Одетый в смешно сшитый черно-красный костюм, поджав губы, Сесил барабанил пальцами, размышляя над последними откровениями Эдварда.
– Как вам не стыдно, Эдвард! Вы никогда не говорили мне, что Адам изменил завещание. Все это очень гадко. – Он смахнул ворсинку с брюк, устраиваясь в гобеленовом кресле, как тщеславный петух в курятнике. – Какая мне забота, если Адам оставил кое-какую мелочь преданному слуге? У моего кузена денег было больше чем достаточно. Он просто не хотел делиться ими со мной. Я должен унаследовать все оставшееся. Вы не можете изменить этот факт.
Из-под маски Эдварда донесся смех.
– Мое требование вас забавляет? – огрызнулся Сесил.
– Нет, мой мальчик, – ответил Эдвард. Он сделал выпад вокруг исколотого букового шита, едва избежав удара Адама в грудь. – Меня забавляешь ты.
Адам отскочил направо от позолоченного постамента с затейливой глазурованной вазой. Сесил посмотрел на него. Эдвард заметил это.
– Как я уже объяснял, нет нужды беспокоиться насчет мистера Коббалда. Можешь говорить свободно все, что хочешь. Он не раскроет ни один из твоих отвратительных секретов.
Сесил возмущенно фыркнул:
– Я хочу, чтобы завещание моего кузена было оглашено немедленно.
– Ты требуешь или просишь? Ты ведь знаешь, каким упрямым я могу быть.
Шлепнув по подлокотникам кресла, Сесил выпалил:
– Мне нужны эти деньги. Не вижу причины для отсрочки.
Эдвард несколько раз прищелкнул языком, этот звук слился со звоном рапир, который сопровождал их фехтовальный танец по комнате.
– У тебя снова финансовые затруднения? Тебе и правда стоит перестать играть. Отчаяние заставляет людей задумываться о разных вещах. Насколько глубоко твое отчаяние?
– О чем это вы?
– Жажда денег или власти часто толкает людей на шантаж, подлог, воровство и ложь. Даже на убийство.
– Вы хотите сказать, что я совершил какое-то преступление? Ну, теперь вы насмешили меня, – Сесил сдавленно хихикнул, – ведь это не я убил своего кузена.
Развернувшись, Эдвард сделал такое движение, как будто хотел вдавить Сесила в пол. Адам переключил внимание своего друга, сделав выпад вперед и метнувшись вокруг большой пальмы в горшке.
– Могу ли я высказаться? – гнусаво спросил он. – Человечество по природе своей слабо. Слабо, слабо! Вся его история изобилует семейными тайнами. Убийство не так уж необычно и для высокородной особы.
Сесил нахмурился:
– Это правда. Однако в данном случае я ни при чем. Признаю, я иногда мечтал, чтобы он свалился с лошади. Мой кузен чрезвычайно деспотичен. Но убийство? Я? Нет. Боюсь, я не выдержу такой жестокости.
– Не обязательно делать это самому, – подсказал Эдвард.
– Это правда. Вообще-то я надеялся, что Керрика убьют на войне где-нибудь в Испании или во Франции. – Сесил помолчал. – Мне следовало бы разозлиться, что вы, Эдвард, подумали, будто я мог опуститься до такого уровня, но я прощаю вас. В конце концов, вы все сделали за меня. – Сесил закинул ногу на ногу и рассмеялся: – Я уже поблагодарил вас?
Адам услышал достаточно. Его кузен – жалкий образчик человека, виновный не более чем в трусости, глупости, дурном вкусе и обжорстве. Тем не менее его нужно проучить. Судя по тому, как Эдвард сжал свою саблю, он тоже жаждал преподать ему урок. Приняв окончательное решение насчет будущего своего кузена, Адам резко повернулся. Он взмахнул рапирой и остановил острие у самого подбородка Сесила. Кузен затрясся от испуга.
– Позвольте, я буду тем, кто поблагодарит Эдварда, – сказал Адам. С этими словами он сорвал маску и бросил ее в стоящее рядом кресло.
Лицо Сесила посерело. Его нахальная ухмылка исчезла, уступив место ужасу. Он открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни звука.
– Не ожидал увидеть меня, кузен? – Адам прикоснулся кончиком клинка к горлу Сесила. – Жаль тебя разочаровывать, как видишь, я жив.
– Но Эдвард сказал... власти... не понимаю.
– Уверен, что нет. – Адам опустил клинок. – Эдвард, налейте моему кузену бренди. Он очень бледен.
Также сняв маску, Эдвард улыбнулся. Он принес напиток и вложил стакан в руку Сесила.
Дрожащими руками Сесил поднес стакан к губам и осушил его одним, глотком. Он сразу же закашлялся.
– Вы обманули меня. Зачем?
Адам видел смену чувств в глазах Сесила: ненависть, гнев, смущение. Запах отчаяния распространялся от несчастного ублюдка, как вонь от скунса.
– Понимаешь, кузен, кто-то решил лишить меня жизни. Это меня очень разозлило. Поскольку ты должен унаследовать все мои владения и учитывая твою жадность, я решил, что это можешь быть ты.
Сесил испуганно посмотрел на саблю Адама:
– Ты думаешь... ты ведь не считаешь, что я... Страх овладел им настолько, что он стал заикаться.
Адам задумчиво почесал бороду.
– Если ты спрашиваешь, считаю ли я тебя способным на убийство, то ответ – нет. Теперь уже нет. Ты сам признался, что у тебя не хватит духу на такое.
Сесил густо покраснел.
– Не обижайся, кузен. Я только утверждаю очевидное. Ты должен радоваться. В противном случае я проткнул бы тебя насквозь.
Сесил скорчился в кресле.
– Тогда зачем я здесь?
Адам подошел к окну и выглянул наружу.
– Мне нужно было убедиться, что ты не замешан во всем этом. А сейчас я точно знаю, что тебе нужны деньги и, если оставить тебя в Лондоне, ты можешь выдать меня.
– Никогда!
– Ты забываешь, что я слышал каждое злобное слово, сказанное тобой и вчера, и сегодня.
– Отлично. Я действительно хочу, чтобы ты умер. Я стал бы графом. Люди стали бы уважать меня.
– Глупец, – резко сказал Адам. Он положил оружие на подоконник и вернулся к кузену. – Не титул делает человека. Ты бы все так же хныкал, пытаясь изобразить благородство. Ты недостоин титула Керриков. – Адам вздохнул и переглянулся с Эдвардом.
– Действительно. – Эдвард кивнул, все еще довольно улыбаясь оттого, что Адам выяснил масштабы махинаций своего кузена. – Чем скорее мы покончим с ним, тем лучше.
Как загнанная в угол белка, Сесил вертел головой, глядя то на одного, то на другого.
– Что вы собираетесь со мной делать?
– Ты отправишься в путешествие, – радостно сообщил Эдвард.
– Вы не можете похитить меня. Вы знаете, у меня есть права.
Адам сжал плечо Сесила:
– Если ты останешься здесь, ты разболтаешь все обо мне любому, кто захочет тебя слушать. И тогда Эдварду или мне придется тебя убить. Несколько месяцев в море, и можешь вернуться в Англию, крепкий и бодрый.
– В море? Я ненавижу море, – заныл Сесил.
Его раздражение возросло, когда он осознал свое положение.
Адам наклонился и заглянул в пепельно-серое лицо кузена.
