Они оба хлопают глазами, разинув рты. У Поттера, судя по всему, не выдерживают нервы, потому что он начинает ржать, как идиот. Он так трясется от хохота, что роняет очки и начинает вслепую шарить по земле, пытаясь их найти. Через минуту я теряю терпение, подбираю их и сую ему в руку.
– Да, Драко, ты умеешь произвести впечатление! – хихикает он, нацепляя их на нос. – Спасибо.
– Благодарю за комплимент, Гарри, – добавляю я и с радостью вижу, как у его приятелей вытягиваются лица. – И всегда пожалуйста.
– Что здесь происходит? – Крысли обретает голос. Странно, я никогда раньше не слышал, чтобы он так визжал. – Гарри?!
Поттер перестает смеяться и серьезно смотрит на них снизу вверх.
– Садитесь, ребята. Нам надо поговорить.
Грейнджер, пожав губы, садится рядом. Уизли остается стоять, скрестив руки на груди. Поттер переводит взгляд с одного на другую и мямлит что-то невразумительное.
– Что-что? – переспрашивает Грейнджер ледяным тоном. Не ожидал от нее, честное слово. Но могу спорить на десять галеонов, что знаю, какую именно фразу Поттер произнесет следующей.
– Драко совсем не так плох, как вы думаете, – говорит он.
Надо же, какой я умный! Надо было поспорить хотя бы на галеон – найти бы только, с кем.
– Что?! – Крысли аж белеет от злости. – Это, случайно, не тот Драко, который сдал нас Макгонагалл еще на первом курсе? Не тот, который доставал тебя во время Тримудрого Турнира? Не тот, который весь пятый курс лизал задницу Амбридж?
Фи, а вот это уже грубо. Это был всего-навсего политически необходимый оппортунизм.
– Нет, это тот, которому я дала в челюсть на третьем курсе. И который решил, что увеличить мне зубы в отместку будет ужасно смешно, – сухо замечает Грейнджер. Гм, а у грязнокровки есть чувство юмора. Правда, несколько чересчур стоматологическое.
Поттер пялится на них, некрасиво разинув рот. Если он в течение минуты не найдет подходящего ответа, я соглашусь служить Темному Лорду, право слово.
– С другой стороны, он пока что не имел возможности отвернуться от меня в трудную минуту. И не закладывал меня Макгонагалл после того, как я ему доверился, – тихо произносит он наконец, поправляя чуть сползшие очки указательным пальцем.
Его дружки оба краснеют. Браво, Поттер. Ты нашел ровно те две фразы, которых будет достаточно, чтобы поругаться с обоими твоими друзьями.
– Зато, – продолжает он, – он не выдал Волдеморту профессора Снейпа.
А это-то тут при чем?
– Правда? – с некоторым интересом произносит Грейнджер. – А почему?
– Потому что семья для слизеринца важнее всего, – отвечает Поттер со вздохом. – Я прав, Драко?
– Более или менее, – киваю я. – Крысли?
– Чего тебе, Хорек?
– Если ты узнаешь, что этот твой брат... как его? ах, да, Персиваль... если ты узнаешь, что он стал Упивающимся, что ты сделаешь?
– Да как ты смеешь, сволочь?!
Гм, а может, и не надо было этого говорить. Хорошо, что между мной и этим рыжим психом есть Поттер. Так, на всякий случай.
– Я гипотетически, Крысли, если тебе известно, что означает это слово. Ты на него донесешь?
– Рон... – Грейнджер хватает его за рукав, но тот вдруг отчего-то успокаивается и наконец садится.
– Нет.
– Что «нет»? – недоуменно переспрашивает Грейнджер.
– Не донесу, – мрачно говорит Уизли. – Ладно, Малфой, я понял. А дальше-то что?
– А ничего, – я не собираюсь раскрываться перед этими тремя. – В данный момент я ни на чьей стороне.
– Пытаешься переждать? – ехидно спрашивает Грейнджер.
– Меня это вполне устраивает, – вмешивается Поттер. – Мне хватает и того, что одной головной болью в будущем году у меня будет меньше.
– Двумя, – поправляю я. Давно уже пора перевести беседу в другое русло. Я, конечно, обожаю быть в центре внимания, но не настолько.
– Двумя, – радостно соглашается Поттер.
– Это почему? – хмурится Крысли. – Только не говори мне, что подружился еще и со Снейпом? Я этого не переживу.
Я не выдерживаю и начинаю хохотать. Видимо, моя физиология все-таки влияет на психику, потому что я совершенно не в состоянии сдерживаться.
Поттер опять ухмыляется. Идиот.
– Гарри?! – в ужасе восклицает рыжий.
Все, я больше не могу.
– Поттер, я пошел в замок, буду в нашей комнате. Как проводишь своих... друзей, приходи, – хмыкаю я, поднимаюсь, и побыстрее сматываюсь.
Из дневника Гарри Поттера (27 августа, 23:20)
Вот уж сюрприз мне Альбус устроил так сюрприз! Честно говоря, я собирался поговорить с Роном и Гермионой первого сентября – и уж точно не думал их так шокировать. Ну и Драко, конечно, удружил – говорил гадости всю дорогу. В общем, настоящий разговор состоялся только после того, как его слизеринское высочество соизволило нас покинуть.
– Гарри, ты что, с ума сошел?! – воскликнули Рон и Гермиона хором, когда я подробно пересказал им события последних двух месяцев.
– А что вы хотите, чтобы я сделал? – у меня, если честно, начали сдавать нервы. – Я с ним живу в одной комнате четвертую неделю. Из них почти половину я знаю, что он не ребенок. И как я, по-вашему, должен был поступить?
Рон пожал плечами, Гермиона нахмурилась. Мы помолчали.
– Ну ладно, – наконец сказал Рон. – Я понимаю, что мстить ему сейчас, пока он... такой, – это не по-гриффиндорски. Растрепать по всей школе про его шикарное лето... было бы супер, но ты дал слово молчать. Это я тоже понимаю. Но дружить-то с ним тебе на кой?!
Если бы я еще и сам это знал.
– А Снейп? – продолжал бушевать Рон, все больше распаляясь. – Шпион там или не шпион, а он все равно гад, каких поискать.
– Рон... – с упреком вмешалась Гермиона.
– Я уже семнадцать лет Рон! Вот что, Гарри, – мой лучший друг вдруг остыл и смерил меня неожиданно тяжелым взглядом. – Я не сделаю больше такой глупости, как три года назад, и не буду с тобой ссориться. До тех пор, пока ты не потребуешь, чтобы я цацкался с Малфоем и восхищался Снейпом. Если увижу, что они стоят того, чтобы с ними общаться... подумаю. Но не проси меня о большем.
Меня сразу как-то вдруг отпустило – до этого я и не понимал, насколько боялся ссоры.
– Спасибо, Рон. Ты настоящий друг.
Он расплылся в улыбке.
– Все, а теперь я хочу просто забыть обо всем этом. Ты знаешь, что «Пушки Педдл» поднялись на четвертое место в турнирной таблице?
Гермиона застонала, хватаясь руками за голову, а я был только рад, что мы наконец-то сменили тему.
Но главное шоу века состоялось вечером, когда Рон и Гермиона вернулись домой и мы пошли к Снейпу – возвращать Драко привычный вид. Волновался он страшно и безуспешно делал вид, что результат его ни чуточки не интересует. Снейп, как ни странно, совершенно не обиделся на такое неверие в его способности – наверное, потому, что тщетно сдерживал собственное веселье по поводу малфойских переживаний.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
