Мы подошли к харчевне, из которой тянулся аромат домашней кухни. Над дверью довольно лаконично гласила табличка: «Трактир». Рэмис приостановился и взволнованно качнулся с пятки на носок.
— Это приличное место. Трактир принадлежит моей сестре. Вернее, ее мужу. Она, как старшая жена его гарема, имеет долю в их семейном бизнесе. Но ты, наверное, и так это знаешь?
Его вопрос застал меня врасплох. Разумно, что Альвира наводила справки о своих мужьях, когда их имена против воли были занесены в блокнотик «Женихи». Или в блокнотище, так будет правильней. Но Хишика почти не рассказывала об их семьях и прошлом. Она же не знала, как далеко меня занесет. И вот я оказалась на пороге ресторанчика сестры Рэмиса и понятия не имела, как та меня встретит.
— Я хотела бы познакомиться с твоей сестрой, — ответила я.
— Она была на нашей свадьбе, — нахмурился он.
— Я имела в виду, познакомиться поближе.
Твердость моего голоса расслабила Рэмиса. Его брови вернулись в исходное положение, глаза заблестели.
— Рэмис!
Из трактира вышла невысокого роста женщина в переднике. Я дала бы ей лет тридцать пять или чуть больше. Ухоженная, энергичная, властная даже во взгляде. Она обняла младшего брата и ошеломленно взглянула на меня.
— Ваше величество! — Она сделала легкий реверанс. — Вот так сюрприз! Входите, напою вас свежим чаем.
— Альма, мы бы перекусили, — ответил Рэмис, жестом руки пропуская меня вперед них.
— Хорошо, я распоряжусь, чтобы накрыли богатый стол.
В трактире было чисто, светло и по-домашнему уютно. Другие посетители тоже откланялись мне, а вскоре ушли. Альма повесила на дверь табличку о перерыве, создав для меня самые комфортные условия.
Пока мы ждали обед, я узнала, что Альма — старшая из трех жен своего мужа. Именно она вырастила Рэмиса после смерти их родителей, и множественная семья ему не в диковинку. Альма приняла меня тепло. Открыто порадовалась выздоровлению королевы и призналась, что ей приятно видеть брата повеселевшим.
— На нем лица не было, пока вы болели, ваше величество, — сообщила она мне во время чаепития. — Он перестал играть. Совсем сник.
«Похоже, сестра-то не в курсе, что игру Рэмис бросил по другой причине!»
— А где твоя скрипка, Рэмис? Не прихватил с собой?
— Нет, — ответил он, счастливо глядя на меня. — В другой раз обязательно возьму.
— Я обожаю, как он играет! — Всплеснула руками Альма. — До слез пробирает! Надеюсь, вам тоже нравится, ваше величество?
Я едва не захлебнулась чаем.
— Да. Очень нравится, — буркнула я, избегая взгляда Рэмиса. — У вас потрясающий чай.
— Ах! Я же травница! В Шейсауде нет никого, кто лучше разбирался бы в свойствах растений. Не в обиду сказано, но ваш придворный ковен магов мне завидует. Только не говорите Круроту. Не хочу пересудов.
— Ни в коем случае, — улыбнулась я. — По секрету, я скептически отношусь к магическим способностям своих магов. Порой Атлас обычными шестеренками удивляет меня больше, чем они всеми подручными кристаллами.
— Извините за бестактность, я дама любопытная. — Альма положила ладонь на грудь. — Как вас вылечили? И кто? Помнится, совсем недавно Крурот обращался ко мне за помощью и причитал, что вам становится хуже. А сейчас я вижу вас в полном здравии. Это ли не чудо?
— Видимо, чудо, — ответила я, мысленно проклиная Крурота, едва не подставившего меня. — Меня здесь ждали. Сестра, отец, сын, мужья, Рэмис, — я сделала акцент на его имени, — королевство. Я не могла всех бросить. Богини Шейсауда дали мне второй шанс. Теперь я хочу многое исправить.
Альма молча покивала, осмысливая услышанное.
— Богини дали второй шанс всем нам, — произнес Рэмис. — Все ошибаются. Всем есть что исправлять.
— Что ж! — улыбнулась Альма, хлопнув в ладоши. — Я рада вашему выздоровлению и преображению, ваше величество. Мой брат светится, это значит, у вас все налаживается. Я никогда не сомневалась в своей королеве. Вы образец для подражания, ваше величество. Оставайтесь им и дальше.
«Жаль, что в вашем тридевятом так уныло и больше некому подражать!»
— Мне было приятно пообщаться, — сказала я, вставая. — Но нам пора.
— Конечно! Не буду вас задерживать. Вам с Рэмисом многое нужно наверстать.
Альма проводила нас до двери, на прощание обняла брата и поклонилась мне. А когда мы уходили, я спиной чувствовала, как она пристально смотрит нам вслед. Альма казалась простой, но за этой простотой таилась безграничная любовь и забота о Рэмисе, что в любой момент могло превратить ее в зверя. По моему позвоночнику пробежали мурашки.
Больше в городе мы не задерживались, а до королевских конюшен добрались так же — через лес. Рэмис перестал быть зажатым, радовался состоявшейся встрече с сестрой и неугомонно болтал — то о детстве, то о природе, то о музыке, то о планах на наше с ним совместное будущее.
— Можно начистоту? — заговорил он, когда мы «припарковались» во дворе конюшен. — Ты совсем другая.
— Какая? — улыбнулась я, видя друга в лице Рэмиса.
— Позитивная, жизнерадостная, доброжелательная… — он умолк, наверное, вспоминая другие синонимы, а мне стало его жаль.
Я подавала Рэмису пустые надежды, которым не суждено сбыться. Как только Альвира очнется, все встанет на свои места, и то, что сейчас кажется ему прекрасным, превратится в ад.
— От тебя веет теплом, Рэмис, — ответила я и, подтянувшись на носках, чмокнула его в щеку. — Не теряй его. — Сделав шаг назад, пока парня не потянуло на нежности, я обратилась к страже: — Возвращаемся в крепость!
