Блокпост представлял собой самую настоящую крепость в планах современных фортификационных сооружений. По периметру – ограждение из массивных железобетонных блоков в человеческий рост, неказистые снаружи, но крепкие изнутри дзоты, минометные гнезда. Минные заграждения, колючая проволока, маскировочные сети… За стеной своеобразный жилой городок. Небольшая приземистая казарма из тех же железобетонных блоков – внутри грубо сколоченные нары на тридцать человек. Мрачно, тесно в этих казематах. И в штабном блиндаже тоже простора нет. Зато надежно. Железобетонное перекрытие в три наката должно было выдерживать прямое попадание тяжелого снаряда. К счастью, опытным путем это проверить не удавалось. Но как бы то ни было, в укрытиях блокпоста Женя чувствовал себя уютно. И возвращался сюда, как будто это был его родной дом.
Еще бы отца родного сюда. Хотя бы в образе батяни-командира. Но не было такого. Командир взвода капитан Чернобровский не вызывал симпатий. Вроде и неплохой мужик, но себе на уме. И солдат он не больно-то жаловал. Да и трусоват был малость. Мог бы сам возглавить группу, с которой возвращался с задания Мальцов. Так нет, в штабе отсиживался. Организовывал оборону блокпоста, что называется. На пару с замполитом – капитаном Шажковым. Его на усиление командного состава направили. Вторую неделю здесь прохлаждается. И трусом его не назовешь. Оклемался после перемены климата, освоился и начал протаптывать дорожку в чеченское селение по ту сторону разделительной полосы. Протоптал. Более того, приятеля себе нашел, чеченца, вместе, говорит, срочную служили. В общем-то, ничего необычного. Чеченцы в советское время в армии служили, многие их нынешние командиры в прошлом советскими офицерами были. Но странно как-то все: Шажков – и друг-чеченец. Неестественно это как-то. Все-таки Шажков по воспитательной части…
Впрочем, язык у Шажкова подвешен. Он не только выкрутился из этой ситуации, но еще и плюс себе приписал. Дескать, нужно крепить мир и дружбу с мирным населением. Тогда и нападок на блокпост не будет. Тогда все солдаты домой живыми вернутся. Может быть… Но Женя совсем не верил Шажкову. Скользкий он какой-то, ненадежный…
Группу встретил Чернобровский. Вышел из своего штабного блиндажа, угрюмо посмотрел на пленников, с удивлением – на Лену. Он уже знал о них – по рации доложили.
– И что с ними делать? – спросил он.
– Как что? – удивился Мальцов. – В комендатуру везти. А пока в зиндане пусть посидят.
– А они что, преступники, чтобы их в карцер сажать? – послышался голос Шажкова.
Женя и не понял, откуда появился замполит. Но ведь появился. И смотрит на Юрку в праведном возмущении.
– А кто ж они такие? – оторопел тот. – Они женщину похитили. В машине ее везли…
– Откуда ты знаешь, что ее похитили? Может, она сама согласилась с ними ехать, а?
– Да что вы такое говорите? – возмутилась Лена.
– А вас, гражданка, пока не спрашивают, – недовольно заметил Шажков. – Где ваши документы?
– Документы?! – растерялась она. – Не было у меня документов. Паспорт дома остался…
– А может, у сутенера?
– Что?! – оторопела от такой наглости Лена.
– Может, ты проститутка? – нахально перешел на «ты» Шажков. – Может, ты добровольно поехала с этими товарищами, – кивнул он на чеченцев.
Женя недоумевал. Уж лучше тамбовского волка в товарищи записать, чем этих.
– Я не проститутка! – не на шутку встревожилась Лена.
Ей было все равно, за кого ее сейчас принимают. Она боялась снова угодить в плен к чеченцам. Она боялась, что Шажков освободит пленников и отпустит их вместе с ней. Она уже знала, как относятся к исполнению своего долга российские милиционеры. Также наплевательски могли отнестись к своим обязанностям и российские военные. В лице Шажкова. Она прекрасно понимала, что живет в страшном мире, где все продается и покупается.
– Она не проститутка! – вступился за Лену Женя.
– Она связанная была, ее в багажнике везли, – сказал свое слово Достов.
– Бандиты они! – свирепо сверкнул взглядом в сторону пленных Мальцов.
– Ну, бандиты они или нет, надо разбираться… А вас, гражданка, мы завтра отправим в комендатуру. А там уже примут решение, куда вас отправить.
Женя понял, куда клонит Шажков. Лена должна видеть в нем начальника, кроме которого больше некому решить ее судьбу. Будет она благосклонна к нему, все будет в порядке. Нет – пусть пеняет на себя. А женщина она видная. Все, как говорится, при себе. К тому же, как известно, на безрыбье и рак рыба… Лена все поняла. И вымученно улыбнулась, соглашаясь принять его покровительство.
Да и Чернобровский был не прочь поучаствовать в ее судьбе. И он постарался привлечь к себе ее внимание.
– Этих в карцер! – распорядился он в отношении чеченцев. – А вы, гражданка, пройдемте!
Лену он увел в штабной каземат. Там хоть и тесновато, зато вполне уютно. И прохлада приятная. А еще вино у офицеров есть или коньяк…
Женя ошибся. Спиртного у командиров не было. Шажкову пришлось брать двух солдат и идти вместе с ними в селение к чеченцам. Вернулся он через час. С полным пакетом в руке.
А ночью солдаты слушали музыку подлой любви. Лена стонала не очень громко, но все же было слышно, как изнемогает она под тяжестью Шажкова. А может, Чернобровского. А может, они пользовались ею разом.
Утром Лену и захваченных чеченцев на машине отправили в комендатуру. Чуть позже Женя узнал, что измученную женщину вернули домой. А после нее отпустили и чеченцев. Якобы за отсутствием состава преступления. Видимо, кое-кто кое-кому очень хорошо заплатил. Впрочем, Женя уже давно отучился чему-либо удивляться. В той Стране Чудес, где он жил, невероятное легко становилось очевидным по мановению волшебной палочки из долларовых купюр…
Глава двадцатая
1
Шажков с вечера постирал свое хэбэ, за ночь его высушил, с утра отгладил, сам гладко выбрился. Женя терялся в догадках, что за праздник у этого прохиндея.
Замполит объяснил все сам:
– У друга моего день рождения, – сообщил он. – Меня приглашает…
Женя и Юрка недоуменно переглянулись.
– Что-то не так? – недовольно повел бровью Шажков.
– Да нет, все так, просто мы подумали, что там будут одни чеченцы.
– Ну нет, и русские будут. А вы думаете, все чеченцы только и делают, что русских ненавидят. Между прочим, это селение когда-то было казачьей станицей. Здесь и сейчас тридцать процентов русских. Правда, до войны было больше. Но сейчас-то все успокоилось. Люди к мирной жизни возвращаются – и чеченцы, и русские. Снова одна большая дружная семья намечается. Надо будет занятие на эту тему провести, а то вы совсем отстали от современных реалий. Но это позже. А сейчас – слушайте боевую задачу!
Мальцов, Женя и Паша Достов должны были сопроводить капитана до населенного пункта и охранять его по месту назначения. Шажков хоть и уверял, что все чеченцы – друзья, все-таки не рисковал ходить к ним в одиночку.
– Допоздна задерживаться не буду, – пообещал капитан. – Только друга поздравлю и обратно.
Машину Шажков брать не стал. В селение отправились пешком. Полтора километра пути по широкой, до каменной твердости утоптанной тропинке, да еще налегке – с автоматами, но без бронежилетов – одно удовольствие. Золотая осень, тепло, безветренно, воздух, приятно пахнущий сеном… Красота. Но на душе тревожно. У Жени было ощущение, как будто какая-то сила толкает его в лапы к дьяволу.
Но в самом селении страхи улетучилось. Он и раньше бывал здесь. И ничего страшного не замечал. Обычная казачья станица. Саманные, беленные известью дома. Деревянные ограды – где высокие, где низкие. Груши, сливы вдоль дорог и за заборами. Самые обыкновенные машины у ворот – «Жигули», «Волги», «Москвичи». Иномарок и нет почти. Сельмаг с тусклой вывеской на русском языке, старушка, торгующая семечками. Чумазая пацанва колесо гоняет. Чеченские женщины без всяких хиджабов. Если идут навстречу, то глаз не прячут. Некоторые даже здороваются. И мужчины ходят по улочкам как ни в чем не бывало. Все спешат по своим делам, все в заботах. Словом, идиллия, на фоне которой офицер и трое солдат с автоматами кажутся чужеродно-агрессивным элементом.
Во дворе, где жил друг Шажкова, играла музыка. Не какой-то там газават, а обычная русская группа. «Нэнси», кажется. Машины вдоль дороги, люди на лавочках. Большинство чеченцев, но есть и русские. Ничего, курят, мирно разговаривают, ждут приглашения к столу.
Виновник торжества заметил Шажкова, вышел к нему. Высокий, грудь, как у буйвола, небольшое пивное пузо. И ряха – за три дня не объедешь. Улыбка до ушей, душа нараспашку. Обнял его, похлопал по спине, рукой показал на дом.
– Ну, проходи, дорогой! Почетным гостем будешь!
И группу сопровождения не обошел вниманием.
– Здорово, служивые!.. Помнишь, Костя, как мы с тобой по девкам ходили, о-го-го!
– Ну ты вспомнил! Мы-то где служили, Аслан! Мы в Саратове служили. Там-то и по девкам можно… А здесь?..
