Но более всего его величество озаботили сведения о неизвестно откуда появившихся в Америке русских и обещании маркиза дю Кень отдать им остров Святого Иоанна и Королевский остров в обмен на возвращение Босежура и Гаспаро. Именно это обещание и вызвало жаркие споры среди советников короля, о чем моей супруге поведала мадам Помпадур. По ее словам, одни – и она в том числе – считали, что лучше пожертвовать малым, чем потерять все, другие же – имелись в виду, как я понял, круги, близкие к королеве Марии Лещинской и «Секрету короля» – долдонили, что «дай русским палец, они откусят руку»[99]. А наше отправление все откладывалось.
В начале сентября я со вздохом сказал моей любимой супруге:
– Милая, море становится слишком бурным в это время года. Лучше я для начала отправлюсь один, а ты присоединишься ко мне в следующем году.
На том мы и порешили. И двадцать восьмого сентября мы с ней обнялись у трапа «Сен-Бернара» в Гавре – после того, как три разных гонца передали мне три разных конверта с наказом вскрыть их после того, как корвет поднимет паруса. Я долго стоял и махал Жанне-Шарлотте, и на душе у меня было весьма неуютно – я не представлял себе жизни без нее, даже на столь короткий срок. И лишь когда берег скрылся из глаз, я спустился в свой кубрик, который делил со своим старым слугой Сильвестром, и один за другим открыл конверты.
Первые два меня ошарашили. Обе бумаги были подписаны его величеством, но в одной из них мне было приказано «ни в коем случае ничего не отдавать этим русским», а в другой «выполнить обещание маркиза дю Кеня и отдать русским два острова, кроме порта Луисбург, если они освободят Западную Акадию и форты Босежур и Гаспаро». В некотором смятении я открыл третий конверт, пахнувший духами. В нем лежала небольшая записка, написанная бисерным женским почерком: «Маркиз, поступайте, как сочтете нужным. Ваш друг, Жанна-Антуанетта Пуассон».
Я вспомнил, что именно так звали маркизу де Помпадур в девичестве. Ну что ж, подумал я, послушаем ее – кто лучше фаворитки, пусть и бывшей, знает, о чем думает король. К тому же она мне плохого не предложит…
Сначала вояж наш был достаточно приятным – попутный ветер, ласковое солнце, небольшое волнение, не более того. Я даже успел подумать, что зря я не взял с собой Жанну-Шарлотту, пока не разразился этот страшный шторм. Сейчас я благодарю Бога, что Он оградил ее от подобной участи… Ведь ей уже семьдесят три года, и подобные испытания – не для нее.
11 ноября 1755 года.
Королевство Пруссия. Берлин
Генерал-майор Кристоф Герман Манштейн
Да, нелегкую задачку задал мне мой король. Я с ног сбился, разыскивая среди знакомых мне людей того, кто смог бы беспрепятственно добраться до Квебека, найти там торговца по фамилии Крамер (а таковых, я уверен, в Новом Свете не один десяток) и попробовать разузнать у него что-либо о таинственных русских, которые правят бал в тех местах.
С меня сошло семь потов, пока я подобрал кандидатуру, которая, по моему мнению, вполне годилась для отправки в опасный и трудный вояж. Генрих Краузе был еще сравнительно молод – ему в этом году исполнилось только тридцать пять лет, но он уже успел натворить немало такого, о чем с восхищением рассказывали за кружкой доброго пива прусские искатели приключений.
Краузе родился в России в семье честного немецкого часовщика, приехавшего в эту северную страну с целью заработать там хорошие деньги. Действительно, ремонт часов, как карманных, так и кабинетных, приносил Отто Краузе неплохой доход. Только его сына, к большому сожалению отца, мало интересовали часовые шестеренки и пружины. Он считал, что пословица «Handwerk hat einen goldenen Boden»[100] не для него. Правда, руки парня были ловкие, а голова – светлая. Он неплохо разбирался в механизмах, только вместо починки часов предпочитал вскрытие замков, которыми добропорядочные жители русской столицы закрывали свои дома и сундуки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так что к пятнадцати годам Генрих стал весьма уважаемым среди петербургских жуликов специалистом своего дела. Его брали в помощь самые известные воры Петербурга. Поговаривали, что он даже имел дело со знаменитым московским вором Ванькой Каином, только это было мало похоже на правду.
Кончилось же все так, как и должно было кончиться. Генриха поймали сыщики генерал-полицмейстера Василия Салтыкова. И отведать бы воришке кнута, да дружки его подкупили караульных и организовали парню побег из каталажки. Генрих Краузе понял, что в России ему теперь будет очень неуютно, и подался за границу. Он добрался до вольного города Гамбурга. Там всегда хватало людей, которые жили на деньги, добытые преступным путем.
В Гамбурге Краузе познакомился с местными контрабандистами, выучил французский и английский языки и занялся коммерцией. По чужим сундукам он теперь не лазил, а вот проворачивать рискованные финансовые операции, которые в случае удачи приносили ему немалую прибыль, Генрих умел довольно неплохо.
Коммерсант, который по роду своей деятельности путешествует по разным странам и заводит там полезные знакомства – это лучшее прикрытие для шпиона. Один из моих агентов рассказал мне о Краузе. Одиссея моего земляка – а я ведь тоже появился на свет в России – заинтересовала меня. Мне организовали с ним встречу в одном из гамбургских кабачков, где я познакомился с Генрихом лично и составил о нем самое благоприятное впечатление.
Он признался мне, что жизнь жулика, которая рано или поздно закончится каторгой, а то и виселицей, уже изрядно ему поднадоела.
– Поймите, мой друг, – задумчиво произнес Краузе. – С годами человеку хочется покоя. Хочется завести семью, иметь крышу над головой. Я хотел бы начать свое дело, заняться торговлей. Только время сейчас неспокойное, и в любой момент мой корабль с товарами может захватить капер, объявивший, что я везу контрабанду. И тогда все мое добро вместе с кораблем будет конфисковано по решению призового суда, который не прислушается к моим доводам, потому что сами судьи имеют немалую долю с продажи незаконно захваченного имущества.
– А не хотели бы вы оказывать небольшие услуги Прусскому королевству? – спросил я. – О, это совсем безопасно. Зато за добытую вами информацию вы могли бы получать хорошие деньги. Риска в такой работе почти и нет – ведь о том, что вы послали весточку в Берлин на имя некоего Пауля Гофмана, никто и знать не будет.
– Гм, – Краузе задумчиво почесал подбородок, – а почему бы и нет? Я готов даже и рискнуть, если мне хорошо за это заплатят.
Так Генрих начал работать на нашего короля. Все были довольны – Фридрих с большим интересом изучал полученную от Краузе информацию о состоянии дел в государствах, с которыми граничила Пруссия. А мой агент благодарил нашего доброго короля за деньги, которые регулярно и своевременно доставлял ему наш доверенный человек.
Я вспомнил, что Краузе как-то раз в разговоре упомянул Квебек. Дескать, по каким-то там своим делам ему довелось однажды раз побывать в тех краях, где он провернул хороший гешефт, сумев приобрести там партию бобровых шкурок. Почему бы Генриху еще разок не сплавать в те края?
Риск в таком путешествии, конечно, был. Боевые действия между англичанами и французами шли уже не только на суше, но и на море. Но воюющие стороны до поры до времени старались не трогать торговые корабли нейтральных государств. Пасьянс, в котором четко и ясно определились бы участники будущей войны, еще окончательно не сложился. Потому-то купеческий корабль под флагом Швеции или того же Гамбурга имел шансы благополучно добраться до берегов Нового Света. А там Генрих, который знал несколько языков и был парнем не промах, мог объехать все крупные города Квебека и найти в одном из них Михеля Крамера. Или русских, с которыми он, хорошо знающий их язык, сумел бы познакомиться поближе.
