***
Сотня мчалась в темноте подземного хода, устремляясь вглубь, чтобы ударить с тыла по неожидающему этого врагу. Гномьи тоннели оказались широкими, и поэтому пять крупных перевоплотившихся легко вмещались и могли бежать на всей скорости без опаски столкновения с чем-либо. Вся избранная Братия, усиленная Стаей и разделенная на пять отдельных сотен, устремилась по разным ходам в тылы врага, чтобы атаковать не ожидающего этого противника, а после вновь скрыться в защищенных тоннелях, благодаря благословению Макоши, скрываемых от чужих глаз и никогда не обнаруживаемых, даже если точно знать место.
***
Старые-добрые лезвия боевых ножей вскрыли кровоточащие раны очередного противника, лезвие короткого меча довершило дело. И сразу же переход к следующему слишком медлительному уродцу, оказавшемуся на улице города лишь потому, что подобных ему вокруг были тысячи против сотен защитников, чьи ряды стремительно редели.
Вновь война нашла его, вновь пришлось вспомнить все, что он умел, но на сей раз это уже была его война. Туман знал, за что пришлось взять оружие в руки и для чего потребовалось вспомнить все, чему его учили, и до чего он дорос сам. И вот сейчас он стоял посреди улицы, раз за разом уничтожая каждого, кто подошел слишком близко к его дому, внутри которого его семья: его мать, его жена. Позади его дом, ни чей-то особняк, ни чей-то дорогой автомобиль, ни чья-то прихоть или приказ. Нет, он стоял за свое, впервые, не отдавая долг, а будучи должным защитить, впервые понимая для себя, что именно означает слово «долг». И именно сейчас он не обязан, а должен, ибо если не он, то некому защитить будет дорогих ему людей, и поэтому Туман будет стоять до конца, как и другие, сражающиеся в городе, на его стенах и возле Храма Порядка, откуда доносятся громовые слова великих героев, так сильно похожих на тех, кого когда-то еще мальчишкой он видел по телевизору и отчего-то запомнил, хотя, вроде бы, не особо припомнит, от чего и где, но уверен, что все правильно, именно так и должны выглядеть богатыри. Именно так выглядит сила людская, а он – частица этой силы, он – Алешка, Туман, паренек из двора, дравшийся с местными гопниками потому, что не желал быть таким же, как и они.
Его звали на стены, призывали выступить диверсантами, но Алексей попросил разрешить ему защищать улицы, ведь так или иначе нет-нет, а кто-то прорвется и будет нагонять страх на горожан, убивая их… Нет, он не просил, но требовал, явственно ощущая, что должен остаться в городе, что здесь его место, и он обязан быть на улицах, защищая свой дом и окрестные. И ему позволили, иначе быть не должно, ведь он обратился ни к кому иному, как Огнеславу, а он мужик правильный, он все сам понял.
***
Изуродованные великаны, чьи тела разбухли от множества раздувшихся гнойников, разом вышли из главных порталов, таща за собой гигантские цепи, торчащие буквально из их спин. Обезображенные лица скрывались за решетчатыми забралами, на руках чернели уродливые кандалы-кулаки, гнойные массы стекали по шрамированной коже. Великаны тяжело шагали, увязая в грязи, но продвигались вперед, натягивая цепи. Осадные орудия били постоянно, пытаясь перенаправить удары на себя, к ним присоединялись нововозведенные. В одного великана угодил тяжелый болид, мощный взрыв раскидал всех в радиусе двадцати шагов, откинул тушу великана, но тот, еще больше источая гной и покрывшись копотью, не обращая внимания на раны, принялся вставать, вскоре продолжив путь.
***
Объятый призрачной сферой, переливающейся белым светом, Великий Князь безудержно врывался в битву на самых трудных участках, появляясь там в самый нужный момент, окруженный сотней, следовавшей повсюду и без устали бросавшейся следом в бой. И, казалось бы, потерянный пролет стены вновь оказывался под контролем защитников, а очередная осадная башня, объятая призрачным пламенем, обрушивалась к подножью истерзанных осадой стен. И под общее ликование Великий Князь устремлялся дальше по стене, стремясь оказаться везде и помочь всюду, где успеет.
Он не командовал, как полагается полководцам, но всегда находился на передовой, и именно это вселяло огромную уверенность в видевших его защитников, с большей силой вгрызающихся в твердь и не отдающих пяди врагу, постоянно штурмующего стены и погибающего тысячами.
Да и ревущий огромный медведь на пролете возле Храма Сварога заставлял веровать так, что молитва складывалась ударами мечом или копьем, а каждая пущенная стрела продолжала песню смелости и героизма.
Люди видели и знали, что они не одни, и каждый понимал, за что сражается, и рядом с ним други боевые, ставшие братьями. Рядом сестры и матери, взявшие оружие и сражающиеся не хуже мужей, рядом Люд, рядом Рать, рядом Род, рядом Братия.
***
Смердящие ремни пращи требуши обтягивали подтащенный бурдюк, сшитый из десятка тел, внутри которого лежали несколько сосудов из разумных, наполненные плотоядными червями и трупоедами. Орудийный расчет с помощью крючьев поправлял ремни, чтобы при отпускании груза требуша метнула заряд, а не разорвала его, и тогда с начинкой пришлось бы разбираться им, а не засевшим за стенами. Еще немного, и многотонный груз рухнет вниз, потянув рычаг.
Выскочившие из невидимости тут же атаковали всех, кто оказался поблизости, вырезая весь расчет и отцепление, несколько секунд, и осиротившая требуша вспыхнула от нескольких бутылей с горючей жижей от гномов. Подскочивший отряд охранения был вырезан еще быстрее, после чего диверсионная Черная Сотня ушла так же, как и пришла, готовясь атаковать следующую цель. Сегодня много мест, где нужно побывать и напомнить о себе, поэтому рассиживаться времени нет, да и в принципе, чего сидеть-то?
***
Илья Муромец подошёл к гробу, поклонился.
- Ну, прости, Святогор - богатырь.
- Похорони меня! - сказал Святогор.
Илья Муромец вырыл мечом могилу глубокую, сволок в неё гроб, повалил его, простился и поехал в Киев. Там он прожил двести лет. И помер.
За всю жизнь Илья Муромец много врагов русской земли победил, за что он и славен был…
- Я хочу быть Ильей Муромцем! – раздался звонкий мальчишечий голос.
- Нет я!
- Нет я!
- Я тоже хочу!!!
- Тише, тише, - произнесла бабушка Нюра: - Все вы будете аки Ильюша с братьями его. Только надо кушать хорошо и от труда не уклоняться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
