Поэтому вместо явного слива или же явного объявления войны, Кремль пытается удержаться в промежуточной позиции, между подчеркнутым миролюбием и негласном помощью, что и является «хитрым планом». Как и у «хитрого плана» Януковича у него есть единственный, но смертельный порок — он слишком очевиден и против него легко играть. Именно поэтому фашисты столь нагло и цинично убивают людей, а американцы столь же цинично это одобряют, так как есть понимание позиции России и вполне понятны шаги направленные против этой позиции.
Россия проигрывает про любой реакции. Вводит войска — отлично, получаем удобную войну у границ конкурента, где можно заработать денег и ослабить противника. Не вводит — получает рост внутренней напряженности и крах право-консервативных иллюзий, а так же формирование агрессивного русофобского государства у своих границ.
Надежды на то, что экономика догонит и люди выйдут на улицы против хунты понятны, но не учитывают того факта, что режим уже открыто перешел к открытому террору против несогласных, на который американцы закроют глаза, как это сделали в Египте позволив военным убить несколько сотен исламистов. Киеву насколько это возможно будут давать деньги (как последнюю дозу для героинового наркомана) и будут закрывать глаза на любые зверства. В случае захвата Донбасса, хунта естественно будет списывать все беды на Россию и Путина, оттягивая свой неизбежный конец. За это время все мало-мальски пророссийские и антифашистские организации будут зачищены и при любых сценариях, России будет крайне трудно опереться даже на эту, крайне хлипкую точку опоры. Поэтому затягивание существования фашистской хунты, однозначно в пользу США, ибо каждый день ее деятельности, это еще один день отрыва Украины от России. Последствия этих дней потом будут сказываться в течение многих лет и даже десятилетий.
В конечном итоге, Кремлю придется выбрать, где последствий будет меньше, при чем с точки зрения самовыживания режима Путина, оба варианта при всех своих минусах примерно равноценны и основой решения — сливать или не сливать Новороссию, будет именно вопрос последствий. Все это не есть часть какого-то злого умысла связанного с нежеланием Путина принимать Донбасс в состав России (он бы и рад бы его принять, но есть целый ряд внешнеполитических трудностей). Все это является последствиями предшествующей политики России в украинском вопросе. За это ныне расплачиваются как погибающие ополченцы, так и сам Путин, вынужденный принимать решения в ситуации, где однозначно позитивных для России шагов уже нет. Так что ничуть не удивлюсь, если в обозримом будущем, Путин таки введет войска, хотя столь же не удивительно будет, если Москва и дальше будет «выражать озабоченность» очередными преступлениями фашистов.
Кто-то скажет, не слишком ли пессимистично? Нет товарищи, это объективная реальность с которой нужно считаться, дабы не питать излишних иллюзий. Значит ли это, что наше дело проиграно? Конечно нет. Лично я уверен, что хунта будет повержена и виновники кровавых преступлений за них заплатят, в том числе и своими жизнями. Когда начинались события в Севастополе, которые привели нас всех туда, где мы находимся сейчас — мы действовали без оглядки на Россию, потому что надо было просто вставать и бороться, ибо сидя на диванах, трудно менять историю. Как говорили классики, в борьбе обретешь ты право свое.
Касательно того, прав ли я на тему «хитрого плана» Путина, то пока лишь могу отослать к тем товарищам, которые попрекали меня за критику «хитрого плана» Януковича. Как говорится, ну и где сейчас Янукович со своим «планом»?
Ну а там, время покажет, кто был прав в конечном итоге.
19 июня. Ах, если бы знать…
Как уже указывалось в популярном материале про «хитрый план Путина», история российской политики в отношении Украины если чем то и характеризуется, то в первую очередь терминами непоследовательность и ситуативность. Попытки отрицать это доходили до смешного, вроде оправданий причин поражения РФ в 2004 году тем, что якобы перед «оранжевой революцией» никакой системной внешней политики в отношении Украины не велось. В этом стремление выгородить косяки начальства, глупости даже больше чем невежества, ибо не понимая причин предшествующих неудач, крайне трудно рассчитывать на успехи в дальнейшем, так что подобные пропагандисты скорее оказывают «генеральной линии» медвежью услугу в духе пропагандистов позднебрежневского периода — побольше колебаний вместе с линией партии, даже если понимание линии партии отсутствует как таковое.
На деле, нынешнее поведение России, при всей странности и непонятности этого подхода для окружающих, как раз типично, в том числе и в плане двусмысленности этого поведения.
Когда от России требуют слить Новороссию или же наоборот броситься на ее защиту, как правило за рамками этих вопросов оставляют предшествующий опыт, который во многом и определяет столь надоевшую многим двусмысленность происходящего.
1. Государственный переворот в Киеве был неожиданным для Кремля как и скорость обрушения режима Януковича, которого Москва опосредованно поддерживала, как политически, так и экономически.
2. В ходе последующих событий, Москва удачно воспользовалась подвернувшейся возможностью отжать Крым, за что спасибо хунте и тем офицерам, которые гениально спланировали комбинированную специальную операцию по разгрому украинской группировки в Крыму без стрельбы.
3. На волне победной эйфории, в Кремле всерьез задумались о том, что Крымом можно не ограничиваться и заинтересовались идеей Новороссии/Юго-Восточной Федерации, когда несколько областей Украины либо входят в состав РФ, либо же становятся основной независимого от Украины и зависимого от РФ государства.
4. На поддержку этой идеи были брошены значительные организационные и информационные средства, при этом подразумевалось и даже открыто заявлялось (в том числе и самим Путиным), что в случае чего, РФ без колебаний введет войска для защиты «своих». Пик этой линии пришелся на конец апреля, когда 24 числа в Кремле по факту движения механизированных колонн хунты всерьез обсуждали вопрос о вводе войск.
5. Решение тем не менее не было принято. Хунта войска отвела, а давление с Запада резко усилилось — санкции не являлись прямой угрозой. но в них содержался огромный потенциальный риск для РФ несмотря на весь ура-патриотизм в духе «да что нам эти санкции, да мы…» Это было в полной мере осознано руководством РФ к концу апреля.
6. С конца апреля пошел пересмотр линии поведения, когда мартовская ура-пропаганда и эйфорические мечтания «да мы за пару дней до Днепра дойдем», сменились осознанием, что не все так просто и момент для беспрепятственного силового вмешательства в какой-то мере уже упущен. Произошло это в силу оперативной помощи, которую США и их сателлиты начали оказывать своим марионеткам, ввиду чего складывание новой власти после государственного переворота происходило быстрее, нежели это подавалось в марте 2014 года. Вкупе с слабой организованностью пророссийских сил на Юго-Востоке (причины этого указывались в материале «Хитрый план» Путина), Россия оказалась перед необходимостью более активного вмешательства в происходящее, так как хунта с помощью американцев набирала силу быстрее, нежели разрозненные пророссийские группы, действовавшие без общего плана, единого координационного центра и внятной информационной стратегии. В течение апреля, пока Россия благодушно смотрела за медленным развитием ситуации на Донбассе, хунта смогла подавить открытые выступления в Николаеве, Запорожье и Харькове. 2 мая грянула Одесская Хатынь и когда она осталась без последствий, в Киеве поняли, что Россия на данном этапе войска не введет, что и послужило спусковым крючком активизации идущей сейчас карательной операции (в ходе нее с обеих сторон погибло уже более тысячи человек). Этот переход от готовности ввести войска 24 апреля до фактического спуска на тормозах массового убийства в Одессе, заложил основу столь популярному ныне тезису «Путин все слил».
7. В момент перехода от позиции прямой поддержки восстания на Донбассе к опосредованной поддержке добровольцами, оружием и информационным прикрытием, мартовская пропаганда времен «Крым-наш» из резко позитивной, стала играть крайне негативную роль — многие люди искренне поверили в то, что говорил Путин и что обещалось восставшей Новороссии и даже Крым уже не грел сердца патриотов.
8. Изменение политики Кремля начало вызывать когнитивный диссонанс. Как известно от любви до ненависти один шаг. Сама мысль о том, что Новороссию могут сдать или допустить ее гибель, для многих оказалась неприемлемой. Естественно возникает желание найти виноватого, и Путин тут в силу данных обещаний, оказывается одной из первых мишеней. Таким образом изменение политики в отношении Новороссии приводит к разрушению патриотической консолидации, которой Кремль смог добиться после присоединения Крыма. В патриотической среде начали зреть настроения основанные на утверждении, что «Путин предал». После известных заявлений Стрелкова, эти настроения вырвались наружу, когда часть патриотической общественности ставит вопрос ребром — или вводите войска или Путин предатель. Вот так вот примитивно, но в этом как раз очищенная суть.
