И, наконец, замер, очень нежно поглаживая меня по спине. А я прижалась к нему всем телом, буквально вдавливая себя в него и не замечая этого, обхватив руками за плечи, зарывшись носом в его воротник и не разжимая глаз. И каждую клеточку моего тела била дрожь.
– Ну что ты, Ларочка, что ты? – его пальцы нежно коснулись моей щеки, чуть скользнули по шее, и ушли вниз, вновь оглаживая спину. – Ну, вот когда не надо, ты у меня смелая, а как доходит до дела – так настоящая трусиха. Чего ты так испугалась? Вроде было все хорошо еще минуту назад.
– Ты сам… сказал…что причинишь мне зло, – говорить удавалось с трудом.
– Я сказал, что могу, я не говорил, что собираюсь. А еще я говорил, что хочу показать тебе очень красивое место. И что на ту сторону Бездны мы не полетим. И что через пару часов я верну тебя домой. Тебя куда подвезти: к подъезду или к балкону?
– А можно ты мне это место потом… на картинке покажешь? А сейчас сразу отвезешь меня домой?
– А ты мне за это что? – едва слышно шепнул он мне прямо в ухо.
– А что ты хочешь? – поинтересовалась обреченно.
– О, целую кучу вещей. Чтобы ты перестала так затравленно дрожать, открыла глаза и попробовала взять меня просто за руку. Я же тебя не обижаю, Лариса, ну взгляни ты в лицо реальности! Я тебя глажу, утешаю, успокаиваю, разве что не целую. Зачем, по-твоему? Чтобы в Бездну сбросить? Ну, почему тебе всегда так сложно мне поверить? Я же ни разу в жизни тебя не обманывал.
– Да. Наверно. Прости, – паника потихоньку отступала, я уже самой себе не могла объяснить, чего я так перепугалась. Разжала руки, отступила на полшага назад и взглянула ему в лицо. Анхен был расстроен. Смотрел ласково, но был расстроен, я видела это, чувствовала. – Прости, – еще раз повторила я, – я не знаю, что на меня находит. Иногда мне хорошо с тобой, правда. Но иногда… я просто тебя боюсь. Это ни от чего, это ни откуда, это просто… вдруг накатывает абсолютно дикий страх, и я не могу с ним справиться.
– Ну, спасибо хотя бы за «иногда», – он тоже отпустил меня, и теперь просто стоял напротив. – Это видимо Бездна, Лариса. Она не просто дыра в земле, она действует на всех нас. Правда, на всех по-разному. В тебе она пробуждает… что-то очень древнее, позабытое… Я надеялся никогда более не чувствовать… такого ужаса. Тем более, я не хотел, чтобы это чувствовала ты. Я не знал, что так выйдет. Прости.
– Ты тоже чувствовал страх?
– Я чувствовал его в тебе. Я же говорил, при тактильном контакте я тебя ощущаю. Тем более, ты прижалась ко мне так сильно, – заметив мое смущение, он, видно, решил сменить настрой беседы. – И это хорошо зима. А было б лето? Ведь мы сейчас практически на пляже. Такие страстные объятья, да при минимуме одежды – и до чего бы мы докатились?
Я смущенно закрыла лицо руками, хотя и видела, что он просто смеется. И, не выдержав, засмеялась тоже.
– Ну, все хорошо?
Я кивнула.
– И ты дашь мне руку?
И я протянула ему руку, только теперь заметив, что он без перчаток. И с непокрытой головой.
– Анхен, неужели тебе не холодно?
– Я вампир, – он пожал плечами, – мы только чужие эмоции хорошо чувствуем. А вот с погодой хуже. Мне не холодно, мне не жарко. Мне никак. В основном это удобно. Так ты идешь со мной?
– Да.
– Тогда дай мне руку, чтоб не поскользнуться. Здесь все же лед.
И, крепко держа за руку, он подвел меня к самому краю. День был морозный, ледяной воздух и без того обжигал легкие. Но из Бездны тянуло холодом и вовсе запредельным. Там, летом, на Горе, отделенная от Бездны невидимой вампирской стенкой, я ее не чувствовала, да и не рассматривала особо. Тогда мне хотелось поподробнее разглядеть Город. Отсюда Город был не виден совсем. А вот от Бездны нас здесь ничего уже не отделяло. Никаких чудес вампирской техники. И она дышала нам в лицо неземным холодом, разверзаясь под нашими ногами. Солнце висело прямо над Бездной, и ее обрывистые склоны, покрытые снегом и инеем, блестели, словно усыпанные алмазной крошкой, до самых глубин, сколько мне хватало взгляда. А прямо из-под наших ног уходили вниз застывшие до весны потоки Каменки.
– Отсюда всего не разглядеть, – тихо произнес Анхен. – тебе надо поверить мне, и сделать шаг.
– На самый край, и немного дальше?
– Лучше ко мне в объятья. Нам нужно лететь, а за руку мне тебя с комфортом не унести, только вывихну что-нибудь. Ты осмелишься?
– Мы полетим… вот просто так, без всего?
– Без всего. Только ты, я и Бездна. Ты сможешь поверить мне настолько?
– Я попробую.
Испытание на Горе было обманом. Там все было обманом. Но здесь и сейчас страховки не было. Как он говорил тогда, тот старик? Глубинами Бездны измерить глубину своего сердца? Можем ли мы поверить, что их ласковые руки поддержат нас? Могу ли я поверить… вот одному конкретному вампиру? Настолько, чтобы доверить ему свою жизнь?
Я вздохнула, кивнула, и сделала шаг в его объятья. Он поднял меня на руки, легко оттолкнулся – и мы воспарили над глубинами Бездны.
Страшно не было. Он просто держал меня на руках, крепко и бережно. Ну а то, что под ногами у него был уже не снег, а пустота… я видела это глазами, но разум, наверное, осознавать это отказывался. Меня просто несет на руках сильный и уверенный мужчина. Ну, а то, что он вампир – со мной он никогда не вел себя, как вампир, и да, он был совершенно прав: он никогда не давал мне повода ему не доверять.
Анхен медленно нес меня все дальше от края Бездны, не поднимаясь и не опускаясь, на том же уровне, как если бы мы все еще шли по земле. Но земля удалялась, а Бездна, казалось, все ширилась под нами, словно все сильнее выворачивала наружу свое нутро. И я могла уже видеть, как там, бесконечно глубоко внизу, куда не доставал уже свет солнца, клубилась непроглядная, таинственная тьма.
– Анхен, а про принца Дракоса – это правда сказки? – спросила чуть дрожащим голосом, с опаской вглядываясь в смутные очертания неразличимо далеко внизу.
– Правда, – Анхен ободряюще улыбнулся, – это просто книга детских страшилок. И потом – ты ведь со мной. А как Истинный Принц Света, я просто обязан спасти тебя от любой тьмы.
– К-кто ты? – я даже рассмеялась. – Никогда о таком не слышала. Это тоже из какой-то книжки?
– Да, моя дева, – Анхен беззаботно улыбался. – Только из очень-очень старой. Мне ее еще мама в детстве читала.
– Анхен, а твоя мама, – новая мысль пришла мне в голову, – ведь она же еще жива? Ну, в смысле – вы же очень долго живете, почти бесконечно… или нет? То есть – вот восемьсот лет – это много или мало? Ты по вампирским меркам – молодой или старый? И сколько вообще живут вампиры, если по правде, а не как в школе учат.
