Как бы бессмысленно ни звучали сейчас эти заклинания, изначально они были не лишены смысла; в основном они состояли из вариантов имен и титулов богов других народов. Такие специалисты по древней магии, как, например, Ориген, категорически утверждают, что считалось чрезвычайно важным обращаться к богу, называя его нужное имя. Так, слово «Саваоф», заимствованное из еврейского Священного Писания, считалось исключительно действенным. Но если его заменяли словами «Господь Силы» или «Господь Воинств», сила чар исчезала. Так что дело было не в смысле слов, а в их звучании, и любая попытка перевести их не только делала заклинание неэффективным, но и сопровождалась серьезной опасностью. Ведь в Египте, как и везде, считалось, что демоны повинуются командам мага только по принуждению и всегда ждут удобного случая, который может дать им шанс расправиться с ним. Так что в основном эта явная тарабарщина изначально что-то значила, хотя это и трудно доказать. Какой бы осторожной ни была попытка воспроизвести иностранные слова, она никогда не была вполне успешной, и по прошествии времени правильное произношение все больше и больше забывалось, так как произнесение неразборчивых звуков никак не могло быть точным, и копирование магических текстов, по-видимому, было особенно небрежным. Как пример такой фальсификации мы можем взять слово «Паармиатон». Это, несомненно, египетское слово, искаженное «па Гор м атху» («Гор в болоте»), общепринятое обозначение Гора, сына Исиды, который в годы своей юности жил в болотах дельты Нила.
Магия играла заметную роль в медицине египтян. Египтяне отличались успехами в медицине; их методы лечения были чисто эмпирическими, а лекарства весьма сомнительными, но опасность возникала главным образом из их абсолютной неспособности поставить диагноз по причине незнания анатомии. О том, что уважение к человеческому телу в народе было велико, мы можем сделать вывод на основе того факта, что парашистаи, которые вскрывали тело для бальзамирования, преследовались и побивались камнями, как совершившие грешные, хоть и необходимые действия. Предписанные действия при подготовке тела к бальзамированию никогда не нарушались, и они немного обучали анатомии, так что до эпохи греков у египтян были лишь самые несовершенные и неточные представления о человеческом организме. Они ничего не понимали в большинстве болезней внутренних органов, особенно в болезнях мозга, никогда не подозревали, что те являются результатом органических изменений, а полагали, что их вызывают демоны, которые вошли в больного. В таких обстоятельствах лекарства можно было использовать для того, чтобы исчезли симптомы заболевания, но лечение состояло в изгнании демона. Поэтому египетский врач должен был также заниматься магией.
Согласно более поздним документам, врач выполнял сравнительно простые функции, так как человеческое тело было поделено на тридцать шесть частей, контроль над каждой из которых осуществлял определенный демон, и считалось достаточным заклинать демона больной части тела, чтобы она излечилась, – такая точка зрения была в корне египетской. В Книге мертвых мы обнаруживаем, что различные боги отвечали за благополучие тел блаженных. Так, бог Ну был ответствен за волосы, Ра – за лицо, Хатхор – за глаза, Апуат – за уши, Анубис – за губы, а Тот был хранителем всех частей тела вместе. Это учение впоследствии стало применяться к живому телу с той разницей, что великих богов, названных в Книге мертвых, заменили в качестве богов-целитей боги-кураторы тридцати шести частей египетского зодиака. Об этом мы узнаем по именам, данным им Цельсием и сохранившимся у Оригена. В более древние времена было не так легко определить, к какому богу следует обращать заклинания, так как выбор зависел не только от пораженной части тела, но и от болезни, и от симптомов, и от применяемого лечения, и т. д.
В нескольких египетских папирусах на медицинскую тематику, дошедших до наших дней, содержатся заклинания, которые следует произносить против демонов болезни, наряду с рецептами лекарств, которые следует использовать в указанных случаях болезни. В папирусах, относящихся к более древним датам, эти заклинания встречаются сравнительно редко, но чем больше развивалось или скорее регрессировало искусство врачевания, тем более многочисленными они становились. Возьмем, например, следующее заклинание, которое следует произносить в процессе приготовления определенных лекарств. Оно относится приблизительно к 1700 году до н. э. и взято из медицинского папируса, имеющегося в Лейпцигской коллекции. «Пусть Исида освободится, разрешится от бремени; Гор был рожден Исидой из всего зла, которое навлек на него его брат Сет, когда он убил его отца Осириса. О Исида, мастерица колдовать, избавь меня, освободи от всего плохого, злого, красного[45], от власти болезни, исходящей от бога или богини, от смерти мужской и женской, от чумы мужской и женской, которая овладела мной, точно так же, как ты освободилась, когда ты родила своего сына Гора! [Сделай это], потому что я вступаю в огонь и поднимаюсь из воды, и не попадаю в западню в этот день [т. е. потому, что я обладаю магической силой] и т. д. О, спаси меня от власти всего плохого, злого, красного, от власти болезни, исходящей от бога или богини, от смерти мужской и женской!»
Вышеприведенное заклинание могло быть использовано при приготовлении любого лекарства. Другие предназначались для применения при определенных болезнях. Так, при воспалениях применяли лекарство, смешанное с молоком женщины, родившей мальчика, и над ним следовало сказать: «О мой сын Гор! На холмах пожар; там нет воды, там никто не поможет; принеси воду разлившейся реки, чтобы погасить огонь». Эти слова ссылаются на миф о вселенском пожаре, о котором часто, но лишь случайно, упоминают тексты и о котором слышал даже Платон. И подобно тому, как Гор в таком случае погасил пламя, он должен был ослабить жжение от воспаления.
Возможно, даже правильным было погрозить богу, который отказал в своей помощи. Так, в одном заклинании рожающая женщина объявляет себя Исидой и призывает себе на помощь богов. Если же те откажутся прийти, «тогда вы будете истреблены, вы, девять богов; небеса прекратят свое существование, земля прекратит свое существование, исчезнут пять дополнительных дней в году, богам, владыкам Гелиополя, больше не станут делать подношений. Небесный свод на юге рухнет, и с небес севера низвергнется бедствие. Из могил раздадутся стенания, полуденное солнце перестанет светить, Нил перестанет дарить свои воды, разливаясь в назначенное время». Такие заклинания использовались вплоть до времен римлян, и такие философы, как, например, Порфирий, все еще находили случай высмеять самоуверенность магов, которые угрожали разрушить небеса и землю, если их воля не будет исполнена.
Рис. 51. Усыпальницы двух богов Кхунсу, между которыми находится царь. С Бекхтенской стелы
Не всегда было достаточно произнести заклинание один раз; даже их повторение могло не принести успеха, и в таком случае следовало прибегнуть к другим средствам: делали тайные пассы, исполняли различные обряды, на папирусе писали заклинания, который затем должен был проглотить больной, и т. д. и т. п. Но вообще, самыми действенными считались амулеты, и, если было необходимо, молитвами или колдовством призывали бога лично вмешаться. В надписи, изначально сделанной в честь бога Кхунсу из Фив около 1000 года до н. э., содержится история, которая показывает, как можно было осуществить такое исцеление посредством божественного прикосновения. Вот ее краткое содержание.
Однажды царь Египта отправился в Азию, чтобы получить дань. Князь Бекхтена подарил ему свою дочь, и царь полюбил ее и сделал ее своей женой. Много лет спустя, когда царь Египта уже возвратился и устроил в Фивах пир, туда прибыл посланец из Бекхтена, который сказал ему: «Я прибыл к тебе, о царь, мой господин, из-за твоей свояченицы Бентрешт, сестры твоей жены. Чума вошла в ее члены. Пусть твое величество пошлет ученого писца, чтобы он осмотрел ее». Царь отправил самого ученого царского писца Тотемхеба, но, когда тот прибыл в Бекхтен, он обнаружил, что Бентрешт одержима бесом, а он сам недостаточно силен, чтобы противостоять ему. Тогда князь Бекхтена снова послал гонца к фараону, который сказал: «О царь, мой господин! Пусть придет бог [бороться с бесом]!» И фараон отправился к Кхунсу, мирно покоящемуся в Фивах, и сказал: «О ты, мой прекрасный господин! Я снова пришел к тебе из-за дочери князя Бекхтена». Затем Кхунсу, мирно покоящегося в Фивах, доставили к Кхунсу – исполнителю планов, великому богу, который побеждает зло [т. е. вариант Кхунсу, известный как мирно покоящийся в Фивах, который всегда оставался в храме и который составлял планы, был доставлен к другому виду Кхунсу, который был известен как исполнитель планов и который осуществлял замыслы первого]. Царь сказал Кхунсу, мирно покоящемуся в Фивах: «Мой прекрасный господин! Обрати свой лик к Кхунсу – исполнителю планов, пусть он отправится в Бекхтен!» Бог дважды кивнул. Тогда царь сказал: «Пусть с ним будет твой талисман, когда я побуждаю его отправиться в Бекхтен спасать дочь князя Бекхтена». И Кхунсу, мирно покоящийся в Фивах, кивнул дважды. Он четырежды наделил Кхунсу – исполнителя планов своим амулетом.
