— Вы знаете о Лэшере? — Этого имени Пол не называл в разговоре.
— Да, я знаю о нем уже довольно давно. И знаю еще и то, о чем вы с Лэшером и Финнерти толковали прошлым вечером. — Лицо его приняло грустное выражение. — В качестве чиновника ведомства промышленной безопасности, отвечающего за целый район, я вынужден знать об очень многом, Пол. И бывают моменты вроде этого, когда мне страшно хотелось бы знать поменьше.
— Разве это не снимает вопроса о Питсбурге?
— Я все еще думаю, что ты подходишь для этого места. Я собираюсь сделать вид, что я не знаю о том, что ты делал прошлым вечером и что ты не говорил того, что ты сказал только что. Я не верю, что все это идет от чистого сердца.
Пол был поражен. По какой-то причуде случая он утвердился на этой должности — после того, как он прибыл сюда со смутным намерением доказать свою непригодность.
— Так в общих чертах обстоит дело, Пол. Теперь все зависит от тебя.
— Я мог бы исправиться.
— Боюсь, что все это не так просто. За очень короткое время ты умудрился накопить довольно объемистое досье в полицейском управлении: пистолет, разрешение Финнерти на прогулку по заводу, неосмотрительное поведение вчерашней ночью — что ж, мне нужно как-то удобоваримо объяснить все эти поступки, чтобы удовлетворить Штаб. Знаешь, ведь ты чуть не угодил в тюрьму?
Пол нервно рассмеялся.
— Я хочу получить возможность сказать, что ты, Пол, выполнял специальное задание службы безопасности по моему приказу, и хочу сделать это с чистой совестью.
— Понимаю, — сказал Пол, хотя он ничего не мог понять.
— Ты и сам должен согласиться с тем, что Лэшер и Финнерти опасные люди, потенциальные саботажники, которые должны быть помещены туда, где они не смогут причинить вреда. — Он снова взял из пирамиды дробовик и, морщась, принялся прочищать его выбрасыватель зубочисткой. — И вот я, — продолжал Кронер после минутного молчания, — я хочу, чтобы ты показал, что они пытались втянуть тебя в заговор, направленный на саботаж на Заводах Айлиум.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел сияющий Бэйер.
— Поздравляю, мой мальчик. Поздравляю. Это великолепно, великолепно, великолепно.
— Поздравляете с чем? — спросил Пол.
— С Питсбургом, мой мальчик, с Питсбургом.
— Это еще не вполне решено, — сказал Кронер.
— Но вы же сказали вчера…
— Кое-что изменилось со вчерашнего дня, — Кронер подмигнул Полу. — Хотя ведь ничего серьезного, правда, Пол? Маленькая накладочка.
— Угу, о, я понимаю, значит, маленькая накладочка, угу, накладочка, да, конечно, накладочка.
Пол был смущен и потрясен происходившим, и отсутствие самообладания он пытался прикрыть вымученной улыбкой. Он подумал, не было ли появление Бэйера заранее запланировано.
— У Пола имеются кое-какие вопросы, — сказал Кронер.
— Вопросы? Вопросы, мой мальчик?
— Он хочет знать, не совершаем ли мы чего-нибудь дурного во имя прогресса.
Бэйер уселся на стол, пощипывая нитки телефонного шнура. Он очень глубоко задумался, и по выражению его лица Пол понял, что вопрос этот никогда раньше не приходил Бэйеру в голову. Теперь же, когда это, наконец, произошло, он пытался добросовестно его обдумать.
— Плох ли прогресс? Гм, недурной вопрос. — Он оставил в покое телефонный шнур. — Не знаю, не знаю… Очень может быть, что прогресс и плох, а?
Кронер изумленно поглядел на него.
— Послушай-ка, ты ведь сам прекрасно знаешь, что история уже тысячу раз давала ответ на этот вопрос.
— Отвечала? Давала, значит, ответ? А знаете, я не стал бы. Тысячу раз давала ответ, не правда ли? Ну что ж, это хорошо, это очень хорошо. Единственное, что я знаю, это что ты должен поступать так, как она хочет, или сдаваться. Не знаю, мальчик, ей-богу, не знаю. Думаю, что должен бы знать, да вот не знаю. Я просто делаю свою дело. Возможно, это и неверно.
Теперь наступил черед Кронера испугаться.
— Ну, а что вы скажете относительно того, чтобы нам немного освежиться? — бодро спросил он.
— Я целиком за что-нибудь прохладительное, — обрадованно сказал Пол.
Кронер захихикал.
— Ну вот и прекрасно, не слишком ли тебе досталось, а?
— Нет, ничего.
— Ничего, мой мальчик, выше голову.
Когда Бэйер, Пол и Кронер входили в комнату, Мама как раз говорила Аните, что в мире приходится встречаться с самыми различными людьми.
— Я просто хотела убедиться в том, понимает ли каждый, что он приехал по собственному приглашению, — сказала Анита. — И мы, Мама, ничего не могли с ним поделать.
Кронер потер руки.
— Ну как, примете нас в свою компанию?
— Отлично, отлично, отлично, — сказал Бэйер.
— Ну как, мужчины, вы хорошо развлеклись с этими вашими ужасными ружьями? — осведомилась Мама, сморщив нос.
— Шикарно, Мама, — сказал Пол.
Анита перехватила взгляд Пола и вопросительно подняла брови.
Пол чуть заметно кивнул.
Она улыбнулась и откинулась в кресле, усталая и удовлетворенная.
Мама раздала маленькие стаканчики с портвейном, пока Кронер возился с проигрывателем.
— Где она? — спросил он.
— Ну, вот еще, там, где всегда, на вертящемся столике, — сказала Мама.
— Ах, верно, вот она. Я подумал было, что кто-нибудь еще заводил, после того как я ими пользовался.
— Нет. Никто не подходил к проигрывателю со вчерашнего вечера.
Кронер держал головку адаптера над вертящейся пластинкой.
— Это специально для тебя, Пол. Когда я говорил о приеме в компанию, я скорее подразумевал именно это, а не вино. Это и есть духовная пища. Это всегда помогает мне избавляться от плохого настроения лучше, чем что бы там ни было.
— Я подарила ее ему в прошлом месяце, и я никогда не видела, чтобы он чему-нибудь так радовался, — сказала Мама.
Кронер опустил иголку на пластинку, поспешил к креслу и уселся, закрыв глаза, до того как начала звучать музыка.
Звук был включен на полную мощность, и внезапно репродуктор завопил:
— Оооооо, дайте мне людей, которые тверды сердцем, которые будут сражаться за правое дело, которое они обожают…
Пол обвел взглядом комнату. Кронер, притоптывая, подымал и опускал ноги, одновременно покачивая головой из стороны в сторону. Мама тоже качала головой, Бэйер — тоже, а Анита — Анита проделывала это истовее их всех.
Пол вздохнул и принялся тоже покачивать головой.
— Плечом к плечу, смело, смело, они растут, шагая вперед! Оооооооо…
XIII
Лежа в постели после вечера у людей с мужественными сердцами в доме Кронера, доктор Пол Протеус, сын преуспевавшего человека, сам человек богатый и имеющий все возможности стать еще богаче, подсчитывал свои богатства. Он обнаружил, что состояние его дает ему возможность позволить себе роскошь быть честным человеком. Он стоит около трех четвертей миллиона долларов, и он мог теперь не работать ни единого дня во всей последующей жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
