Спустя три с половиной часа я лежала в теплой постели, закутанная в байковый толстый халат, и ждала, когда мне принесут из ресторана ужин. В комнате находился Игорь, который настолько устал и от меня, и от моих поручений, что откровенно похрапывал в кресле… Было тихо; за огромными, почти во всю стену, окнами, завешенными прозрачным кружевным тюлем, шел синий дождь, горел желтый фонарь, и откуда-то снизу доносилась прекрасная, но нестерпимо грустная мелодия…
– А ты сильная, сестренка, – услышала я и вздрогнула: прямо напротив меня, на постели сидела полуобнаженная Мила и ела.., лимон! Она откусывала от него маленькие кусочки, нисколько не морщась при этом, проглатывала, а по комнате в это время разливался приятный цитрусовый аромат, так любимый мною… – Ничто тебя не берет. Теперь ты чистая, благоухающая, отдохнувшая… Ты прямо как ящерица – быстро регенерируешься…
И исчезла, как только раздался стук в дверь. Это принесли ужин.
– Игорь, проснись и открой дверь! – крикнула я испуганно, опасаясь того, что мой охранник мертв. Я бы уже ничему не удивилась…"
* * *
– Если честно, то я уж и не рассчитывал тебя застать… – Малько осторожно прошел на цыпочках в прихожую и, только дождавшись, когда Илья Ромих закроет за ним дверь, спросил шепотом:
– Ну как Берта?
– Проходи. Она спит. Настояла, чтобы я привез ее домой, говорит, что не может видеть врачей, что они плохо на нее действуют… А вчера – ты себе и представить не можешь! – увидев в больнице Журавлева, психиатра, которого я нарочно пригласил для нее, она закричала, словно от невыносимой боли. Я даже подумал, что она умирает… Журавлев и сам побледнел… Я ворвался в палату, а она лежит, бедняжка, закатив глаза, и только руками машет, словно отгоняет кого от себя и бормочет про какого-то профессора… Журавлев сказал, что она еще не готова к тому, чтобы он о ней поработал, и уехал домой… Думаю – обиделся.
– Я бы хотел посмотреть на нее… – неуверенно попросил Малько, понимая, что эта просьба может быть не правильно истолкована Ромихом, но в то же время чувствуя, что только Берта, точнее, одна ее внешность, поможет ему разгадать еще одну загадку…
– Зачем это тебе? – Ромих нахмурился. – Я же сказал, что она спит… Ты что.., хочешь допросить ее, когда она находится в таком состоянии?
– Да нет же… Уверяю тебя, что я не скажу и слова. Понимаешь, мне надо на нее просто ПОСМОТРЕТЬ…
– Не понимаю.
Они разговаривали на кухне, и Ромих боялся одного – что Берта проснется, и Малысо, воспользовавшись случаем, начнет ее допрашивать. Теперь, когда Берта была дома и вне опасности, он уже пожалел о том, что вообще связался с Малько и милицией, ему хотелось только одного – чтобы его и Берту оставили в покое. Он не верил, что людей, которые чуть не убили его жену, кто-то сможет найти…
– Я только что от Севостьянова…
– Того самого? – хмыкнул Ромих, доставая из буфета бутылку коньяку и наливая себе и гостю. – Ну и что же? Нашли кого-нибудь?
– Не в этом дело… У Севостьянова пропала жена, Катя. Я видел ее только что и даже разговаривал с нею…
– Как же ты мог с ней разговаривать, если она пропала? Что-то я ничего не понимаю…
– Да все очень просто. Она пропала, во всяком случае, так думал Севостьянов, а она в это время находилась у своей сестры Наташи, с которой произошло несчастье, но Катя боится рассказать об этом мужу, потому что знает, какой будет его реакция… Словом, Катя и Наташа не хотят огласки, но, поскольку я сегодня пришел к Севостьянову и застал Катю дома, она не выдержала и все мне рассказала… Теперь понял?
– А при чем здесь я и Берта?
– Типаж.
– Что-что?
– Я говорю: типаж. Человек, который сейчас свободно разгуливает по Москве в поисках новой жертвы, предпочитает определенный женский типаж… Вот Катя, к примеру, тоже светловолосая, но она рослая, высокая, сильная женщина… А Наташа хрупкая, как девочка. И хотя ты мне показывал Бертины фотографии, мне бы хотелось увидеть ее лично… Пойми, это очень важно…
– А что случилось с этой Наташей? Ее тоже держали в клетке?
– Никто ничего не знает. Она молчит, словно воды в рот набрала. Приехала к Кате с неделю тому назад, заперлась в ванной комнате и часа два не выходила… У нее на сорочке сзади следы крови такими полосками, продольными… Катя просила показать ей спину, но Наташа надела ее халат, сверху плащ и уехала домой… Вот Катя ее и искала… А Севостьянов здесь с ума сходил… Хотя я на его месте такой жене голову бы отвернул… Так заставлять мужика волноваться…
– Илья… – еле слышно донеслось из спальни. Ромих замер и прислушался.
– Это она меня зовет… Ты подожди, я пойду посмотрю, как там она, а потом, если Берта не будет против, я тебя позову, хорошо?
Он ушел, но почти тотчас же вернулся.
– Пойдем, она выспалась и выглядит вполне нормально… Только, ради бога, не говори ничего лишнего, ни о чем не спрашивай… К нам недавно приходил следователь Захаров – она отвернулась к стене и не проронила ни слова… Ты понял?
– Конечно…
Сергей вошел вслед за Ромихом в спальню и, увидев лежащую на постели Берту, почувствовал щемящее чувство боли… Да, Ромих был прав: ни о каких допросах не могло быть и речи. Она была еще плоха, очень плоха. Малько подумал, что бывают люди, которые одним своим страхом, выражением испуга в глазах словно подталкивают преступника на совершение зла… Вот и Берта. Хрупкая, уязвимая, бледненькая и какая-то маленькая, будто девочка… Волосы забраны на макушке в простую прическу и завязаны розовой лентой. На губах белый налет, словно от крема. На шее крест-накрест налеплен пластырь. У нее взгляд человека, который случайно уцелел, остался жив.
– Вы извините меня… Моя фамилия Малько. Сергей Малько. Я частный детектив… Я рад, что вы здесь… А теперь отдыхайте, просто мне хотелось собственными глазами увидеть вас… Вы очень красивая…
– Да бросьте вы, – вдруг произнесла она жестко и знаком попросила Ромиха поправить ей за спиной подушки.
Через минуту она уже не лежала, а сидела, выпрямившись и сцепив пальцы рук на бедрах. Лицо ее было спокойно, взгляд выражал решимость. Белая кружевная сорочка придавала ей особую трогательность и женственность, и Малько вдруг почувствовал к Берте уже не только жалость, но и другое чувство, сродни восхищению…
– Послушайте, вы оба, мне нужна ваша помощь… Сначала я думала, что смогу все это сделать сама, но теперь, особенно после того, как я увидела этого человека, я вынуждена обратиться к вам… К тебе, Илья, и к вам, Сергей… Илья сказал, что вам можно доверять… Во-первых, вы не должны считать меня психически нездоровой. Я если и больна, то только физически, но я молода и думаю, что сумею выкарабкаться… Во-вторых, предупреждаю сразу, что бы вы мне сейчас ни сказали, я от своего НЕ ОТСТУПЛЮСЬ. Это слишком важно для меня… В-третьих, вы должны верить мне, иначе нам всем троим будет трудно… Дальше. Вы практически ничего не должны будете делать сами, все сделаю я, но мне нужна ваша поддержка и.., машина, которая бы привезла меня домой… Ну и, конечно, алиби…
Малько с Ромихом переглянулись. Похоже, никто из них не ожидал такого поворота событий. Берта говорила громко, четко, словно готовилась к этому разговору основательно, загодя…
– Что ты имеешь в виду? – спросил ошарашенный Илья. – Ты готова к серьезному разговору?
– Я не собираюсь долго говорить, а предпочитаю действовать. Врач, который вчера зашел ко мне, – один из ТЕХ ПЯТИ скотов, которые мучили нас с Милой… Его кличка “Профессор”. Вот почему я вчера так кричала… Мне показалось, что я снова там.., в клетке… – На глазах Берты появились слезы, но она быстро утерла их кулачком. – Так что ты, Илья, должен узнать его фамилию, имя-отчество и, главное, адрес… А уж я убью его так же, как убила “хозяина”. Пистолет я спрятала в надежном месте, и, уж поверьте, меня никто не остановит. Поймите, они не должны оставаться в живых, ни Профессор, ни Черный, ни Маленький, ни Толстый… Я сказала это сейчас намеренно в присутствии господина Малько, зная, что он работает в паре с Севостьяновым, ведь так, Илья? Ты же сам мне все рассказал? Так вот: это ваше дело, Сергей, выдавать меня или нет. Но я бы хотела, чтобы именно вы, профессионал, позаботились о моем алиби и об алиби Ильи тоже… Считайте, что это и есть та самая хорошо оплачиваемая работа, ради которой вы ушли из органов и перешли в частное сыскное агентство…
– Ты уже кого-то убила? – Илья смотрел на нее, словно видел перед собой привидение. – Но кого? Откуда у тебя пистолет?
– Этого я вам не скажу. Считайте, что мне его подарила Мила. Это она перед смертью сказала мне, где я могу его взять. И еще: я обещала ей, что отомщу за нас обеих. Я не верю в правосудие, в справедливость здесь и там, – она подняла палец, – наверху… Я сама буду и судьей и палачом. А теперь, Малько, можете меня арестовать и отвезти в прокуратуру… Но предупреждаю: я, даже находясь в тюрьме, найду способ уничтожить этих гадов… Так и знайте…
