В своей сущности Б. Ельцин был в первую очередь разрушителем, и у него никогда не было своей позитивной программы. Главным приоритетом для Ельцина была не идеология и не программа, а власть, и это вызывало со всех сторон жесткую критику. О нем писали как о барине-самодуре, разорившем имение, запутавшемся в долгах, уморившем скот и людей и постоянно меняющем управляющих, на которых он и валил вину за свое банкротство. После августа 1998 года массированная критика в адрес Ельцина и «семьи» шла со страниц самых респектабельных западных газет и журналов, которые в прошлом прощали первому Президенту России все его недостатки. При этом большая часть упреков в адрес режима Ельцина была справедлива. Но кто мог реально заменить Ельцина, например, в 1993 году? Хасбулатов? Руцкой? Бурбулис? Макашов? Гайдар?
А кто мог стать во главе государства в 1997 году? Немцов? Черномырдин? Чубайс? Где была альтернатива? Способен ли был Зюганов в 1996 году принять на себя всю ответственность и избежать потрясений? Или, может быть, генерал Лебедь? Альтернатива Ельцину начала вырисовываться только с приходом в Белый дом Евгения Примакова, но политическое движение и идеология, на которые мог бы опереться Примаков, не успели сложиться в какие-то новые структуры, способные выдержать громадный вес российской государственности и российских проблем.
К тому же режим Ельцина не был однороден: демократия причудливо переплелась в нем с деспотией, а новый российский капитализм содержал в себе не только элементы криминалитета, но и весомые блоки прежних социалистических отношений. В разных сферах управления этот режим имел разный цвет и использовал разные принципы. Даже карта российских регионов до сих пор окрашивается политологами с помощью разных красок, в том числе и красной, а также розовой, белой, зеленой и голубой. Такого смешения политических цветов не знает сегодня ни одна страна в мире.
У историков есть один почти безусловный критерий для оценки значения и роли того или иного лидера в истории государства. Мы прибегаем к сравнению того состояния, в котором лидер принял власть в своей стране, и того, в котором находилась страна, когда он оставил свой пост, — со смертью или в результате других обстоятельств.
Нет никаких оснований включать Бориса Ельцина в список таких великих реформаторов XX века, как Дэн Сяопин, Франклин Рузвельт, Конрад Аденауэр, Нельсон Мандела. Он принял страну в 1991 году в плохом состоянии, но оставил ее в декабре 1999 года в еще худшем. Уровень жизни подавляющего большинства российских граждан снизился за эти восемь лет почти по всем основным показателям на 40–50 процентов, а число людей, живущих в условиях крайней нужды, приблизилось к половине населения России. Смертность в стране значительно превышала рождаемость, и это привело к сокращению населения страны на три миллиона человек. Возросла преступность, заметно деградировали системы образования, здравоохранения и культуры. Количество безработных достигло почти 10 миллионов человек, потребление алкоголя в год на одного человека существенно возросло, а потребление мяса существенно уменьшилось.
Ликвидация сбережений граждан, расстрел танками Верховного Совета, война в Чечне, распродажа или просто раздача нефтепромыслов, банков, телеканалов, металлургических заводов… Надо ли и дальше приводить подобного рода факты и цифры, характерные для времен не подъема, а упадка и смуты?
* * *
Конечно, можно использовать для оценки эпохи Ельцина и другую систему отсчета. В 1990 году, когда Борис Ельцин был избран Председателем Верховного Совета РСФСР, у России не было своего российского государства. Российская Федерация и как государство и как союзная республика была скорее мифом, чем реальностью. Именно Ельцин начал создавать Российскую Федерацию как новое и притом относительно демократическое государство, хотя и за счет разрушения СССР и КПСС. Эти перемены многие считают революцией. Однако, даже согласившись с этим, трудно было бы отнести Ельцина к списку великих революционеров XX века: у него не было новой идеологии, хотя он и умел разрушать прежние установления и догмы.
Да, несомненно, Борис Николаевич не диктатор и не тиран. Он терпел критику и даже поношения со стороны газет, журналов и телевидения. Он не стал запрещать КПРФ и проводить «декоммунизацию», как этого требовали от него правые радикалы. Он сохранил ту свободу печати, взглядов, информации, передвижения и политических партий, на которую Россия оказалась способна. Демократию нельзя построить, она должна вырасти сама, и минимальные условия для этого при нем уже были созданы.
Ельцин подписал не только Беловежские соглашения, но и договор о союзе с Белоруссией. Сильно ошибались те, кто считал, что Борис Николаевич превратился в простую марионетку в руках своего окружения или олигархов. Нет, все главные решения Ельцин принимал сам, и он полностью отвечал за свои поступки. С ним приходилось считаться всем российским политикам и лидерам других стран, и не только потому, что у России, как об этом говорил в Пекине первый президент, есть все виды ядерного оружия.
Борис Ельцин удержал власть в Кремле, когда все рушилось и могла разрушиться также Российская Федерация. Конечно, Россия поднялась бы обязательно, но позже и с еще большими потерями. Смута 90-х годов прошла все-таки без череды Лжедмитриев и Керенских.
Перечисленного слишком мало, чтобы получить на суде истории безусловную и положительную оценку. Но ведь могло быть и хуже!
Всего десять человек возглавляли Российское и Советское государство в период от 1 января 1900-го до 1 января 2000 года. Одни из них правили страной многие годы, другие занимали свой пост всего несколько месяцев. Сменяя один другого в Зимнем дворце, а потом в Кремле, принимали главные для страны решения Николай II, Александр Керенский, Владимир Ленин, Иосиф Сталин, Никита Хрущев, Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Константин Черненко, Михаил Горбачев и Борис Ельцин. Это были разные люди с разными взглядами и характерами, с разными интеллектом и стилем работы. Только один из них был избран на свой пост населением страны; другие пришли к власти в результате революций, партийных постановлений, дворцовых переворотов или заурядных интриг.
Все эти лидеры занимали свой пост не по воле своего предшественника и чаще всего осуждали его правление, объявляя при этом о своем стремлении установить в стране «новые и лучшие» порядки. Нечего и говорить, что Керенский не собирался продолжать дела и замыслы Николая II, а Ленин — дела и замыслы Керенского. Ленин не зря опасался прихода к власти Сталина, который превозносил Ленина на словах, но решительно отказался от его взглядов и исканий начала 20-х годов. Хрущев одной из своих главных задач считал борьбу против «культа личности» Сталина, а Брежнев объявил борьбу против «субъективизма и волюнтаризма» Хрущева. Андропов не хотел, чтобы его преемником стал Черненко, а Черненко не хотел, чтобы ему наследовал Горбачев, который повел энергичную борьбу с порядками «эпохи застоя». Борьба Ельцина и Горбачева происходила на наших глазах и еще свежа в памяти.
