И в самом конце содержался перечень входивших в Корпус лиц, которым от имени военнопленных на местах можно было в письменном виде делегировать свои полномочия на предстоявшем съезде чешско-словацких обществ в России, а также высказать свое согласие с тремя пунктами изложенной в документе программы Корпуса. Документ содержал также пропагандистский призыв ко всем членам колонии оказывать поддержку промасариковскому течению (в духе «трех пунктов») и вести соответствующую работу в этом направлении среди своих знакомых. «Дружно продвигаемся вперед к достижению поставленной цели, за освобождение Отчизны», – заключался документ.
В очередном обращении к военнопленным чехам и словакам (было направлено в лагеря Корпусом сотрудников 17 марта 1917 г.) особый упор делался на необходимости подчинения единому политическому руководству, «каким считался Чешско-словацкий Национальный Совет в Париже с проф. Масариком во главе»[218].
В российском архивном рукописном наследии Я. Папоушека содержатся также черновики его писем пропагандистского характера в лагеря военнопленных. Это весьма ценный источник, вносящий много нового в характеристику расстановки сил как внутри Союза чешско-словацких обществ, так и в национально-освободительном антиавстрийском движении в целом.
Еще предстоит проанализировать этот важный в информативном плане блок корреспонденции о деятельности Я. Папоушека в Корпусе военнопленных. Здесь важно отметить его весьма активную позицию в период пребывания в северном лагере в Тюмени. Среди корреспонденции обращает на себя внимание одно письмо Папоушека (как активиста-доверенно-го движения военнопленных) без указания точной даты. Но нетрудно установить, что оно относиться к 1916 г. и было адресовано Правлению Союза (точнее непосредственно Б. Павлу), когда местом пребывания последнего был еще Петроград. Письмо свидетельствует о том, что Папоушек глубоко осмысливал задачи патриотического движения и весьма основательно, изнутри представлял обстановку среди военнопленных. В нем, в частности, содержались следующие важные рекомендации Папоушека по агитации среди военнопленных для набора добровольцев в воинские формирования. В одном из пунктов подчеркивалось, что для набора добровольцев среди словаков необходимо направлять особых агитаторов, которые бы знали словацкий язык и ориентировались в словацкой обстановке[219].
Вопрос об отношении к словакам в переписке с лагерями Я. Папоушек затрагивал и позже. Так, в письме, датируемом началом марта 1917 г., он подчеркивал: «Пишите всегда чехов и словаков или чехословаков, чехословацкий, игнорирование слова словак вызывает недовольство»[220]. И далее военнопленным давалась рекомендация, чтобы те использовали насыщенную информацию, содержавшуюся в письме, в целях активной пропаганды путем своевременной передачи ее своим знакомым в других местах пребывания.
Здесь же содержался следующий призыв к военнопленным: «Пишите в адрес отдельных чешско-словацких союзов прежде всего в Киев и московскому комитету и требуйте от них:
1. Отстаивания заграничного Национального Совета во главе с Масариком.
2. Отставки нынешнего неспособного правления и особенно Вондрака и Тучека»[221].
* * *
Важно отметить, что Корпусу из военнопленных, как свидетельствуют имеющиеся источники, удавалось поддерживать обратную связь с лагерями, так что усилия активистов Корпуса не были напрасными.
А в целом можно констатировать, что в России по большому счету шла борьба за программу Масарика в отсутствие его самого и в этом отношении были достигнуты существенные сдвиги. Члены Корпуса своей активной деятельностью во многом подготовили приезд Масарика весной 1917 г. в Россию, куда он длительное время не мог попасть из-за существовавшего запрета властей на въезд в страну.
В заключение, объективности ради стоит отметить, что не все деятели из военнопленных при Правлении Союза стояли горой за Масарика. Для некоторых из них главным было ускорить организацию чешско-словацких военных формирований любыми средствами с целью вооруженной борьбы за независимость.
Некоторые особенно нетерпеливые и рьяные деятели в целом относились довольно лояльно к линии руководства Правления Союза, за исключением «военной программы». Деятели – «милитаристы» считали, что самой неотложной задачей текущего момента являются приложение всей своей энергии к созданию чешской армии по проекту генштаба и бороться с интригами Союза против чешской военной акции. «Милитаристов» мало волновал вопрос о том, кто встанет во главе военной акции. Один из них, например, писал: «Тем, кто идет на смерть не обязательно, чтобы в идейном и духовном отношении ими руководил какой-то философ (имелся в виду Т.Г. Масарик. – Е.Ф), им нужны не философствования, а опора на чистое закаленное сердце… Не обязательно, чтобы чешским солдатом командовал профессор университета. Нельзя забывать, что в чешском войске много орлов, место профессору Масарику скорее в Англии. Там дел для него хватит»[222].
Накануне февраля 1917 г. судя по хранящимся в РГВА письмам известного деятеля чехо-словацкого землячества (особенно в Москве) С. Коничека-Горского (1866–1931), дело доходило даже до настоящих стычек т. н. «милитаристов» из числа сторонников Й. Дюриха и приверженцев Масарика. Об одной из таких стычек С. Коничек-Горский писал в своем письме (на русском языке) от 8 февраля 1917 г. Он сообщал, что на генерала Червинку, Й. Коутняка и других единомышленников Дюриха со стороны Правления в канцелярии Союза чехословацких обществ в Киеве было совершено буквально нападение с участием Тучека, Швиговского, Вондрака и др. С. Коничек-Горский даже упоминал «о травле» тех, кто не присягал Т.Г. Масарику. «И когда наконец прозреют наши люди, что они служат лишь марионетками в руках нескольких бессовестных режиссеров?! Кто является виновником застоя в деле освобождения наших пленных или, по крайней мере, в деле облегчения их участи? Я недавно вернулся из Казанского округа. и в этой поездке я видел многое, о чем гг. Павлу и др. рыцари «освободительного движения чешского» и слышать не хотят. Им не до «мелочей». Их сердцу ближе вечные споры, сплетни и натравливания на неугодных им людей. Прикрываются какой-то программной вывеской профессора Масарика и т. д. Личной политике нескольких жалких карьеристов приносится в жертву все! Откройте глаза на это пагубное для общего дела и уж слишком долго продолжающееся мародерство. Уважающий Вас, Коничек. Москва, Петровско-Разумовское, Ивановская ул., 3»[223].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
