Он закрыл ноутбук и продолжил бесцельно мучить жалюзи.
— Как я понимаю, не слишком светлый и возвышенный?
— А откуда ему взяться, светлому и возвышенному? Возьмём, к примеру, тебя. Тебе годиков сколько? Двадцать — вроде не много, а шпионить, врать, грубить старшим и даже мошенничать ты уже умеешь вполне профессионально. Как-то не складывается светлый образ!
Ангелина даже задохнулась от обиды:
— Ложь! Я никогда не грублю, если меня не вынуждают, а профессионально шпионить — вы меня заставляете! И вообще, вы когда-нибудь слышали о законе подобия? Подобное притягивает подобное, и если в вашей жизни встречались именно такие женщины — ищите причину в себе! Значит, ничего другого вы просто не заслужили!
Увидев, как чёрные брови стремительно сошлись на переносице, а карие глаза сердито сверкнули, девушка поняла, что, пожалуй, перегнула палку и невольно попятилась.
— Это какими же страшными грехами я тебя-то заслужил?! — свирепо рявкнул Май, дёрнув жалюзи так, что они едва не оборвались. — Марш в машину, тебя ждут в салоне!
Ангелина молча вышла из офиса и спустилась к стоянке. Арбенин подошёл также молча и до самого салона этого молчания не нарушал. Просто смотрел на дорогу и продолжал хмуриться, пытаясь отвязаться от навязчивых воспоминаний, так некстати всплывших сейчас. Ангелина искоса посматривала на мрачного начальника, но заговорить не решалась, да и не о чем им было разговаривать.
— Всё, приехали, иди, работай, — буркнул Май, останавливая машину.
— Что мне сказать?
— Ничего, просто назови свою фамилию, ты же записана.
Май проводил Ангелину взглядом, и его снова атаковали призраки прошлого. Их было много, слишком много, но у всех было одно лицо — лицо его жены. Как там сказала девчонка — ничего другого он просто не заслужил. Чтож, пусть так, теперь уже не важно. Скоро, совсем скоро он достигнет своей цели, а что будет потом — не имеет значения. Точнее никакого потом у него просто не будет.
Полностью погрузившись в свои мысли, Арбенин потерял счёт времени и очнулся только от резкого звука — кто-то стучал в стекло. Подняв голову, он не сразу узнал склонившуюся к окну помощницу. Волосы, уложенные в высокую причёску в стиле восемнадцатого века, сделали её взрослее, загадочнее и красивее.
— Скворцова? Это ты? — удивился мужчина, продолжая вглядываться в знакомое и в тоже время совершенно новое лицо.
— Нет — Мери Поппинс! Конечно я, а вы кого ждали?
— Чего так быстро?
— Всё шутите? Хотя, если по эстонским меркам, то два часа — это действительно быстро!
— Как два часа?! — Май посмотрел на часы и ахнул. — Ёлки зелёные, мне ж ещё к Глинскому ехать! Ты быстрее управиться не могла?
Ангелина только головой покачала, неторопливо садясь в машину. С новой причёской она и сама стала чувствовать себя по-новому: более уверенной, красивой и достойной всего самого лучшего, словом — звездой.
— Побыстрее не могла, это привлекло бы внимание и вызвало подозрения. Ведь женщина платит большие деньги не для того, чтобы ею занимались на скорую руку.
— Вообще-то деньги платил я и, надеюсь, не зря. Удалось что-нибудь узнать?
— Разумеется. Зоя пробыла в салоне всего полчаса, всё время смотрела на часы — куда-то очень торопилась. Ни с кем, ни о чём не разговаривала, ничего не ела, не пила, нарастила сломанный ноготь, подправила маникюр и ушла, к стилисту она даже не заходила.
— Не густо, но правдоподобно. И кто же рассказал тебе эти секретные сведения? — Май завёл машину, собираясь навестить Глинского.
— Нина Костенко — маникюрша. Мы с ней оказывается знакомы, так что ничего придумывать не пришлось.
— Ты с ней знакома?! — Арбенин ещё раз убедился в необычайной тесноте этого мира. Ну, прямо не мир, а мирок какой-то!
— Да, правда, мельком. Мы с её сестрой Машей в одном мероприятии участвовали — там и познакомились. Про Заряну она сама всё охотно рассказала.
— Тем более что рассказывать особо нечего. А что стилист говорит?
— Ничего. Нина сказала, что туда Заряна уже не пошла, ей кто-то позвонил (кто, она не знает) и девушка убежала.
— Пока всё сходится с показаниями Бодрова, наверное, это он звонил. Скворцова, объясни, зачем ты к стилисту потащилась, если знала, что Заряны там не было? Блин! Сколько времени бы сэкономили!
Арбенин сердито покосился на смущённую девушку.
— А как бы я объяснила отказ? Вы же сами сказали — всё оплачено, — сказала она виновато.
— Ну, можно ведь было изобразить что-нибудь попроще вместо этой башни у тебя на голове!
— Вам не нравится?
Май хмуро покосился на собеседницу. Высоко уложенные волосы, длинные изящные локоны, струящиеся по плечам, расклешённый сарафан под цвет глаз — ну просто кукла Барби, осталось только упаковать в коробку и завязать подарочный бант. От такого подарка ни один нормальный мужик не откажется, и он бы не отказался в той, другой, прошлой жизни. Но сейчас всё это его не трогало. На карту поставлено слишком много, он не может позволить себе размениваться на кукол, пусть даже очень красивых.
— Не нравится, — буркнул Май, переводя взгляд на дорогу.
— А мне нравится, жаль пойти некуда, — вздохнула девушка, расправляя сарафан. — Ой, я же уборку в агентстве не закончила, может вернуться потом.
Арбенин понимающе усмехнулся:
— Хочешь перед Холмсом покрасоваться? Опоздала, его там уже нет.
Ангелина вспыхнула, ей, конечно, хотелось, чтобы Антон увидел её во всей красе, но дело было не только в этом.
— При чём здесь Холмс! Я просто домой сейчас идти не хочу. Съездим к Глинскому и рабочий день окончен, а дома тётя с допросом о работе и каким-нибудь новым кавалером!
— Чего? — Арбенин даже притормозил от удивления. — Не понял, ты же говорила, она тебя к мужчинам близко не подпускает!
— Не подпускает.
— Тогда зачем кавалер? Сводничеством занимается?
— Ещё как занимается! — Девушка со вздохом откинулась в пассажирском кресле. Ей не хотелось с ним откровенничать, но Щукину она сейчас избегала, а больше поделиться было не с кем. — Тётя считает своим долгом познакомить меня с каким-нибудь до тошноты приличным мальчиком, чтобы я, не дай бог, не связалась с неприличными!
— Да? — Май с интересом посмотрел на помощницу. — А тебе, значит, не нравятся до тошноты приличные мальчики?
— Конечно, нет! Почему они должны мне нравиться?
— Разве ты сама не такая?
— Я — такая? Да вы сами себе противоречите! Вы же говорили, что я — шпионка, нахалка и вымогательница! — с грустной усмешкой напомнила Ангелина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
