проводится грандиозный ритуал жертвоприношений, который должен гарантировать много дичи, удачную охоту и победу над врагами.
В первый день ритуала в жертву в больших количествах приносятся маленькие птицы, кормящиеся отходами наших поселений, во второй — небольшие грызуны, потом небольшие травоядные, небольшие хищники, большие травоядные, большие хищники и так далее до дня королевской жертвы.
В финальный день ритуала жрецы мастерят чучело, для которого король жертвует какую-то часть себя. Когда-то, говорят это могли быть ухо, глаз, пальцы или даже целая рука. Со временем королевская жертва стала менее жертвенной — волосы или ноготь. Чучело наряжается в самые лучшие королевские одежды, украшается королевскими ожерельями, поджигается и пускается вниз по реке.
Надо сказать, мой отец убеждён, что Орбанг в последнее время стал жертвой сильной порчи или проклятья. Количество живности в лесах уменьшается, военных побед нет, слава орков меркнет день ото дня. Бессмысленно говорить, что живность вымирает от бесконтрольной охоты, а большие войны на планете давно не ведутся. Убеждённость короля не поколебать.
В поисках средства от проклятья королевские советники нашли в древней пещере старинную наскальную надпись, из которой узнали, что в самом начале времён в последний день ритуала сжигали не чучело, а живьём кого-то из королевской семьи.
Оля ахнула.
— Я вижу, вы уже поняли. Король, на всё готовый ради спасения своей страны, решил пожертвовать ненужным сыном. Но, к счастью, мне удалось сбежать. Теперь вы понимаете, почему я не хочу, чтобы кто-то здесь узнал мою настоящую личность. Если слух дойдёт до Орбанга, вряд ли мне удастся прятаться дальше. Отец объявил награду за сведения о моём местонахождении и отложил жертвоприношение на год «по непредвиденным обстоятельствам».
— А тот орк? Он же тебя видел, — от волнения Оля не заметила, как снова перешла на ты.
— Вашим он ничего не скажет, даже если его поймают, я уверен. Орки слишком ненавидят другие расы, чтобы с ними о чём-то говорить. Пока он сможет добраться до Орбанга, чтобы рассказать обо мне королю, я что-нибудь придумаю, уеду куда-нибудь ещё.
Рассказ принца прервался звуком открывающейся двери. «Надо менять место встреч, — твёрдо решила Оля, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто на этот раз удостоил гостиную своим вниманием. — Тут просто невозможно закончить ни один разговор, чтобы в него кто-нибудь не влез».
В комнату вошёл Сирин, которого, судя по выражению лица, увиденная картина совсем не обрадовала.
— Лакеи сообщили, что ты здесь, — обратился он к невесте. — И не одна, — он красноречиво поднял бровь, направив гневно сверкающий взгляд на полуорка.
«Ой, мамочки, — Оля в лёгкой панике вскочила с дивана, хотя, ясное дело, изначально глупо было рассчитывать что-то скрыть во дворце от начальника королевской охраны. — Да что я распереживалась, я же и не собиралась ничего скрывать, всё бы рассказала потом. Что за лакеи-то такие. Всё знают, обо всём доносят. Кошмар, сейчас скажет: «Я же говорил, я просил тебя никуда без меня не лезть».
Принц Крю тоже встал из своего кресла.
С каменным лицом Сирин уселся во второе кресло, выжидательно посмотрел на смущённую Ольгу, перевёл взгляд на ничего не понимающего принца и кивнул обоим:
— Рассказывайте.
Пренебрежительное обращение явно задело Крю, который стал мрачнее тучи.
— Всё равно рано или поздно пришлось бы всё рассказать господину Авису, — попыталась Оля успокоить фальшивого кучера, — садись Ваше Высочество.
На словах про Высочество страж поднял свою выразительную бровь так высоко, что она почти достигла тёмного ёжика волос, что, по-видимому, обозначало крайнюю степень удивления.
Крю с обреченным видом опустился в кресло, предоставляя Оле возможность самой вести рассказ, и она принялась подробно, стараясь не упустить ни одной важной детали, пересказывать главному стражу сегодняшние события, включая историю тринадцатого принца. Сирин всё это время не сводил с полуорка пристального взгляда.
— А Сиятельные в курсе, кем ты являешься на самом деле? — задал он Крю вопрос, едва Оля закончила свой рассказ.
— Ну… я пришёл устраиваться к ним на работу под видом полукровки из глухой деревни и вообще не ожидал, что кандидата на должность кучера будут изучать как муравья под увеличительным стеклом. Легенда развалилась сразу, как люди первого советника начали её проверять. Стражемир вызвал меня на разговор и пригрозил, что бросит в тюрьму до выяснения личности.
Принц Крю замолчал, опустив голову.
— Так ты всё ему рассказал?
— Мне пришлось. Но он поклялся, что никто больше об этом не узнает, и пока что своё слово держал.
Глядя как напряжённо сжимает и разжимает кулаки тринадцатый принц, Оля понимала, что он ждёт от Сирина решения своей судьбы. Хотя Крю казался ей совершенно искренним, однако, с учётом вчерашнего нападения орков, наличие в штате Сиятельных их принца выглядело очень подозрительно.
— Я задам вопрос, — сказал Сирин наконец полуорку, — и постарайся ответить так, чтобы я тебе поверил. С тех пор, как ты служишь Сиятельным, по их просьбе или по своему желанию ты связывался с кем-нибудь в Орбанге?
По лицу принца пробежала тень сомнения. Не поднимая на стража глаз, он нехотя ответил:
— Однажды. Я попросил у советника почтовый артефакт, чтоб написать деду, что со мной всё в порядке. Но Стражемир сказал, что даст мне возможность с связаться с дедом только после того, как сам с ним поговорит. Потом я получил письмо, дед написал, что теперь его сердце спокойно за меня.
Ничего больше не говоря, Сирин поднялся из кресла, открыл входную дверь и громко скомандовал пробегающему мимо лакею:
— Стражу сюда! Пожалуй, фактов, свидетельствующих о причастности первого советника к покушениям, достаточно, — сделал он вывод, возвращаясь в гостиную. — Пора доложить обо всём Его Величеству и запросить разрешение на допрос Стражемира Сиятельного.
В гостиную вбежали несколько дворцовых стражников. Глядя на побледневшего Крю, главный страж сухо сказал:
— Вас, Ваше Высочество, как вы понимаете, отпустить я не могу по ряду причин. Как минимум потому, что ваше свидетельство ещё понадобится, а я не уверен, что вы планируете оставаться в Велеграде до окончания расследования. Со своей стороны обещаю, что вы не будете выданы Орбангу. Это пока всё.
Когда стражники выволокли из гостиной сопротивляющегося и сыплющего проклятиями Крю, Сирин со вздохом присел на корточки рядом с Олиным диваном, сложил руки на её коленях и, глядя снизу вверх, отчего взгляд ослепительно синих глаз казался совсем беззащитным, спросил:
— Ругаться бесполезно, так ведь? — Оля грустно кивнула.
— И ты всё равно будешь продолжать влезать, куда не просят и даже куда категорически запрещают? — она пожала плечами и кивнула ещё грустнее.
— Что ж, — он поднялся и протянул Оле руку, — выбора нет. Как
