— Чего я хочу? — задумался странник. — Ты чудо, Берта. Я уже несколько часов мечтаю об этом, правда.
На всем, окружавшем его, постепенно и быстро возник вначале слабый, затем яркий, насыщенный налет притягательности. Симпатичная женщина, льнувшая к нему, обрела неотразимую силу, и восторг от того, что она зовет его за собой, дрожью пронзил его тело. В мускулах вызрела неодолимая сила, заставившая его до хруста сжать хрюкнувшую от истомы Берту и поднять ее на руки. Он внес ее в первую же дверь, открыв ее ударом ноги, и успел удивиться, что та не рассыпалась в пыль от его нечеловеческой мощи.
4
Пайк смутно помнил свои дальнейшие поступки. Но когда спустя несколько часов он пришел в себя, то оказалось, что он находится в довольно уютной квартире на третьем этаже Кольца, при этом вальяжно развалившись на единственном диване. Рядом, на потертом коврике спиной к нему сидели две женщины — одна из них явно Берта — и неотрывно смотрели на противоположную стену, где располагался экран такой же конструкции, что и виденный странником в заброшенном доме.
Берта услышала, как Пайк пошевелился, и сказала, не оборачиваясь:
— Я совсем не подумала, что ты ни разу не пробовал витамины. А ты, оказывается, крепкий, после целой таблетки еще долго держался.
— Да уж, — со смешком произнесла сидевшая с ней рядом девица и встала на колени, повернувшись голым телом к Пайку. На вид ей было лет двадцать пять — тридцать, как и всем в этом мире, и ее обыкновенное бледное лицо отличалось только узковатыми, восточного вида глазами. Она равнодушно, но внимательно взглянула на путника и поинтересовалась:
— А ты и в самом деле теперь Блох? Я прожила с ним целый месяц и хорошо запомнила его физиономию.
— Я сказала Кларе, что прежний Блох украл мешок витаминов, и его отдали на переделку, — вступила Берта, — а она мне не верит. Если это не так, поправь меня, пожалуйста.
— Все возможно, — пробормотал путешественник. — Меня выписали и сунули эту корку, а что случилось с твоим прежним другом, я точно не знаю.
— Ладно, — добродушно промолвила Клара, — живи. Но если он появится, тебе не поздоровится, у него есть лицензия на реконструкцию.
— Как у Мастера? — осторожно спросил Пайк.
Хозяйка квартиры нахмурилась и развернулась к экрану, показывавшему одну из улиц города, по которой в этот момент проезжал тарантас, плевавшийся пакетиками. Девушки жадно уставились на сцену, виденную Пайком утром. Но камера недолго находилась на месте, изображение резко переместилось на другую улицу, в настоящее время почти безлюдную, и они разочарованно отвернулись от стены.
— Ты к себе собираешься? — спросила Клара.
— Что-то неохота, — вяло молвила Берта. — Можно, я пока у тебя поживу? На смену мне только завтра, так что Блоха можешь себе оставить.
— А не ревнуешь?
— Глупости.
В этот момент картинка в "телевизоре" вновь изменилась, на этот раз зафиксировав знакомый страннику парк с аттракционами. В это время дня он был набит народом, нещадно эксплуатировавшим механизмы, безостановочно крутившиеся к вящему восторгу публики. Под ними то и дело разгорались небольшие сражения за место на какой-нибудь карусели, страждущие висли на цепях, вскакивали на проносящиеся мимо вагонетки, падали под колеса и срывались со столбов, нанося себе жуткие увечья. Но что любопытно, Пайк не увидел никаких кровавых потеков и расплющенных тел — судя по всему, причинить себе вред можно было, лишь оторвав конечность или голову. Камера наехала на особо жестокую схватку у потертой лошадки, качавшейся с гигантской амплитудой на огромной, метра три высотой, пружине, по которой вверх карабкалось несколько человек, и среди них несколько женщин. Они поминутно рисковали лишиться кистей рук и ступней, поскольку пружина сгибалась и наклонялась, направляемая наездником совершенно хаотично.
Берта и Клара негромко взвизгивали, вцепившись пальцами в колени и сопереживая претендентам.
Черные волосы одной из женщин, находившейся вполоборота к зрителям, взметнул поток встречного воздуха, и Пайк с ужасом понял, что это Ирина. Он узнал бы этот профиль среди сотен подобных. Но тело ее, облаченное в полосатую пижаму, выглядело совсем не так, как то, что принадлежало ей раньше, а значительно хуже. Девушке не повезло — если взобраться на вершину этого безумного агрегата здесь считалось успехом — пружина сомкнулась у нее на руках, когда она находилась в метре от сомнительной цели, и она сорвалась вниз, в гудящую толпу.
— Ирина! — не сдержавшись, дико вскричал путешественник и скатился с дивана.
Сцена в парке развлечений подействовала на него очень угнетающе, наложившись на общее дрянное самочувствие. Разумеется, он не смог бы поклясться, что видел именно свою подругу по странствию в замкнутых мирах, но тот факт, что он недавно трогал ее тело с чужой головой, насаженной на него, добавляло ему уверенности в этом. Девушки, с недоумением на лицах обернувшиеся к Пайку, напротив, кажется, получали удовольствие, наблюдая крушение все новых и новых пружинолазов.
— Берта, проводи меня в это место, — хрипло сказал странник, наклоняясь к "сестре".
К счастью, изображение на экране вновь изменилось, и та с готовностью вскочила, а вот Клара со скучающим видом переползла на освободившийся диван.
— Скоро стемнеет, — вяло сказала она, — опасно.
— Я сестра, мне можно, — бодро заявила Берта.
— Мы ненадолго, — ответил Пайк и подтолкнул ее к выходу.
Пайк чуть не бежал, поминутно подгоняя ее и внимательно рассматривая встречных. Их было не так много, причем увечных попадалось не меньше половины. Никто из них не обращал внимания на спешащих мимо путников, и лишь два-три человека с относительно ясными глазами, не затуманенными "витаминами", проводили обряженного не по моде Пайка взглядом. Действительно, путешественник до сих пор не встретил никого, кто носил бы такую же одежду, как он.
— Полегче, — возмутилась Берта, — если еще раз дернешь меня за руку, она отвалится.
Они быстро миновали отрезки Гебефренной улицы, бульвара Ганзера, авеню Пуэрилистов и проезда Деонтологов, и наконец за четвертым поворотом глазам Пайка открылось зрелище, уже дважды виденное им, но на этот разе целиком. Людей здесь было, кажется, даже больше, чем могло показаться по "телевизору", и странник в отчаянии остановился, пытаясь определить, где находится пружина с конем. В сравнении с некоторыми поистине монументальными аттракционами этот был скорее карликом, и если бы Берта не взяла на себя функции проводника, Пайк бродил бы по этому муравейнику до темноты.
Она повела его через гомонящую толпу уродов, занятых в основном попытками оседлать движущиеся вагонетки или сиденья, спихнув при этом уже имевшихся седоков. Громкие слова, раздававшиеся вокруг, носили в основном вспомогательный характер и предназначались вовсе не для общения, а для выражения самых низменных или, наоборот, гипертрофированно восторженных чувств, отчаяния или ненависти, боли или экстаза. "Неужели я тоже стану таким, как они?" — подумал вдруг с ужасом путешественник, отпихиваясь от падающих ему под ноги неудачников. Он посмотрел на Берту и понял, что она дрожит всем телом, едва сдерживаясь, чтобы не вступить в схватку за место на карусели. Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, и она успокоилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
