— Я бы выразился несколько иначе. Просто это явилось дополнительным подтверждением. Вы заметили, сэр, темноволосого человека, сидевшего рядом с Лаворски? Ну, тот, что интересовался, умеет ли Ханслет плавать. Я готов поставить сто фунтов против пенса, что он не присутствовал на ужине.
— Действительно, нет. Откуда вы это знаете?
— Очень просто. Он в это время командовал катером, с которого был сбит вертолет, убит Уильямс и люди которого устроили охоту на меня. Зовут его Имри, капитан Имри. Мы познакомились с ним на палубе «Нантсвилла».
Дядюшка Артур кивал в такт моим словам головой, но мысли его явно были заняты костюмом для подводного плавания, который я натягивал на себя.
— Зачем, черт побери, вы это надеваете? — спросил он.
— О, прошу прощения, сэр! Я как раз собирался сообщить вам, что намерен делать дальше. Я собираюсь совершить маленькую прогулку на «Шангри-Ла», вернее, на ее катер, и оставить там крохотный датчик и пачку сахара. Конечно, если вы, сэр, не возражаете.
— И именно для этого вы уничтожили освещение главного трапа?
— Именно, адмирал. И хотел бы вернуться туда прежде, чем они его починят.
— Не могу в это поверить! — повторял дядюшка Артур, тряся головой.
Сначала я подумал, что он имеет в виду ту скорость, с которой я совершил вторую прогулку на «Шангри-Ла», но оказалось, что он думает совершенно о другом.
— Никак не могу поверить, что Тони Скаурас замешан в этом грязном деле и даже, можно сказать, погряз в нем по уши. Нет, здесь что-то не так. Мы что-то пропустили. Это невозможно! Вы знаете, что он скоро должен получить титул пэра Англии?
— Да? А он мне говорил, что собирается подождать, пока цены немного упадут.
Дядюшка Артур ничего не ответил, В нормальных условиях он принял бы мою реплику как смертельное оскорбление, тем более что ему самому предстояло при переходе на пенсию стать пэром. Ему нужно было быть совершенно потрясенным, чтобы смолчать.
— Охотнее всего я бы арестовал всю эту банду Скаураса, — сказал я. — К сожалению, у нас связаны руки. Мы беспомощны. Но поскольку мы теперь знаем то, что знаем, не окажете ли вы мне маленькую услугу, адмирал, прежде чем мы сойдем на берег? Мне сейчас необходимо знать две вещи… Первое — правда ли, что сэр Энтони заменил на днях стабилизаторы «Шангри-Ла» на верфи Клайда. Очень немного есть верфей, которые могут выполнить такую сложную работу… Люди все-таки слишком часто лгут без всякой пользы… Второе — предпринял ли лорд Кирксайд какие-нибудь шаги для признания за своим младшим сыном титула погибшего старшего. У него, кажется, был титул виконта.
— Хорошо, — усталым голосом сказал дядюшка Артур. — Приготовьте передатчик, я узнаю все, что вы хотите, — мысль, что один из его потенциальных коллег в Палате лордов обычный бандит, все-таки потрясла его. — И прошу вас, Калверт, прежде чем вы выйдете, подайте мне бутылку виски.
Быстрота, с какой дядюшка Артур уничтожал виски, навела меня на мысль, что близкое соседство с нами одной из лучших шотландских винокурен — просто жест судьбы.
Я опустил крышку фальшивого дизеля на пол машинного отделения. Мне показалось, что она весит тонны, и я замер в неподвижности, прежде чем у меня достало сил вернуться к порогу.
— Адмирал!
— Иду, иду! — он появился со стаканом в руке. — Все готово?
— Я нашел Ханслета, сэр.
Он приближался медленно, как во сне.
Наш большой передатчик исчез. Исчезла также вся взрывчатка, аппараты для подслушивания и маленькие переносные передатчики. Чтобы поместить его в столь узкое пространство, им пришлось согнуть его пополам. Голова Ханслета лежала на руках, а руки — на коленях. Лида не было видно. Полусидя-полулежа, он производил впечатление человека, мирно сидящего у согретой солнцем стены в теплый летний полдень… Я сказал ему в последний вечер, что он может спокойно и долго спать… Это «долго» растянется для него на вечность.
Я дотронулся до его лица. Оно было еще теплое. Смерть, видимо, наступила не раньше чем три часа назад. Я постарался повернуть к себе его лицо, голова сразу упала набок, как у сломанной тряпичной куклы.
Я медленно повернулся к дядюшке Артуру. Лицо его было теперь холодным, желчным и жестоким. Никогда бы не подумал, что мой шеф может так выглядеть. Нет, решительно придется пересмотреть свой взгляд на него… Хотя… Конечно, дядюшка Артур не достиг бы своего положения, не обладай он определенными качествами. Прежде чем остановиться на его кандидатуре, две-три очень могущественные особы должны были обыскать всю страну в поисках человека, обладающего не только указанными качествами, но и определенной квалификацией. И если их выбор пал на сэра Артура, то наверняка потому, что он отвечал всем этим требованиям. Полное отсутствие милосердия, скорее всего, было при этом на первом плане, по как-то раньше мне это в голову не приходило.
— Разумеется, убит, — сказал дядюшка Артур.
— Да, сэр.
— Каким образом?
— Сломаны шейные позвонки.
— Сломаны? У такого крепкого мужика?
— Я знаю человека, который делает это одним поворотом рук. Это Квинн, убийца Дельмонта и Бейкера… И чуть-чуть не мой.
— Понимаю… Калверт, разумеется, вы найдете этого человека и уничтожите его, — голос звучал спокойно, почти равнодушно. — Средства, к которым вам придется прибегнуть, меня не интересуют. Вы можете воссоздать картину происшедшего, здесь?
— Да, адмирал, — когда речь заходила о том, чтобы восстановить события, которые уже никто не мог исправить, всегда искали меня. — Наши приятели — или приятель — прибыли на борт «Файркрэста» сегодня утром, вскоре после того, как корабль покинул я. Перед восходом солнца. Днем они не отважились бы это сделать. Каким-то образом они обезвредили Ханслета и продержали его пленником целый день. Доказательством этого может послужить тот факт, что он не связался с вами в положенное время, то есть в полдень. Был он еще пленником, когда вы появились на палубе «Файркрэста». Вы не могли об этом догадаться, так как их катер вернулся на «Шангри-Ла» — не торчать же им тут целый день.
— Нет никакой необходимости расставлять все точки над i.
— Прошу простить, сэр. Через час или два после того, как вы, адмирал, покинули «Файркрэст», сюда вернулись Имри и компания и сообщили о моей гибели. Был это и смертный приговор для Ханслета. Убил его Квинн. Способ был выбран, вероятно, по тем соображениям, что выстрелы далеко слышны, а удар ножом оставляет слишком много крови. Затопить «Файркрэст» до полуночи они не могли, а ночью планировали вернуться и отвести его в пролив… Вот так… Но, несмотря ни на что, я все-таки считаю, что Квинн выбирает тот или иной способ убийства потому, что он психопат, убийца по призванию, любящий убивать как можно более жестоким способом.
