Буллинг и моббинг
Многие специалисты полагают, что главная причина таких представлений – равнодушие школьных учителей и руководства школы к самому распространенному противоправному действию подростков – травле определенного школьника. Ему не дают прохода, оскорбляют, отнимают личные вещи, телефон, деньги. Как правило, в роли жертвы выступает физически слабый мальчик, отличающийся от большинства школьников национальностью или религией, а то и просто видом. Буллинг – так называется это явление, и моббинг – когда нападающих не один, а несколько – включает в себя жертву (в школе жертв может быть двое или трое), преследователей (их раза в два больше, они, как правило, плохо успевающие и эмоционально примитивные) и свидетелей – их несколько сотен. Школа – отечественная и зарубежная, не желающая себя утруждать дополнительной работой, присвоила этому феномену статус «детских шалостей», хотя всем ясно, что имеет место настоящее преступление. Чаще всего беспомощная, а нередко и потворствующая позиция школы (учителя часто разделяют неприязнь к мальчику-жертве и находятся на стороне преследователей, хотя вслух об этом и не говорят), равнодушие родителей просто воспитывают в подростках-«свидетелях» представление о «правильности» доминирования и жестокости, о возможности годами травить и избивать кого-либо совершенно безнаказанно. Строго говоря, равнодушное наблюдение за издевательствами над жертвой, нанесением ей ударов, даже избиениями, когда мальчик не сообщает об этом ни учителям, ни руководству школы, ни родителям; такое равнодушие уже является проявлением жестокости, и агрессивное поведение «преследователей» с высокой вероятностью будет скопировано в дальнейшей жизни тинейджера.
В своей практике я не раз с радостью наблюдал и противоположные поступки: мальчики и девочки, свидетели травли, просили своих родителей вступиться за жертву, и родители это делали; но я никогда не видел, чтобы возмущенные свидетели обратились за помощью к учителям. Подростки интуитивно чувствуют: если в школе систематически происходит буллинг, то учителя своим бездействием совершенно сознательно его поощряют. Воздействие реального безнаказанного преступления на нормального подростка, наблюдающего за агрессивными действиями собственными глазами, как показывают исследования, гораздо сильнее, чем влияние сцен из фильмов и даже компьютерных игр.
Исследования показывают: мальчики из школ, в которых буллинг был более распространенным, впоследствии совершают преступления чаще, чем выпускники школ, где это явление сведено к минимуму. Виденные сцены насилия над более слабым часто копируются подростками вовсе не сразу, а через два, три или четыре года; но совершаемые ими противоправные действия имеют выраженное сходство (характер жертвы, конкретные действия, поступки, весь сценарий поведения преступника и т. п.) с теми, что они наблюдали в школе.
Эмоциональная некомпетентность и дефицит эмпатии
Одной из важных причин агрессивного и криминального поведения подростков является недостаток эмоциональной компетентности, неспособность понять мысли и чувства окружающих (да и собственные мысли, чувства, переживания), разобраться в своих эмоциях и эмоциях других людей. На первом месте в комплексе эмоциональной некомпетентности стоит недостаток эмпатии: сочувствия, сопереживания. Подросток не умеет поставить себя на место жертвы.
Эта особенность психики характерна и для взрослых преступников, но у подростков она выражена гораздо ярче, сильнее, т. к. основана на незрелости соответствующих мозговых структур. Например, известный французский подростковый криминолог Лоран Мучилли (Laurent Mucchielli) сравнил около 100 квартирных краж в т. н. «большом» Париже (включающем основные пригороды), совершенных тремя группами взрослых профессиональных взломщиков квартир, с таким же количеством тех же преступлений, совершенных несколькими подростковыми группами. Взрослые взломщики из 100 вскрытых домов и квартир в 23 ничего не похитили: сочли их владельцев людьми малообеспеченными. Там, где похищения имели место, они ничего не ломали и не разрушали. Подростковые же группы грабили все вскрытые квартиры, и в 100 процентах случаев что-либо ломали, разрушали и крушили: большие вазы, статуэтки, предметы мебели. Такой вандализм имел место и в тех квартирах, где тинейджерам удалось хорошо поживиться, похитить ценные вещи; то есть бессмысленное вандальное поведение не представляло собою непосредственную, импульсивную реакцию на собственную неудачу. Среди ограбленных ими квартир были и квартиры людей бедных, скромных пенсионеров. Взломщиков-подростков это не останавливало.
Не отдавая себе отчета в болезненности состояния своих жертв, в тяжести их ощущений и переживаний, подростки совершают преступления с жестокостью, не являющейся сколь-нибудь необходимой для достижения цели.
Сексолог – родителям
Помогите сыну наладить любовную и интимную жизнь.
Увлеченность девушкой, влюбленность и тем более любовное чувство, уменьшают и внутренние переживания агрессии и жестокости, и внешние их проявления.
Перед нами очередная парадоксальность подросткового возраста: в одном юном человеке уживаются противоположные свойства характера и психологические механизмы, которые в психике взрослого одновременно существовать не могут. Мы, практические врачи-психотерапевты, в своей практике постоянно видим, что даже те тинейджеры, в которых уже стали проявляться отсутствие эмпатии, жестокость и агрессивность, все же способны увлечься и влюбиться. Взрослые мужчины с антисоциальными установками, с выраженными чертами жестокости увлечься или влюбиться не могут, не способны: у них отсутствует механизм идеализации девушки-человека, приписывание ей большого количества положительных качеств, выделение ее из массы других девушек.
А вот подростки даже с антисоциальными наклонностями увлекаются и влюбляются, при этом романтическое чувство уменьшает их агрессивность. И взрослые мужчины в ситуации эмоциональной привязанности или любви перенимают у женщины присущие прекрасному полу свойства характера: большую, по сравнению с мужской, палитру чувств и переживаний, большую способность к пониманию эмоциональных состояний другого человека, более развитую речь и многое другое. В свою очередь, женщины перенимают многие черты мужского характера, например решительность, способность постоять за свои интересы, кому-то отказать в какой-то просьбе. Они включают в свой поведенческий репертуар элементы мужского поведения, расширяя его спектр.
Происходит своеобразный процесс взаимного обучения, обучения в повседневном общении и взаимодействии. Он происходит у взрослых людей со сформировавшимися установками и сложившимися характерами, которые стали систематически встречаться или жить с партнершей, когда их возраст составляет уже и 30, и 35 лет. Тем более он происходит у подростков, чья способность к обучению, к усвоению новых взглядов, новых приемов и методов поведения намного выше, чем у взрослых. Наблюдения психологов, врачей-психотерапевтов, специальные исследования показывают, что тинейджеры очень быстро осваивают новые для себя способы и восприятия, и переживаний, и практического поведения.
И у взрослых регулярные, эмоционально положительно окрашенные встречи с женщиной наибольшую пользу приносят тем, кто обладает асоциальными установками и склонен к асоциальному поведению, кто во многих случаях уже какие-то проступки и совершил, но, слава богу, пока находится на свободе. Многочисленные исследования «взрослых» криминологов убедительно показали и продолжают показывать, что положительное влияние женщины – главный, а часто – решающий фактор в отходе взрослого (как правило, молодого) человека от «скользкого» антисоциального пути, на который он встал или только собирается встать.
Известный американский психотерапевт-криминолог Кристофер Киркус, стоящий во главе довольно большой группы ученых, изучил более 300 юношей в возрасте от 18 до 23 лет, осужденных на условные сроки от двух до пяти лет. Все юноши, включенные в изучаемую группу, проживали в так называемых «благополучных» семьях. 127 из них за время наблюдения совершили повторные правонарушения и отправились за решетку. Принципиальным отличием тех, кто удержался от последующих негативных поступков, К. Киркус считает формирование у них эмоциональной привязанности к девушке. Эти эмоциональные привязанности носили различный характер – от большой любви и создания супружеской пары до романтического увлечения, но именно наличие сколь-нибудь длительных отношений с представительницей противоположного пола психологически «оздоровило» изученных К. Киркусом юношей.
Тем более этот механизм «работает» с тинейджерами, воздействие женской (девичьей!) психики на которых и быстрее, и глубже.
