Двое молодых людей сидели за компаком, а брат Патрик с серьезным видом осматривал бейсбольные биты. Остальных братьев видно не было.
– Надо бы новых купить, – сказал он, едва Матей переступил порог. – А то нечем скоро будет нести слово Божие в массы.
– Купим прямо сейчас. Все равно мне в спортивный магазин надо. Пойдешь со мной. А ты, Семен… – Матей повернулся в сторону сидевших за компаком. – Эй, включите «Сименс», что в шкафу лежит, а я пока в тайник загляну…
Один из молодых людей подошел к книжному шкафу и полез на нижнюю полку, где виднелись жирные тома старинных энциклопедий. А Матей зашагал туда, где меж двух плакатов – один изображал какого-то пророка во рву со львами, второй – Иисуса с учениками – оставалось пустое место. Приложил руку к стене, вокруг ладони обозначился еле заметный контур.
Скрипнуло, открылась небольшая дверка. За ней оказался врезанный в стену сейф.
– Так… сейчас, мне что… – забормотал Матей. – Вот они… на месте…
Когда закрыл сейф и повернулся, то в руках его обнаружилась кредитная карточка «Виза Масс» какого-то чешского банка и паспорт Евросоюза – зелено-голубоватые корки с большой буквой «Е».
– Это что? – поинтересовался Семен.
– Документы. На имя Оскара Столпника, уроженца города Либерец, проживающего по адресу, Прага, Соколовская улица, дом семнадцать, квартира тридцать три.
– Поддельные?
– Почему, настоящие, – Матей помрачнел, поскреб пальцем затылок. – Оскар, он… погиб, когда мы… ну на одном религиозном диспуте. А поскольку родственников в него нет, то он и после смерти служит делу Христову.
– Это каким образом? – глаза у Радлова слегка выпучились.
– Ну, кто в наше время считается мертвым? Тот, чье имя удалено из базы данных муниципалитета благодаря выписанному свидетельств о смерти, зато имеется в базе кладбищенского департамента. Так вот, Оскара нет во второй, зато он есть в первой. Столпник даже платит налоги, вносит деньги за квартиру. Не делай он этого, могли возникнуть подозрения.
– Вы просто не стали заявлять о его смерти? Похоронили без регистрации и пользуетесь э… фальшивой личностью?
– Именно.
– Но как эти документы помогут мне? – Семен покачал головой. – В паспорт вшит чип с ростом, цветом глаз, волос, фотографией. Вряд ли я похож на Оскара Столпника, словно брат-близнец. Любой сканер выявит обман.
– Не только в АСИ есть хакеры. Чип «пробит», – Матей помахал паспортом. – Туда можно ввести любые данные. Сейчас парни займутся тем, что запишут твои. С этим паспортом уже границу пересекали, так что качество на уровне.
– Э… ну, большое спасибо, – Радлов немного растерялся. С одной стороны, такого подарка он не ожидал, а с другой, на мгновение дали знать о себе принципы добропорядочного гражданина – что нельзя нарушать закон, пользоваться чужими документами…
«Агентству, значит, можно, а мне нельзя? – спросил Семен сам себя. – Ведь я вовсе не собираюсь жульничать, искать какую-то выгоду. Я просто хочу не попасть в руки АСИ, а еще – уничтожить архив Михнова дворца».
– Да не за что, – Матей отдал паспорт оставшемуся за компаком парню. – Ну, мы пошли. В городе есть кое-какие дела, так что вернемся через несколько часов.
– Хорошо. До встречи.
Патрик с Матеем вышли, хлопнула дверь. Шаривший в шкафу молодой человек чихнул и вытащил на свет плоский компак цвета молодой листвы.
– Это вам, чтобы было чем пока заняться, – сказал он. – Сейчас я подключу к Сети. А Ян все с паспортом уладит.
– Ага, – флегматичный, стриженый наголо юноша поднялся, приподнял компак и навел его на Семена. – Так. Стойте неподвижно. Сделаем фото. Теперь в профиль. Ага. Теперь в полный рост…
Радлов послушно поворачивался, ставил образец подписи, выбирал в шаблоне цвет волос и глаз, стараясь не думать о том, что именно делает.
– Вот и отлично, – заявил Ян, с помощью встроенного в компак унимера определив рост Семена. – Через пять минут документ будет ваш, – и он всунул паспорт в похожий на плоскую шкатулку прибор.
– Прошу сюда, – пригласил второй молодой человек. – Я его настроил. Игр, правда у нас нет, – на юном лице появилась краска смущения, – но можете пока полазить по Сети или связаться с кем-нибудь…
– Благодарю, – Радлов сел на стул, уставился на экран «Сименса», где мерцала заставка операционной системы «Виртуал».
Запустив браузер, просмотрел новостные сайты в поисках хоть чего-нибудь, связанного с Кршивоклатом. На крупных ресурсах не обнаружил ничего, лишь на городском портале Бероуна нашел упоминание о том, что полиция открыла дело об исчезновении Яны Грубе, директора замка-музея.
О Чапеке вовсе не было никаких упоминаний, что не выглядело удивительным. Он жил в Кршивоклате на птичьих правах, и из персонала замка его фамилии и имени не знал никто, кроме директора.
– Вот паспорт, – отвлек подошедший Ян. – И кредитная карта Оскара. Денег там не очень много, но на экстренные расходы хватит…
– А сколько точно? – поинтересовался Семен.
– Около пятисот евро.
Денег и в самом деле было не очень много – на несколько дней жизни в недорогой гостинице.
– Спасибо, – проговорил Радлов.
– Да не за что. Помогать ближнему – благое дело, – и Ян, на вид способный убить слона ударом кулака, перекрестился.
А Семен вновь нырнул в виртуальность. Обшарил все чешские ленты новостей и не обнаружил ничего, хоть как-то связанного с деятельностью АСИ. Агентство затаилось, не желая реагировать на то, что Яну начали искать. И значит, оно, скорее всего, не намерено нести ответственность за похищение.
При мысли об этом Радлова прошиб пот.
АСИ не впервой устранять тех, кто стоит на пути или может предать огласке его грязные делишки. Гибель бельгийского репортера Пауля Гоосенса, найденного в одном из каналов Амстердама, наделала много шума. Но никто ничего не смог доказать, и убийство сотрудника информационной сети «Европа-Мир» осталось нераскрытым.
А Агентство спокойно умыло руки.
Так что и Яну через пару недель могут обнаружить где-нибудь в лесу неподалеку от Кршивоклата. А огнестрельное ранение спишут на несчастный случай, ведь на охоте всякое бывает.
– Кофе не хотите? – отвлек от размышлений второй из молодых людей, тот, что занимался компаком.
– Э… с удовольствием, – сказал Семен. – А молоко у вас есть?
– Найдется.
В тумбочке обнаружился небольшой холодильник. Парень вынул оттуда пакет молока с изображением Пражского Града на пачке. Кофеварка, встроенная в комбайн, запыхтела, и в прозрачную емкость с журчанием полилась черная струйка. Через три минуты Радлов получил большую чашку кофе.
– Благодарю, – сказал он, изучая рисунок на ее боку – яркую карикатуру на семь смертных грехов.
– Не за что, – отозвался молодой человек, но тут на его поясе запиликал компак. – Да, я. Конечно…
Семен отхлебнул из кружки и продолжил размышлять.
Что именно он может предпринять? Сообщить о том, что происходит, паре-тройке информационных агентств? Чтобы Европа на пару часов попала во власть сенсации, а дня через четыре о ней забыла?
Ведь нет доказательств того, что именно АСИ похитило Яну и Иржи, организовало налет на Ригеровский институт и убило его директора. Да, пан Радлов имеет право думать по этому поводу что угодно, но остальные имеют точно такое же право ему не верить.
Этот вариант отпадает.
А что остается? Попробовать найти место, где хранят остатки архива Михнова дворца и уничтожить их? Но как это сделать? С чего начинать?
– Вот проклятье, – Семен чуть ли впервые в жизни пожалел, что стал историком. Хотя выбери он другую профессию, никогда бы не попал в Прагу и ничего не узнал об этой истории.
Придется изображать из себя диверсанта, благо измененное сывороткой тело стало много сильнее и быстрее, а чувства невероятно обострились. Радлов еще не привык к тому, что улавливает запах находящихся рядом людей и слышит, как поскрипывают их суставы, но оценил, насколько это может быть полезно.
Приняв решение, он испытал странное облегчение. Подумал, что чуть не впервые в жизни у него появилась цель. Да, труднодостижимая, но масштабная и благородная, во имя которой не жалко и умереть.
Многие ли могут похвастаться, что у них она есть?
Долг историка – добывать знания о прошлом. Но в данном случае он состоит в том, чтобы часть этих знаний уничтожить, часть гнилую, отравленную, несущую зло в чистом виде. Человечество много десятилетий обходилось без информации о том, чего достигли нацистские «ученые» Шаунберга, обойдется и дальше.
– Похоже, что проклятая сыворотка что-то сделала не только с моим телом, но и с душой, – пробормотал Семен вполголоса, – раньше я на такое ни за что не отважился бы, честное слово…
Многие годы он жил просто. Вращался по единожды установленной орбите, будто спутник какой-нибудь планеты. Университет, дом, учебная работа, наука, конференции и общение в Сети – больше ничего его не интересовало. Подобное существование было простым, предсказуемым, социально одобренным и совершенно бессмысленным, как бег мыши в колесе.
