Ройалл вспыхнула от стыда. Ну почему она всегда так открывается ему? Почему она всегда доставляет ему удовольствие знать, как его прикосновение, его близость будоражат ее чувства? Он привык очаровывать женщин; это ничего для него не значило. Если он держал любовницу в своем городском доме в Манаусе, как сказал ей Джейми, то она, конечно же, не позволит ему использовать и ее! Негодование захлестнуло ее.
— Поставьте меня! — приказала Ройалл. — И никогда не прикасайтесь ко мне! Я не нуждаюсь в вас, Себастьян Ривера. Я привыкла заботиться о себе сама. Вы использовали меня, и я даже признаю, что когда-то с готовностью легла с вами в постель, но это было давно. Я думала, что мы никогда больше не встретимся. А когда мы встретились, я была настолько глупа, что подумала, будто между нами возникло какое-то чувство. Я ошиблась. Вас интересуют лишь ваши так называемые принципы и ваша чертова плантация. Я научусь ненавидеть тебя, ты… ублюдок!
Горячие слезы жгли ей щеки.
— Да, это правда. Я ублюдок, — холодно сказал Себастьян, явно сбитый с толку ее нападением.
— Хоть в чем-то мы соглашаемся, — парировала Ройалл, ненавидя его за самообладание, ненавидя себя за эту сцену. — И, к вашему сведению, я знала все о вашем происхождении с того момента, как увидела вас на пароходе, но это никогда не имело для меня значения, — она щелкнула пальцами перед его лицом. — Вы не совсем правильно меня поняли. Позвольте мне объясниться. Я назвала вас этим словом за то, как вы относитесь ко мне, а не потому, что вы были рождены вне брака. Теперь, когда я высказалась, оставьте меня в покое. Я сама найду дорогу к дому. Я не нуждаюсь в вас, никогда не нуждалась!
Ройалл вскочила на своего серого и направилась обратно, чувствуя на себе его взгляд. Въехав во двор, она соскочила с лошади и бросилась в дом, словно желая там встретить кого-нибудь, кто мог бы защитить ее от Себастьяна Риверы.
Миссис Куинс и Анна взглянули на нее, испуганные ее внезапным появлением, и озабоченно заохали:
— Что случилось?
Ройалл упала в зеленое кресло и уставилась перед собой. Ее лицо выражало негодование. Себастьян решительно вошел в комнату.
— Ройалл, где ты, черт побери? — загремел его голос.
Когда же он оказался под прицелом свирепых взглядов миссис Куинс и своей экономки, Ройалл могла бы поклясться, что видела, как его лицо покрылось красными пятнами.
— Что ты сделал, Себастьян Ривера? Что ты сделал с нашей Ройалл? Разве ты не видишь, что она леди? Что дает тебе право так разговаривать с ней? — возмутилась миссис Куинс. — Чем ты расстроил ее? Скажи мне, ты, громила?
Себастьяна смутила словесная атака соседки. Даже его экономка присоединилась к ней. Он переступал с ноги на ногу, проклиная себя за то, что последовал за Ройалл в дом и попал прямо под перекрестный огонь. Не зная, как поступить дальше, Себастьян потупил глаза и стал теребить в руках свою шляпу.
— Себастьян, я требую ответа! Взгляни на нее! Она ничего не говорит, она просто смотрит в одну точку!
— Я поцеловал ее, — сказал он виновато.
— Ах, — удовлетворенно вздохнула экономка.
— Господи помилуй! — воскликнула миссис Куинс.
Ройалл пулей соскочила с кресла, представ перед ним с пылающим лицом, уперев руки в бока. Он ухмылялся. Ухмылялся! Теперь он мог улыбаться, когда две ее защитницы были, казалось, на его стороне.
Ройалл была само воплощение гнева: растрепанные волосы, сердито сверкающие глаза, сжатый рот.
— Если вы когда-нибудь еще прикоснетесь ко мне подобным образом, сеньор Ривера, обещаю, что вы пожалеете об этом.
Прозрачная слеза скатилась и заблестела на ее щеке.
Украдкой бросив взгляд на экономку и миссис Куинс, Себастьян увидел, что они вперили в него холодные, враждебные взгляды. Он заставил их золотую девочку плакать!
Пристыженный хозяин опрометью бросился из комнаты, пробормотав что-то о непостижимости женской натуры, тут же решив отправиться в Манаус к Элони. Она, по крайней мере, не будет вести себя так, словно ненавидит его уже за то, что он только поцеловал ее!
ГЛАВА 9
Городской дом барона в Манаусе был сложен из красного кирпича. Фасад здания украшали черные решетки из железа.
Внутри, как и снаружи, все было искусно отделано и содержалось в безукоризненном порядке и чистоте. Состоящий из трех этажей, как большинство зданий в Манаусе, особняк напоминал дома, окружающие Сент-Джеймский парк в Лондоне. Камины, имевшиеся в каждой комнате, использовались только во время сезона дождей и то больше для того, чтобы избавиться от излишней влажности, а не для отопления. Паркетные полы были устланы яркими цветными коврами, которые, как все предметы роскоши в Бразилии, в большом количестве импортировались из Европы.
Передняя гостиная выходила окнами на улицу и была оформлена в ярко-зеленых тонах тропической зелени, что было радостным контрастом на фоне стен, обитых бледно-желтым шелком. Отполированные до блеска столы из темной тиковой древесины, словно зеркала, отражали дорогую мебель гостиной.
Алиссия в розовом, украшенном рюшами халате полулежала на софе, опустив на пол свои стройные ноги в туфлях на высоких каблуках. Она не отрывала взгляда от бутылки с бренди, стоявшей перед ней на столе, и наслаждалась видом того, как луч света, проникая в бокал, зажигал жидкость изнутри. Кончиком языка девушка плотоядно облизнула губы. В ее взгляде угадывалось страстное желание.
Смутно, откуда-то из глубины оглушенного сознания, просачивалось воспоминание о тех временах, когда она радостно ожидала приезда Карла. Тогда в ней тоже горело желание, желание быть с любимым. Но все это ушло, умерло. Теперь в ней горели чувства другого рода: любовь к липкому, сладкому бренди и глубокая, постоянная ненависть к Карлайлу Ньюсаму. Первое чувство делало последнее терпимым.
Ни секунды не колеблясь, она отпила жгучей жидкости, смакуя ее вкус, приветствуя ее воздействие. Снова поднеся бокал к губам, она залпом допила остатки и быстро налила себе еще. Скоро прибудет барон, и ей требовались забвение и безразличие. А когда все будет кончено, возможно, всемилостивый Бог ниспошлет ей сон.
Последние несколько дней она между выпивками рассуждала сама с собой о том, существует ли Бог. Если да, то как мог он допустить, чтобы с ней произошло такое? Как мог он создать ее такой слабой, такой бесхарактерной? Это случилось потому, что она поняла: Карл потерян для нее. Барон позаботился об этом.
Любому человеку необходимы еда, жилье, одежда. Она получила все это, но какой ценой? Как только барон убедит своего сына, что ее репутация потеряна, Карл отвернется от нее навсегда.
