ухмылкой, от которой мне самому стало тошно, — будете молчать, — убедившись, что за мной никто из игроков не наблюдает, зажег на руке огненную сферу и заставил её зависнуть над раскрытой ладонью, — то спалю весь двор, повыбиваю все окна, а внутри устрою такой беспорядок, что к приходу хозяина вы и половины не сможете отмыть. И скажу ему, что это вы всё сделали. Кому поверит хозяин: мне — избранному или вам — мясу?
— Нам запрещено говорить с избранными! — сдалась девчонка.
— Со мной можно. И ему я ничего не скажу. Теперь отвечайте: кто живет в этом доме? Как его зовут?
— Зенги-Баба.
Странное имя… Но чем реже оно встречается, тем проще найти. Я развернул поисковик и ввел прозвище. К моему удивлению, развернулся список из сорока девяти игроков. Как-то многовато. Это, может, титул какой-то или божество? Со старой аристократией Казахстана, а уж тем более с его пантеоном я, признаться, совершенно не знаком.
— Это он тебя так разукрасил, красавица? — обратился я к женщине.
— Н-н-нет.
— А кто тогда?
— Это он, — сказала девчонка. — И брата моего ударил вот сюда, — она указала на грудь, — когда он попытался вступиться за неё.
— Он тебя трогал? — я посмотрел на ребенка.
— Хозяин не трогал её, — пробормотала женщина. — Он любит только смотреть и снимать всё.
— На камеру? — ухватился я.
— На телефон.
— Телефон сейчас здесь? — я обвел рукой дом.
— Да.
— Можешь принести?
— Нет.
— Почему?
— Он лежит в комнате хозяина. Без его ведома запрещено входить туда.
— Проведи меня. И ещё: этому Зенге — или как там его? — ни слова, что я здесь был. Вообще никому про это не говорите. Всем всё понятно?
— Да, — одновременно произнесло два голоса.
— Покажите, где его комната, — я прошел внутрь помещения.
Меня отвели к двери. Подергал ручку — заперто. Сосредоточился на ощущениях. Имелись подозрения, что в проеме запрятана ловушка. Способность показала, что ближайший системный предмет лежит в паре метров. Уточнил у женщины расположение мебели. Она сказала, что там стоит тумбочка, в которой хранятся зелья. Вроде всё безопасно.
Уже собирался использовать заклинание взлома, которое могло вскрывать как игровые сундуки, так обычные замки, но быстро передумал. Закрыть-то я всё равно не смогу, и хозяин дома обнаружит, что в его угодьях бродил кто-то посторонний. Неинициализированным достанется, а этого хотелось бы избежать.
Активировал стихийную свободу и просочился внутрь. В глаза тут же бросилась огромная кровать со стоящими по бокам штативами с подсветкой и видеокамерами. И для чего этот извращенец снимал всё на телефон?
Осмотрел склянки и пару артефактов. Ничего, что могло бы вызвать интерес, не попалось. Естественно, оставил их на месте.
Взял гаджет, лежащий на небольшом столике между полуобгрызенными съедобными трусами, хлопушками-конфетти и ароматическими маслами. М-да, эстет хренов… Везёт же мне на уродов. Или тут все такие? Вдруг можно не заморачиваться, выискивая мразей, а валить всех без разбору? Признаться, я уже близок к этому.
Взлом, как оказалось, работал не только на замки, но и на электронные устройства. Потратив пятьдесят единиц маны, разблокировал телефон. При этом на сенсоре обозначился четырехзначный пароль. В голове проскочила мысль, что я так и коды доступа к ядерному оружию могу раздобыть. В заклинании я не уникален, так что человечеству остается только порадоваться, что над Землей есть незримый купол, уничтожающий всё, что взлетит выше километра. Найдется какой-нибудь уникум, который проникнет в шахты со стратегическим оружием, и будет на месте городов выжженая пустыня.
Семь минут просмотра мне хватило, чтобы понять: валить действительно надо всех. Более двух десятков видео, в которых постоянно фигурировали четверо-пятеро разных игроков и несколько изнеможденных девушек. Женщины, как я понял, больше недели не держались.
Проверил видеокамеры: память забита, видео те же. Теперь понятно, почему этот извращенец снимал всё на телефон.
Сконцентрировался на интерфейсе. Бар маны заметно просел, так что сейчас ничего особого сделать не получится, но ничего… Подожду…
Сегодня ночью обнулится очень много игроков. И я не ограничусь только личными врагами. Лика как-то назвала меня психопатом. Буду соответствовать.
Глава 21
— А ну, мясо, выметайся на улицу! — с издевательскими нотками в голосе загоготал плюгавенький мужичок. Его ладонь гулко стукнула по округлому заду подтянутой девицы. Её лицо, превращенное в сплошной синяк, выражало полнейшее смирение. — Ох, какая упругая! Сегодня ночью…
— Эй, Алдияр, не трогай моё имущество! — прошипел боец, демонстративно материализуя здоровенный меч. Человек, явно красуясь перед теми, кого назвали мясом, сделал пару рубящих выпадов.
— Ты че понтуешь? Я тоже так могу, — сказал Алдияр. Рядом с ним воплотилось два лезвия, которые зависли в воздухе, а после начали летать вокруг мечника, проносясь от него в считанных сантиметрах.
Рассмотрел оружие — ничем не примечательный хлам. Ещё и прочность хромает. Несколько боев — и придется заказывать новое. Такими железяками они будут долбить мою кирасу паладина до китайской Пасхи. Хотя нет: я назвал несуществующую дату, а этим людям осталось топтать землю лишь до ближайшей ночи. Уж слишком знакомые рожи. Следующего рассвета они точно не увидят.
Я сидел на крыше дома и наблюдал за происходящим. Через минуту должны начаться новые игровые сутки. Уже доносился скрежет разрываемого пространства. Облака меняли цвет, наливаясь розово-фиолетовыми оттенками. Повсюду собирался легкий туман, оплетающий мир, будто невесомая паутина.
Вспомнил, как впервые увидел эту погодную аномалию. Тогда я был бомжом-инвалидом, который решил выехать в люди, чтобы пополнить продовольственные запасы. Полноценно не успел удивиться, так как водитель, не справившийся с управлением фуры, влетел в мою «Ниву», превратив её в груду бесполезного металла. Я же, в свою очередь, прямым рейсом отправился к артефакту фиксации. В то время это было сродни чуду. Сейчас же сверкающие в небе молнии, необычный гул и появляющиеся порталы не вызывают и малейшего удивления. Всё это превратилось в обыденность, будто рассвет, прилив на море или появление травы по весне.
Говорят, человек ко всему привыкает. Даже я, бывший офисный планктон, который не знал чувства голода, горечи утрат, ощущения настоящей ответственности, и то сумел адаптироваться. А ведь всю прошлую жизнь мои страхи касались только школы (двойка за контрольную), института (исключение) или работы (увольнение). Даже смешно…
И всё же есть вещь, с которой, как мне кажется, я никогда не смогу смириться. Уж не знаю, влияние ли это образования, перенятые взгляды родителей или вбитые с детства нормы морали, но я физически не могу принять то отношение к людям, которое видел перед собой, когда обходил окрестности в поисках информации. Для неинициализированных подходило одно слово — рабы. Навесь на них ошейники, выжги на предплечьях клейма, повесь бирку с номером — ничего не поменяется.
Взглянул на Алдияра — руки непроизвольно сжались в кулаки. Сделал пару глубоких вдохов, пытаясь унять накатившую злость. После просмотра видео с камер Зенги-Бабы во мне клокотала ярость. При этом сознание оставалось полностью холодным, будто я наблюдал не отвратную картину, а смотрел простой фильм. Обманчивое чувство… Попадись мне в тот момент хоть кто-нибудь из этих мразей, от рациональности и расчетливости не осталось бы и следа.
Я разворачивал файлы и вглядывался в лица ублюдков, насилующих безвольных женщин. В блокноте делал разного рода пометки, которые ассоциативно позволяли фиксировать этих людей: пятиконечный шрам на лбу, поросячие глазки, массивный искривленный подбородок и прочее.
На память я никогда не жаловался, а система, хоть и незначительно, но всё же усилила способность запоминать объекты. Жаль только, через экран не отображались прозвища, но и с имеющимся материалом можно работать.
Сперва я хотел знаться только адептами порядка. Задание, за невыполнение которого меня ждало обнуление, висело надо мной дамокловым мечом. Но один из отрывков видео заставил меня передумать.
Тот, кого назвали Алдияром, не рассчитал силы и задушил черноволосую девушку. На него хоть и наорали, но без излишнего рвения. Обычное же дело… Затем заставили убрать тело, которое он отволок за волосы, и приказали привести новую жертву: как раз ту женщину, с которой я столкнулся перед входом в дом.
Когда выбрался из комнаты, в очередной раз приказал молчать о моем визите. Проверил состояние паренька, которому перебили грудную клетку. Без профессиональной хирургической помощи жить ему оставалось считанные дни. Удостоверившись, что меня услышали,
