Пистолет пригодился всего лишь однажды, уже за теплицами: из-за бортика круглого и плохо пахнущего бассейна очистного сооружения поднялся сильно обгрызенный мертвец, уставившись на меня своим жутким, каким-то неправильным взглядом. Пятнышко перескочило ему на переносицу, хлопнул негромкий выстрел, зомби завалился в траву.
Мне пришлось переплывать канал, сложив все свое имущество на надутую камеру, которую потом привязал поближе к берегу. Греб тихо, медленно, прислушиваясь, не раздастся ли где-нибудь звук мотора лодки. Лодок здесь было великое множество, больше, чем брошенных машин, – у каждой деревеньки по несколько десятков. Еще вчера, когда я размышлял над планом, был соблазн прихватить одну такую, но отказался от этой мысли.
Сейчас тихо, очень тихо. Никто не едет по шоссе, не идут поезда по железной дороге, даже самолеты не летают. Любой звук разнесется по окрестностям далеко-далеко и обязательно привлечет внимание. Пусть уж лучше тишина будем союзником мне, а не албанцам.
Как подобраться скрытно к противнику на местности ровной, как стол, где даже травы выше, чем до середины голени, не найдешь? Очень просто – дренажные канавы. Они пересекали пастбища во всех направлениях, деля их на лоскутки метров по триста в длину и метров по двадцать – тридцать в поперечнике. Глубины их вполне хватало для того, чтобы согнувшийся человек мог двигаться скрытно, а если еще и шуму не поднимать, то прокрасться можно почти куда угодно.
Были и неудобства, разумеется. Я уже замерз, промок, мокрая обувь терла ноги, и мечталось о водолазном скафандре, только где его взять? Хватало и комаров, занудно гудевших возле лица: тут им самое раздолье. На мне была сетчатая накидка с вплетенной в нее травой, сделанная из обычного куска полимерной сетки, найденной на ферме, – я больше напоминал движущуюся кочку, чем человека.
Забирая все ближе и ближе к каналу, по которому проходила граница между Южной Голландией и Северной, я шел к небольшому мысу. Оттуда должна быть хорошо видна дорога, по которой мы вчера ехали, и часть острова, на котором, как я понял, основная часть албанского анклава и размещалась. Лучше места и не найти – со всех сторон много воды, все подступы просматриваются, при этом есть паромы и доступ ко всем дорогам. И на лодках можно добраться чуть не до половины страны – система каналов здесь обширная.
К тому времени как солнце поднялось и утро вытеснило сумерки с земли, попутно выталкивая туман, я уже лежал среди пучков осоки на краю канавы, наблюдая и за дорогой, и за островом. Хоть со стороны я на себя взглянуть и не мог, но был уверен, что мимо меня можно пройти в пяти шагах и не заметить: я сейчас как естественное продолжение «приканавной» растительности.
Вокруг паслись овцы. Немного, но и немало. Я было удивился тому, что за ними никакого присмотра, а потом оценил гениальность голландцев: овцы паслись на островах, деваться им было некуда, и сбежать – просто никак. Хочешь – пасись, не хочешь – не пасись, а больше никакого выбора. Поэтому они небось такие и толстые: еда – единственное развлечение.
Первое движение у противника наметилось около восьми утра. Из-за нескольких домиков, что виднелись от меня метрах в трехстах, вышли двое – в камуфляже, бородатые, вооруженные. Явно обход, а те домики… что там? Там их штук пять или шесть, тесно стоящих, как и везде здесь, на берегу несколько лодок и маленькие пристани. Там у них караулка, или жилое место, или что?
Присмотревшись, обнаружил наблюдательный пост на втором этаже углового дома. Оттуда можно было смотреть во все стороны, и если бы я сюда шел не в сумерках и не в туман, то меня вполне могли бы обнаружить на подходе. Понятно, запишем, что первую ошибку я уже допустил, пусть пока и не фатальную.
Наблюдатель мне отлично был виден в прицел, до него три сотни метров – как раз дистанция прямого выстрела. Мне сейчас пальцем шевельнуть, да и все – мозги вышибу. Чем он там подкреплен? Ага, пулемет у них там. Просто стол к окну подвинули, а на нем на сошках врастопырку пулемет стоит. Людей больше не вижу.
Постепенно мне удалось разобраться в планировке острова. Формой он напоминал равносторонний треугольник, ограниченный с одной стороны каналом, вдоль которого мы ехали вчера. Вторую его сторону, ту, которой он развернут ко мне, образовывала заводь шириной от пятидесяти до пары сотен метров, а третья сторона и вовсе в озеро выходила.
У дальней от меня грани находилась сама деревня – немаленькая, домов так примерно на полсотни, а то и больше. В середине возвышалось большое, промышленного вида здание, надпись на котором никак не удавалось прочесть с моей позиции. Еще одно скопление домов, штук так примерно десять, находилось в зеленой зоне на южном мысу и напоминало что-то вроде коттеджей, сдаваемых в аренду, – настолько они были похожи, однотипны и явно строены по одному проекту. Последний мини-анклав находился возле меня, за ним я и наблюдал.
Между этим анклавом и пристанью паромов была огромная лодочная стоянка, в которой у причалов выстроилось не меньше сотни лодок – от совсем небольших моторок до достаточно крупных катеров с каютами. У лодочной станции на недавно выстроенной караульной вышке стоял часовой. Оттуда вчера по нас тоже стреляли наверняка, а я вышки даже не заметил. Ладно, разберемся. Пятьсот метров примерно.
Так, кто у меня в прямой видимости? Наблюдатель, пост на вышке, удаляющийся патруль. Угрозы? Пулемет в окне, который у этого самого наблюдателя. Есть еще пост в деревне, возле остова разбитого и расстрелянного нами вчера «лендровера», но он не опасен, мне присесть немного – и канава укроет, как в окопе буду. Да и хрен они успеют меня заметить.
Кто из тех, кого легко завалить, сможет быстро среагировать? Оба наблюдателя, как я думаю, – у патруля позиция не самая удобная: как раз по пастбищам топают. И наблюдателям меня обнаружить будет легче. Ветра нет почти, чуть-чуть поправочка, высота как раз ноль над уровнем моря, здесь вся страна ноль, температура под двадцать, пожалуй… да что там, дистанции огня детские, я на дальние стрелять и не решусь.
– Ну привет, родимые, – тихо сказал я, наводя перекрестье на наблюдателя в окне.
После М-16 выстрел из мощной винтовки получился непривычно громким, в плечо ударило тоже ощутимо. Наблюдатель свалился головой вперед, вывесившись из окна, сорвавшийся с шеи бинокль упал вниз.
– Это раз, – прошептал я.
Вышка… там кто-то суетится… чуть больше чем на половинку роста вверх поправочка, и самую малость, на деление, влево. Первый выстрел, второй, третий, быстро, подряд – упал, прямо вниз полетел.
– Это два.
Патруль в поле. Один бежит куда-то, второй залег – зря, укрытия-то у него нет. В него тоже три раза, с маленькими поправками почти наугад, – третьей пулей попал, он дернулся и мордой в землю ткнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
