удовольствием повалилась на диван, щелкнула пультом музыкального центра, с наслаждением вытянула уставшие ноги. Как хорошо дома! Остаться бы сейчас одной, спокойно обо всем подумать, опять залезть в дебри дедукции и в очередной раз попытаться понять: кто убил Матвеева… Нет, Павла Холода. Кто убил его? И что за чертовщина вообще происходит: как может человек, сгоревший в машине, через восемнадцать месяцев воскреснуть, чтобы быть убитым, на этот раз, ударом по голове? Все это не нравилось Кики настолько, что начинал болезненно ныть позвоночник.
В комнату вплыла Лиза, на подносе стоял изящный фарфоровый чайничек и пара белых чашек с росписью — ручная работа, родители привезли в подарок в один из своих последних приездов.
— А теперь попробуй — это шедевр! После этого чая, уверяю тебя, ты побежишь на помойку, выкидывать свои запасы кофе.
— Сомневаюсь.
— Я тоже, но попробовать-то можно!
Они выпили по чашке чая, включили телевизор — и попали на какой-то очень женский, очень феминистский сериал. Посмотрели, отпуская ехидные замечания и радуясь как дети каждой шутке.
Потом выяснилось, что Лиза не слышала, как надрывается в сумочке телефон, и пропустила пять или шесть звонков от Вадима. Поэтому подруги чрезвычайно удивились, когда в дверь требовательно затрезвонили.
— Кто это? — спросила Кики, похолодев.
— Убийца вернулся! — объявила Лиза замогильным голосом.
— Вот дура!
— Ох, ну извини… Я не знала, что ты до сих пор так болезненно на это реагируешь… — она внимательно взглянула на побелевшее лицо Кики и стиснувшиеся кулаки. — Да, девочка моя, как тебя переклинило… Все, успокойся, я больше не буду так шутить.
И она сама отправилась к двери. После коротких переговоров через дверь, она обернулась и пренебрежительно махнула рукой:
— Это всего лишь Вадим!
Загремели замки, Лиза открыла дверь и впустила мужа. Видеть его до отвращения не хотелось, но Кики пересилила себя и, изображая гостеприимную хозяйку, вышла в прихожую с широкой улыбкой на лице.
— Привет. Ну как успехи?
— Нормально. Лиза, собирайся, поехали домой, — сказал Вадим сухо.
— Поменяли колесо?
— Я сам все сделал. Ну надо же быть такой растяпой, ездить со спущенной запаской! А если бы это произошло в глухом месте?
— Вадим, я не езжу по глухим местам, — растолковала Лиза мужу. — Ты сам менял колесо? А что, все твои знакомые механики внезапно поумирали?
— Неужели я буду беспокоить людей из-за глупости моей жены? Я все сделал сам, дел-то было на двадцать минут!
— Молодец, возьми с полки пирожок.
Обстановка явно накалялась, и Кики вмешалась, желая предотвратить семейную ссору:
— Вадим, проходи, выпей чаю. А лучше, наверное, кофе, правда? Я сейчас сварю.
Парочка обменялась взглядами, которые ясно свидетельствовали о намерениях продолжить выяснение отношений, но позже, когда они останутся наедине. Кики не любила вмешиваться в чужие дела и обычно предоставляла друзьям возможность самим разобраться в собственных семейных проблемах, если только к ней лично не обращались за советом… Но и она видела явно наметившуюся трещину между Лизой и Вадимом, и эта трещина росла и ширилась буквально на глазах.
Она быстренько сделала кофе, притащила в комнату чашки, Лизе налила уже остывший зеленый чай — пусть пьет, раз такая поклонница! Дружинины расселись по разным углам, вид — недовольный, вот-вот искры полетят. Быть буфером в семейных конфликтах — невелико удовольствие, но Кики обычно ревностно оберегала свой дом от негатива: если не получалось избегать скандалов в отношениях со Стасом, то чужие пыталась смягчить, а то и вовсе погасить.
Дом, считала Кики, был ее крепостью, ее гнездышком, надежным местом, где можно переждать бурю или просто приходить в себя после безумных стрессов и авралов. Поэтому, впускать туда негативные эмоции, означало — разрушать уютную и доброжелательную ауру жилища.
Впрочем, после этого страшного убийства трудно будет относиться к своему дому, как к надежнейшему из пристанищ, но усугублять не стоило.
Поэтому она поддерживала милый почти бессмысленный треп, втягивая в разговор мрачного Вадима и обиженную Лизу.
Вадим в два глотка выпил свой кофе и поднялся, прервав Кики на полуслове.
— Спасибо. А минералка в этом доме есть?
— Да, кажется, была. Подожди минуту, я принесу.
— Не беспокойся, я сам найду.
Он долго возился в кухне: кроме минералки, кажется, взял из холодильника какую-то еду.
— Скажи, вот паршивец! — прошептала Лиза расстроенно. — Подумаешь, ездила без запаски, но зачем мне грубить?!
Кики промолчала — еще не хватало, быть арбитром в чужих семейных дрязгах! Поболтала ложечкой в своей чашке, и украдкой посмотрела на часы.
— О, мы уже засиделись, — Лиза все-таки заметила ее жест. — Пожалуй, нам пора. Вадим, хватит опустошать Кикин холодильник, поехали домой!
Он вышел из кухни, дожевывая что-то на ходу.
— Наверное, надо было тебя накормить? — запоздало спохватилась Кики.
— Не бери в голову, солнышко, — Вадим улыбнулся, словно бы недоразумений между ними никогда не существовало. Все ее существо содрогнулось от этой улыбки.
— Ладно, увидимся завтра, — Лиза приобняла ее и чмокнула в щеку. — Отдыхай.
Оставшись одна, Кики стянула свитер и направилась в ванную. Но мечты о горячем душе накрылись медным тазом: в дверь опять постучали. Снова гости? Лиза что-то забыла?
Но это оказалась Жанна. Она смущенно улыбнулась и вошла в квартиру.
— Слушай, у меня сроки поджимают —
