Анжела представила своих подруг на ходу и сразу же предложила перейти на "ты".
- Мы же почти пили на брудершафт там, в ресторане.
- Послушайте, девчата, - Толян осмелел, приободрился, по телу струилась своя, а не алкогольная энергия - видимо, вкололи все же что-то там, в сауне, для поднятия тонуса. Поэтому захотелось поговорить.
- Послушайте, девочки, у меня давно уже на языке вертится один нескромный вопрос.
- Давай, нас этим не запугаешь, - подзадорила его Наташа.
- Откуда у простых стриптизерш все вот это: дорогие наряды, шикарная машина, да и долларами вы сорите, словно я сигаретным пеплом...Кстати, закурить не найдется?
Ему тут же со смехом сунули душистую сигарету.
- На, кури!
Толян затянулся, глаза полезли на лоб, но кашель он пересилил, ощутив на губах сладковатый приятный налет. Вторая затяжка прошла спокойнее. А после третьей он сосем повеселел.
- Крепкие, зар-разы, но до чего вкусные.
- "Черный капитан", для настоящих мужчин, объяснила Наташа. - Теперь что касается стриптиза. Видишь ли, мы все трое не профессионалки. Нас просто выставляют.
- Как это?
- Мы числимся официальными женами Лехи, Коляна и Семы. Крутые дельцы на службе у...впрочем неважно, разговор сейчас о них. Могут достать и перекрутить все, что достается и перепродается. Особенно стройматериалы, сантехнику и прочая и прочая. Деньги делают из воздуха, из ничего.
- Не понимаю, - признался Толян. - Я всю жизнь пашу, горбачусь, вкалываю, но ни разу мне и копейки с неба не упало. Не-ет, так не бывает, он плотнее закутался в простыню, чувствуя, как горячее Ольгино бедро прижимается к нему справа все плотнее и плотнее. Слева, где сидела Наташа, наблюдалось аналогичное движение.
- Хорошо, объясняю, - продолжила Наташа. Есть, допустим, такая станция Москва-сортировочная. Туда каждый день приходит уйма составов с дефицитным стройматериалом. Например, пришли вечером десять вагонов экспортной обрезной доски без единого сучечка в каждой. Из этой доски можно делать все: от фигурных плинтусов до мебели и барельефов лестниц. Лехе сообщают о прибытии партии заранее - у него свои стукачи на линии следования состава. И вот он прибежав утром самым первым к дележке, выхватывает эту партию доски и, заплатив какой-то там мизерный аванс, начинает оформлять документ купли-продажи оптовой партии сырья. И тут появляется настоящий подрядчик, которому эта доска нужна как воздух, потому что некий новый русский, вишь ли, задумал перекроить свою домину или там квартиру квадратов на четыреста под старину: обшить стены, поставить вдоль стен лавки, сделать полати, изразцы, развешать по углам иконы все-равно каких богов...ну вы понимаете. В общем, горящий заказ.
Так вот, узнав, что доска уже почти продана, подрядчик начинает умолять Леху переуступить ему партию. Тот не соглашается - мне, мол, она самому нужна. Затем, поломавшись ещё для приличия, назначает двойную цену. Подрядчик в ужасе - она подрывает всю его смету. Он уже собирается отъезжать, послав Леху куда подальше. И в этот момент подходит Колян и тоже начинает торговать у Лехи лес. Цена, естественно, прежняя - двойной тариф. И Колян без колебаний соглашается на него, намекнув попутно этому лоху-подрядчику.
- Гм-м, да я просто раздую смету на подсобные работы: доставка, обработка, удаление сучков. Ну скажите, какому новому русскому придет в голову проверять и доказывать затем, что сучки не выковыривают, словно изюм из булочки. Ему важна смета. Так что я беру .
И тут на станцию врывается Сема, размахивая какими-то бумагами.
- У кого есть доска обрезная? Плачу любую цену. Наличкой.
Естественно, подрядчик закрывает своим телом вагоны с доской, и криком кричит, что он уже купил этот лес у вот этого господина, осталось оформить кое-какие бумаги. Леха спокойно подтверждает : да, господа, было дело, меньше надо было спать, так что можете катиться, откуда прикатились. Колян и Сема отваливают с обиженными рожами, а Леха тем временем имеет с подрядчика одну цену за вагоны плюс свою предоплату. И предоставляет тому самому расплачиваться с поставщиком. Но это все мелочевка, есть такие операции, от которых у любого министра-взяточника дух захватит. Ну как, чисто?
- Н-да, афера чистопробная! - восхищенно поднимает вверх большой палец Толян, отчего простыня падает у него с груди. - Но я бы так никогда не смог, никогда.
- Вот потому ты и есть гегемон, тогда как Леха, Колян и Сема презренные буржуи, как во времена небезызвестного НЭПа называли зажиточных людей. А мы, получается, их буржуинки, - захохотала Анжела.
- Фиг вам, - буркнула, вдруг посмурнев Наташа. - Наложницы мы обыкновенные, вот кто. Рабыни Изауры долбанные.
- Объясни, - потребовал Толян.
- Вот ты спросил про стриптиз. Это же обыкновенная выставка-продажа. Захотел, например, тот же Леха провернуть крупную аферу, а клиент неподдающийся. Вот и ведут его в этот кабак - нас показать. Ну, а дальше дело техники - постель, шантаж, фотомонтаж. И все в ажуре.
- Или про все это богатство, что на нас и вокруг нас. Ведь все, практически все оформлено на нас. Сами эти три орла не имеют почти ничего: стоит занюханная "шестерка" в кооперативном гараже, ну, квартирка где-нибудь за городом в самом непрестижном районе...
- Здесь я понял, - признался Толян. - Налоговая полиция, декларация о доходах...
- А мы простые домохозяйки, - подхватила Ольга. - И это все бабушкино наследство - все документы оформлены надлежащим образом. А случись что - с конфискацией - да бог с ней, с этой задрипанной "шестеркой", с квартиркой в пригороде. Есть вещи куда поважнее.
- Да-а, получается, что вы как те собаки на сене, - задумчиво протянул Толян. - И сам не гам, и другому не дам.
- Мерси, конечно, за сравнение, но так оно и есть, - грустно подтвердила Наташа.
- Оп-пля, приехали, - Анжела ловко, почти не сбавляя скорости, вписалась в створ огромных чугунных ворот, огораживающих чего-то там, и понеслась к громадному высотному домине, отделанному в современном стиле слошные линии лоджий, опоясывающих здание по периметру, с подьездами, как у входа в Кремлевский Мавзолей. Кстати, на всю эту громадину подъездов было всего три. И возле каждого прошвыривались орлы в пятнистой униформе.
- Бли-ин, - изумленно протянул Толян. - Это что, резиденция папы Римского?
- Не-а, это просто престижный квартал для новых русских, - объяснила Анжела, подруливая к ближайшему подъезду. - Эй, мальчик! - крикнула она одному из пятнистых, опустив стекло. - Не забыл, куда моего зверя ставить?
- Все бы тебе шуточки, Анжелка, - тот на лету подхватил ключи одной рукой, а во вторую Анжела сунула ему денежку.
- Ладно, не дуйся, Олежка, мы же росли вместе, - Анжела сделал ручкой. - Ну что, пошли, подруги и друзья, поужинаем тем, что Бог послал сегодня ночью. Толик, тебе нести пакеты.
- Не могу, - тот не вылазил из машины, все плотнее кутаясь в простыню. словно в кокон. - Мне что, прикажешь в этом одеянии топать?
- Ха, а что здесь такого? - искренне удивилась Наташка. - В Индии это самые моднячие шмотки. Да не тушуйся ты, здесь можно и голышом ходить никто и виду не подаст - это же богема.
Действительно, охранник Олег прошел мимо Толяна, словно возле телеграфного столба, ни единым мускулом лица не показав, что заметил это привидение в балахоне. Лишь буркнул, садясь за руль "Ягуара".
- Росли-то вместе, да выросли порознь.
- Слушайте, а давайте купнемся? - предложил Толян, завидя неподалеку блеск воды. - У вас тут и озеро вон имеется.
- Да это общий бассейн, - засмеялась Анжела, увлекая его за собой в подъезд. - В нем только дети купаются. А так у каждого личный.
- Где? - спросил обалдело Толян, вертя головой. Которая, кстати, уже не болела ничуточки.
- В квартирах, конечно. Да пошли же, упрямец! Девочки, захватите пакеты.
Вскоре они были в её квартире. Толян стоял в огромной прихожей с зеркальными стенами и потолком, любуясь собой во всех ракурсах и боялся ступить дальше - пол был вроде бы стеклянным. И вдруг верхний свет в прихожей потух и тут же хлынул снизу, из-под ног. Толик подпрыгнул от неожиданности, а когда опустился, сиганул уже всерьез - вверх и в сторону: прямо ему в ступни тыкались акулы, скаля свои скреперообразные пасти. Так что из прихожей в гостиную его вынесло даже раньше, чем он успел подумать, а стоит ли входить вообще.
Хохотали все: Анжела, упав грудью на огромный полированный стол, на котором, наверное, можно было бы сыграть в мини-футбол, а Наташка и Ольга, выронив пакеты, повалились прямо на зубастых акул, чуть ли не дрыгая ногами. Один лишь Толян сохранял серьезный и несколько смущенный вид.
- Ну, и что здесь такого смешного? - выговорил наконец. - Как-никак хищники, хоть и под стеклом.
Тут уже смешливая троица вовсе зашлась в экстазе.
- При...притом совершенно голые, - только и смогла, наконец, выговорить Наташа, болтая теперь руками.
И только теперь, наконец, дошло до Понякова то, что могло бы дойти раньше: на стеклянном полу прихожей валялась простыня, в которую он был до этого закутан. Вот что значат иногда прыжки с отрывом в сторону. Не помня себя от смущения, он заметался из стороны в сторону, ища укрытие, а не найдя его, ломанулся мимо задыхающейся от смеха Анжелы через проход к каким-то деревьям в кадках, расположенным в дальнем конце прихожей. И тут же послышался хрустальный звон бьющегося стекла, затем грохот падения. Проход был, оказывается застеклен, но таким прозрачным стеклом, что Толик его не заметил. И, естественно, прошибив его головой, полетел через ближайшую кадку, сломав ещё чего-то там по пути - очень хрупкое и ненадежное на ощупь. Смех тут же стих и все бросились к нему - проверить, цел ли. А убедившись, что на Понякове нет и царапины, вновь рассмеялись.
