Прозвучал властный спокойный голос Рено:
— Вниманию высокого суда. Ходатайство совета защитников будет рассмотрено членами суда. Суд откладывается до начала лекций по праву, то есть на неделю от нынешнего дня, после чего будет представлено окончательное решение.
Я уходил из зала суда на репетицию, чувствуя за своих студентов гордость с примесью досады, за то, что позволил себя опередить. Снаружи меня остановил Фрик, коротко заметив:
— Комиссар, если эти ловкачи снимут хулигана с крючка, убийство войдет в моду на Харлече. Мы должны сохранить порядок, невзирая на законность!
Мысли о лазейках в законе не оставляли меня до самого гимнастического зала, где по расписанию должна была репетироваться сцена моего прихода в Иерусалим, и все исполнители уже ждали меня. Все были единодушны в том, что если закон последует логике, то Нессер будет освобожден.
Кара в сцене прихода участия не принимала и ее присутствие было необязательно. Мне же ее недоставало, так как я был сильно встревожен как законной, так и духовной стороной результатов процесса, а присутствие Кары всегда успокаивало. Ред заметил мою рассеянность и сократил репетицию, так что я смог поспешить к жене и к сводке вечерних новостей.
Когда я вошел в свою берлогу, телевизор уже начал мерцать. Я тут же позвал Кару, суетившуюся на кухне. Я стоял, следя за экраном, посреди комнаты. Она подкралась сзади и обняла меня, прижавшись головой к спине.
Мне была приятна ее преданность, оставалось только пожелать, чтобы она проявляла больше гражданской заинтересованности, которую она должна была развивать, раз я собираюсь вернуться прокуратором Северного континента. Но мои собственные заботы потонули в текущих делах.
— И теперь планета ждет решения Ревю, — заканчивал диктор. — Следующая неделя принесет самый важный прецедент в короткой истории харлечианской юриспруденции. Ходят слухи, что Рено потребует свидания с учителем Джеком.
Я знал, что слух исходит от Рено. Как только экран погас, я повернулся и обнял жену. С несвойственной ей серьезностью она приникла к моим губам, но при этом не последовало обычного поглаживания моих лодыжек. Удивленный, я отодвинул ее на длину рук и взглянул в зеленые глаза, чтобы посмотреть, не больна ли она. В ее глазах я увидел сдержанную восторженность то ли религиозной исступленности, то ли восторженность беременной женщины. Зная Кару, я понял, что это не религиозная восторженность.
— Моя драгоценная, скоро ты потолстеешь младенчиком.
— Джек, любимый, — разочарованно сказала она, — я хотела первая сказать об этом.
— Ты и сказала, дорогая, своим святым сиянием. Мой ответ понравился и она расцвела.
— Я стану толстой от твоего ребенка, Джек. Толстой, как выброшенный на берег кит, надеюсь, так как хочу, чтобы наш сын был таким же гигантом среди мужчин, как и его отец.
— Нет, дорогая, я хочу дочь, такую же милую и такую же восхитительную, как ее мать.
— Ну, — промурлыкала она, — я не смогу удовлетворить все разноречивые требования. Но настаиваю на том, чтобы у меня не было такой кривоногой девочки, как у Кики. Я согласна на твои синие глаза, но хочу, чтобы у нашего ребенка были мои ноги, волосы и мозг.
В этот момент чаша моего счастья переполнилась бы, если бы не утечка через отверстие, проколотое одним внезапным соображением.
— Когда наступит благословенный момент?
— В конце четвертого или начале пятого месяца. Неопределенность ее ответа вытекала из отсутствия лунных циклов на Харлече, и я быстро подсчитал в уме:
— Кара, это должно произойти в начале пятого, не раньше.
— Скажи это утробному плоду, — засмеялась она.
Я не засмеялся, но прижал ее к себе, чтобы она не заметила выражения моего лица.
— О, моя сладчайшая, — прошептал я, — эти новости призывают к молитвам. Оставь меня одного с моим счастьем, пока не будет готов обед.
Она упорхнула на кухню, а я сел за стол, склонив голову. Основываясь на периоде беременности с первого нашего сближения, беременность в начале пятого месяца только лишь определит семимесячный барьер, квалифицирующий нашего ребенка, как человеческое существо. Любое число четвертого месяца дисквалифицирует младенца и аннулирует наш брак.
Рождение в срок, меньший семи месяцев от зачатия, не только заклеймит нашего потомка, как недочеловека, но наш ребенок окажется свидетельством того, что я занимался скотоложеством. В самом деле, значение всего этого пугало меня больше, чем законное наказание за это. У прокураторов большое значение имеет звание, и место его ребенка будет определено где-то чуть выше собаки и ниже гиббонов, потому что гиббоны являются земными антропоидами.
Следующей проблемой являлся Нессер. Христианство было на краю потери своего Вараввы[117] на Харлече. Нераскаявшемуся грешнику будет дано отпущение грехов не из милосердия, а благодаря хитрости. Строгое выполнение закона угрожало моему дому, моему отпрыску, моему священнослужению.
Что я мог бы посоветовать Рено? Единственный земной прецедент состоялся два века назад и он не подходил моим целям. В нем устанавливалось, что органы умирающего человека могут изыматься до смерти и решение изъять такие органы не является убийством. Кроме того, медицина на Земле не достигла такого состояния, при котором даже корни волос трупа сохранялись для трансплантации.
Я быстро собрался с мыслями, когда секретарь Гэл объявил, что Рено просит свидания.
— Проведи его, — сказал я, стараясь взять себя в руки. Вошел Рено и встал по стойке смирно, пока я не сказал:
— Вольно, Рено. Присаживайся. Бардо, Марти и Фиск забили тебе угловой, так я понимаю. И теперь тебе нужно мое официальное мнение?
— Нет учитель Джек. Мне нужен духовный совет.
Хотя я даже глазом не моргнул, но был изрядно изумлен. Словно Наполеон пришел к Папе римскому.
— По логике вещей, — продолжал Рено, — расчленение не составляет убийства, но в деле Нессер против Университета-36, я чувствую стратегическую необходимость совершить тактическое отклонение и отойти от логики. Если я освобожу Нессера по фактам этого дела, юстиция выиграет бой, но общество проиграет войну.
— Рено, — сказал я, — ты разговариваешь как адвокат, а не как генерал.
Рено игнорировал мою шпильку.
— В лекциях по религии-2 вы часто говорили о душе. Что же такое душа, юридически? Это что-то отдельное от тела?
— Это не что-то отдельное от тела, это что-то свыше и вне тела, — тут я вспомнил, что разговариваю с солдатом, и потому спросил. — Говорил ли вам учитель Ред об esprit de corps[118] военных соединений?
— Часто, Джек. Он очень высоко отзывается о земном Десантном корпусе, который, как он говорит, никогда не сдавался врагам.
— Он прав, подтвердил я. — Это боевые отряды Объединенного Космического Флота, потомки древней Морской пехоты Соединенных Штатов. Их esprit de corps является неотъемлемой частью подразделения и неделимой среди его членов. Однажды в войне на поверхности планеты Марлон подразделения Десантного корпуса были рассредоточены по дивизиям Объединенной Космической армии, и из-за этого были проиграны три битвы подряд. Тогда Десантный корпус был переформирован в единое подразделение со своим собственным командованием и он успешными атаками добился перелома в ходе войны.
Их дух был частью их соединения, как душа является частью целого человека, и этот дух не может быть разделен. Душа есть дух. Так же как у отдельных солдат.
Рено внимательно взглянул на меня и спросил:
— Твоя религия выражает воинствующий дух?
— Разумеется, — ответил я, — моя церковь — воинствующая церковь. У нее имеются военные песни, например: "Вперед, воины Христа". А "Боевой гимн республики" — воодушевляющая маршевая песня.
— Спасибо, Джек, — сказал Рено, вставая.
— Одна просьба, Рено. Если ты найдешь способ повесить Нессера, дай мне два месяца, чтобы спасти его душу для грядущего.
После обеда, Кара и я позвонили Реду, чтобы объявить о предстоящем событии.
— Чудесно, — сказал он. — Когда Кара ожидает ребенка?
— В самом начале пятого месяца, — ответил я.
— При этом выяснится, человек ли она, — сказал Ред, — но тогда можно поставить на тебе крест, как на колонизаторе, если планета будет признана достойной принятия в Мировое братство.
— Но ведь остается еще статья о планетной обороне.
— Не рассчитывай на это… В пятом месяце харлечианского года? А как же быть с ролью Кары? Не можем же мы заставить беременную Марию гарцевать по сцене. Неможем же мы рисковать плодом из-за шимми, не так ли?
— Ни за что, — согласился я. — Кара и не подумает об игре в ее положении, — внезапно, охваченный боязнью и повернувшись к Каре, я спросил ее. — Не так ли, Кара?
— Конечно же, не подумаю, Джек. Материнство — первейшая обязанность преданной жены. Тебе придется одному поддерживать наши семейные сценические традиции.
