нашего предыдущего разговора, сержант, что этот значок…
— Хриньяка. Кто-то специально оставил его в квартире Джо Данте, чтобы подозрения пали на Хриньяка. Кто-то украл значок в кабинете Хриньяка. Это кто-то, кому доверяют в управлении, раз он мог находиться один в кабинете уполномоченного. Таких людей не так уж много. Мужик, который проник в квартиру Данте, был копом. Вы сами это говорили. Вы сказали, что копы лучше других людей проникают в квартиры. Они общаются с преступниками и учатся у них таким вещам. Бывшие копы тоже знают все эти штуки, не забывайте об этих копах, капитан.
Поворачиваясь в кресле туда-сюда, стуча пальцами по столу, не доставая ногами до пола, Ньюмен был похож на мальчишку, сидящего за стойкой в заведении, где торгуют прохладительными напитками.
— Вы говорите, бывший коп. Вы имеете в виду…
— Стива Пула, — сказал Каллен.
Ньюмен перестал поворачиваться в своем кресле, а Каллен перестал, наконец, чувствовать себя идиотом. Общаясь с Бобби Колавито, который заканчивает за вас ваши фразы, он стал чувствовать себя идиотом. Он стал таким же идиотом, как Бобби. Разговаривать с человеком, который не заканчивает за тебя твои фразы и не кивает постоянно головой, как кукла, которых всякие дураки прикрепляют к заднему стеклу своих машин (у Бобби была такая кукла в его «додже»), Каллен обнаружил, что он начал соображать, делать логические выводы, сопоставлять факты.
— Я столкнулся с Пулом на похоронах Тодда, — сказал Каллен. — Он рассказал мне историю о разговоре, который у него был с моим бывшим товарищем по работе, Нейлом Циммерманом. Пул пришел в управление, чтобы познакомить каких-то своих избирателей с Хриньяком, и повстречался в коридоре с Нейлом. Я не хочу сказать, что Пул взял значок Хриньяка во время этого визита. Он навещал его несколько раз. Он был вхож в кабинет уполномоченного.
— Да, он был вхож туда, — сказал Ньюмен. — Моя жена, вы знаете, читает детективы. Вы читаете детективы? Я никогда их не читаю, но многие люди читают их, я полагаю. Моя жена, например, любит читать детективы. Она пытается понять меня. Она вечно говорит, что не понимает, как я могу из года в год заниматься этими делами. Я не знаю, что ей ответить. Но дело не в этом. В одном романе, который читала моя жена, был один детектив. А может, он был и не детектив. Возможно, он был потенциальной жертвой, адвокатом, журналистом или кем-то там еще. Я не знаю. Как я уже сказал вам, я не читаю детективы. Так вот, моя жена рассказывала мне за обедом, что какой-то персонаж этого романа постоянно рассуждал о «мотиве и возможности». Разве настоящие копы говорят о «мотивах и возможностях»? Возможностью в нашем случае является вероятность побывать в кабинете Хриньяка. А мотив… Что ж, вы знаете, что это за мотив?
Итак, я хочу знать следующее. Предположим, Пул проник в кабинет Хриньяка. Он имел доступ к его письменному столу, к ящикам письменного стола. Чем же мотивировалось то, что он взял полицейский значок и подложил его в квартиру Джо Данте? Вы помните, я уверял вас в том, что человек, который проник в квартиру Джо Данте, был копом? Вы помните, я говорил вам о том, что Джо Данте не могла впустить его к себе? Или он мог взобраться на крышу и проникнуть к ней в квартиру по пожарной лестнице. Он мог воспользоваться отмычкой. Но он не мог проделать все это, сидя в инвалидном кресле.
Но давайте предположим, что не Пул подложил этот значок, а кто-то другой. Кто-то сделал это по его приказу. Этим человеком был кто-то из его команды. Его…
— Телохранитель, — сказал Каллен.
Ньюмен рассмеялся:
— Хорошо. Отлично. Пусть будет телохранитель. Теперь вы уже не говорите, что Пул подложил этот значок, а утверждаете, что это сделал один из его телохранителей. У меня есть вопрос. Я пока не знаю…
— Введение смертной казни, — сказал Каллен. — Пул делает карьеру на введении смертной казни. Люди очень чувствительны к этому вопросу, они реагируют на него эмоционально, но скоро забывают об этом. Им нужно напоминать об этом постоянно посредством газет, радио и телевидения. Когда убивают копов…
— Люди начинают требовать, чтобы была введена смертная казнь.
Бобби Колавито не испытывал особого удовольствия от того, что заканчивал чужие фразы, но Ньюмен, казалось, ловил в этом кайф. Однако он не во всем соглашался с Калленом.
— Пул подставляет Хриньяка, пытаясь выставить его в роли убийцы Данте. И это может привести к тому, что людей начнут сажать на электрический стул? Я в это не верю, Каллен.
Каллен смотрел в окно, а в голове у него роились всякие разрозненные мысли, не имеющие смысла по отдельности, но если правильно сложить их вместе, то могла бы возникнуть картина, объясняющая многое из того, над чем он так долго бился. Для начала он решил расположить все действия в хронологическом порядке:
