В городе его так и зовут – Собор. Но нет на нём сейчас ни куполов, ни звонницы, ни креста. Чего в нём только не было в годы ещё советских испытаний: и склады, и кинотеатр, и музыкальная школа. Бывший храм – живое свидетельство невзгод, которым подвергался город и продолжает подвергаться. Знать, судьба у него такая: слишком красив, заметен, ярок, выделяется из общего ряда.
Чего только не было в истории и судьбе градообразующего предприятия!
И жалоба Мальцова на то, что «мастеровые люди по своей воле разбродятца врозь, от чего той фабрике чинитца остановка и помешательство» – не правда ли, и сейчас происходит нечто подобное? И было это в начале XIX века, а в советские времена Гусевскому заводу было рекомендовано снять с производства вазы в технике галле из-за «разделки» на изделиях «упаднических рисунков в виде лотосов»(?!). Но во все времена находились у завода спасители. Даже в годы Великой Отечественной войны, когда перешли на выпуск медицинских ампул, светотехнического стекла, фляг, термосов, уже в 1943 году правительство вмешалось, и на заводе восстановили производство сортовой посуды.
Для храма же оказалось спасительным то, что его здание привели в порядок и открыли Музей хрусталя.
В своё время в храм, созданный по заказу Ю.С. Нечаева-Мальцова, который чётко оговорил форму и стиль здания как базилику в русском стиле с выдающимся русским архитектором Леонтием Бенуа, строители привлекли к участию ещё одного великого мастера второй половины XIX века – художника Виктора Васнецова. Именно он написал эскизы иконостаса и картины для храма. Спасибо, их сохранили. И сейчас в Гусь-Хрустальный стоит съездить хотя бы ради того, чтобы увидеть мозаичное панно «О тебе радуется, Благодатная!» и могучее живописное полотно «Страшный суд».
Скоро историческая справедливость будет восстановлена, храм передадут православной церкви, и на ней снова воссияют кресты.
Куда-то денется уникальный музей? Хотя в администрации заверили, что под него проектируется специальное здание. Это серьёзное городское переустройство займёт, по их расчётам, 5–6 лет.
А пока музей – прекрасное, но и трагическое свидетельство завоеваний, потерь и утрат города. От его экспонатов не оторвать глаз. Стеклянный букет Разумея Васильева второй четверти XIX века, как Джоконду, можно рассматривать часами. Графины и штофы, вазы и сервизы, кубки, бесцветные и цветные, гранёные, матированные, с росписью золотом и эмалями, сделанные во всех разнообразных имеющихся в мире техниках, которыми владели талантливые гусевские мастера и художники, всегда привнося в них свои национальные и индивидуальные особенности, поражают безупречной чистотой, изысканными рисунками, филигранной обработкой и своим «малиновым» звоном. Передо мной хрустальные бокалы уникального чайного цвета, рецепт варки которого известен только здесь, в Гусь-Хрустальном. Нежно-оранжевого цвета, разных оттенков, для окраски которых используется золото. Вроде такие же делают в Богемии. Но там только наносят лак, используют наклейки. А здесь уже с цветом варят в печи, вынимают оттуда готовые изделия, переливающиеся янтарём с золотом. Красота удивительная! Из таких фужеров и пить-то страшно. Считается, что здесь знают 364 уникальных рецепта, каких больше никто и нигде не знает. Но многие их этих изделий теперь – прошлое, музей, славная история, вчерашний и позавчерашний день.
«Уникальный музей. Уникальные люди. Спасибо». 6.1.2002 года. Путин В.В.» Это запись тогдашнего президента, а теперь премьер-министра, посетившего город. Вряд ли его провезли через несколько улиц на другую городскую достопримечательность, современную, этакий нынешний филиал «Черкизона» с вывеской «Стеклянный рынок». Несколько рядов наспех построенных палаток-времянок (маленькие, но их много – до трёхсот), озябшие продавцы, стойкий запах алкоголя и перегара и выставленные на полках изделия ремесленников-надомников, где вроде бы те же знаменитые хрустальные «гусевские» гуси, маленькие и большие, туфельки, лотки, вазы, даже цветные люстры, но все они – жалкие копии бывшего великолепия. Те же – да не те…
Среди товаров гусевские не выделить: изделия прессованного хрусталя из Пензы, Брянска, Белоруссии, Китая… друг от друга не отличить. На некоторых изделиях – фирменная бирка со знаменитым своими растопыренными крыльями гусём, товарный знак Гусь-Хрустального завода, но к заводу вся эта «ремеслуха» не имеет никакого отношения. Она творится теперь в гаражах, сараях, подворотнях прежними работниками завода, безжалостно сокращёнными, уволенными в связи с сокращением производства с постепенно, планомерно уничтожаемого великого завода.
Если говорить жёстко и честно, его просто разворовали, он пережил только за последние пару десятилетий три официальных банкротства. Менялись владельцы и руководители. И то, куда меня привезли, огромный былой хрустальный завод мало напоминает. Вместо шести бывших цехов остался один. Одна печь, число работающих сократилось с 7 тысяч до двухсот. У них тоже есть свой музей, но это небольшая комната, где собрана, скорее, рекламная продукция, предлагаемая потенциальным заказчикам. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, как отличить подлинные заводские изделия от их копий: рыночный стакан с нанесённым поверх рисунком, разрисованное «гладьё» от блистательного хрусталя. Конечно, и цены их серьёзно разнятся. Вроде похожая корзинка-конфетница, цветная, рубиновая – 500 рублей на рынке и 3 тысячи рублей в фирменном заводском магазине. Их гусь – 50 рублей и… 200. Но новые русские, не обременяющие себя сравнениями, берут рыночный товар коробками.
Слышу: «Мне пять» – продавцы не переспрашивают, знают, что коробок. Вот она, очевидная почва для криминала: кто-то эту продукцию делает, кто-то ею торгует, кто-то посредничает, а кто-то прикрывает, «крышует». Даже есть специальная служба такси, конечно, неофициальная, которая возит до станции заказчиков. И все рвут от местного пирога. Кто сколько сможет…
При высокой безработице город не выглядит бедным, крепенькие домики с гаражами, дорогие автомобили у домов. Опять же город небольшой, все друг друга знают, в одни детские садики, школы ходили, знают всех так называемых безработных с их, как здесь называют, «сиротскими» домами, не отличимыми от Рублёвки.
Особым шиком у местных почему-то считается поставить у дома скульптуру… В мэрии есть любопытная статистика: 60%(!) получающих субсидии на оплату ЖКХ, или 2386 семей, имеют в своём составе безработных с неофициальным доходом, а несоответствие их уровня жизни зарплатным справкам для соседей очевидно.
Но люди молчат, боятся. То, что годами, последними десятилетиями сложилось в Гусь-Хрустальном, а сейчас обернулось прогремевшим на всю страну криминалом, нелегко исправить. Запустили!
Пока не поздно
Мне даже кажется, что проще найти виновных в поджогах, в попустительстве преступлениям, в причинении вреда гражданам и наказать их, чем изменить жизнь в Гусь-Хрустальном, устранить причины, порождающие преступления. Это как онкологию лечить анальгетиками. Конечно же, жизнь всюду переменилась. «Хрустальные» горки, когда-то обязательные для каждого советского дома, вышли из моды. Теперь не надо «доставать» хрусталь. Но ведь и заменили его, как правило, даже в роскошных коттеджах конвейерной сувенирной продукцией, бездарным китчем.
Вместо стекла и хрусталя – небьющаяся химия. Так же как вместо бриллиантов и натуральных камней – бижутерия.
И гжель настоящую уже не найдёшь. И ручную роспись на павлово-посадских платках давно заменили дешёвой печатью. И хохлому штампуют где хотят: какие там классические «кудрина» и «рябинка» в росписях, что хотят, то и рисуют. Ковры не ручного тканья, а синтетические… Так же как соя вместо мяса… Что же, так и войдёт нынешнее время в историю как время подделок, суррогатов, обманок? Утраты веками создаваемых традиций высокой русской культуры, народной культуры? Не простят нам если не дети, то внуки и правнуки, что мы, живущие в начале второго тысячелетия, лишим их того, что предыдущими веками накапливали предки. Умножали купцы Демидовы, Третьяковы, Мальцовы. Ведь и сейчас, если конкурсу талантов в Юрмале нужны роскошные призы, за ними приезжают в Гусь-Хрустальный. «Русский тур» по гольфу тоже заказывает кубки в Гусе. Национальную премию общественного признания «Россиянин года» актёру Евгению Миронову вручили опять-таки хрустальный, гусевской работы.
Живёт ещё на Мещёре редкая уникальная красота. Её не разучились делать. Остались те, кто умеет. Хотя их, таких, уже немного. Ведь даже техническое училище, где готовили будущих мастеров, умудрились закрыть.
