Но, сука, как же больно».
— Ой, хватит меня смущать. — она махнула на него рукой, на которой раньше сияло кольцо, до того, как нам пришлось его продать. Я остановился, опустил голову вниз. Наверное, картина получилась бы из самых лучших драм, пойди сейчас дождь.
Драться за любовь? А люблю ли я её или влюблён в жизнь с ней? Вопрос философский, над ним можно размышлять часами и приходить к печальным выводам. Просто человека полюбить невозможно, за то, что он есть. Я шёл, уже не замечая, что иду в ту же сторону, что и они. Через двести метров Сара со стражником перешли на другую сторону дороги, а после вошли в переулок и в дом.
Зайти послушать? Или это будет уже слишком? Сменил облик на свой старый, который я запомнил, смотрясь в зеркало. И просто не смог сдержаться. Постучал в деревянную дверь дома, поделённого на четыре части, но не обнесённого забором.
— Сейчас! Секунду! — Услышал, как она что-то уронила. Постучал ещё раз.
— Да кто там так ломится⁈ — услышал голос стражника.
— Тот, кто может вывернуть твои ноги в обратную сторону и заставить тебя так ходить. — Пробурчал я, но, кажется, меня услышали.
— Это кто там такой дерзкий⁈ Жди, я сейчас выйду.
— Нет! Не надо! — Закричала Сара.
— Ты думаешь, я позволю кому-то ломиться в твой дом, а потом ещё и угрожать⁈ Уйди!
Дверь начала открываться. Я смог разглядеть его лицо. Он был ровесником Сары. Карие глаза, нос с горбинкой, короткая причёска. Посмотрел ниже, серая кофта и такого же цвета подштанники немного приспущены.
— Паран⁈ — Удивлённый возглас моей возлюбленной заставил перевести взгляд на неё. Растрёпанные светлые волосы, красные щёки, то ли от возбуждения, то ли от мороза. Её юбка тоже была приспущена, видно, что одевалась впопыхах. Она, увидев, куда я смотрю, тут же начала натягивать её на себя.
— Ты его знаешь⁈ — раздражённо успел спросить стражник, прежде чем я схватил его за горло и поднял. Он попытался ударить меня мечом, но такие удары уже давно мне не страшны.
— Паран! Прошу! Отпусти его! Я думала, ты мёртв! Мне нужно было заботиться о Миле! — Услышав имя своей дочери, из головы сразу же ушли все мысли. Гнев, злоба, ярость, обида, досада, всё это вмиг пропало.
— От-отпусти… — Стражник начал задыхаться и уже не бил меня, бросив меч на пол и пытаясь разжать мою хватку.
— Прошу, пожалуйста, если ты ещё любишь свою дочь. — Сара била по больному, одновременно завязывая юбку, уже стоя рядом с диваном.
На что готова пойти мать ради собственного чада? В голове начали мелькать образы, как они, не жалея себя и своих жизней, страдали, пропадая сутками на работе, отталкивали их с проезжей части, а потом оказывались на больничных койках или в гробу. Даже вспомнился образ скульптуры «Скорбящая мать» или «Трагедия народов».
Я понемногу начал ослаблять хватку, чтобы парень наконец-то смог вдохнуть. Он втягивал в себя воздух, словно пылесос, и всё это раз за разом. Он дышал так, как никогда, наверное, в своей жизни. И каждый глоток воздуха понемногу заставлял его прийти в себя.
Включив ауру и подумав о том, что он должен мне подчиниться, отдал приказ: — Ты забудешь дорогу в этот дом, ты никогда не был здесь и не знаешь, кто здесь живёт. Увидев женщину с белыми волосами, будешь всю свою оставшуюся жизнь обходить её за сто метров. — Пока я ему приказывал, он мёртвой куклой висел на моей руке. После того, как приказ был дан, я его опустил обратно. — А теперь ты возьмёшь свои вещи и уйдёшь. Завтра же попросишь, чтобы тебя перевели в деревню. Ты всё понял?
— Да, ваше величество. — Стражник мне поклонился.
— Выполнять! — Рявкнул и увидел, как Сара за всем этим наблюдает, не понимая, что вообще происходит. Я достал кошелёк и кинул ей под ноги.
— Это тебе, на безбедную старость и жизнь. — В кошельке находилось больше сотни чёрных монет. Вполне хватит, чтобы открыть своё дело. Она, кажется, мечтала продавать цветы. Вот пусть и занимается. Денег там хватит с лихвой и на жильё получше, и на еду, и на учёбу Милы. — Хотя, — увидел, как со стражника продолжали спадывать штаны, оголив ягодицы.
Снова включив ауру и приказ, применил его на Сару: — Теперь ты всю жизнь будешь верна своему покойному мужу, который передал тебе эти деньги через Брана. Ты будешь ждать и верить, что он придёт.
Достал второй кошель и, посмотрев на стражника, который никак не мог справиться с застёжками на лёгкой латной броне, положил ей и второй мешочек с теми неполными сорока монетами в руки.
— Забудь, что я здесь был. Просто жди меня. — После выполнения приказа человек просыпался через несколько минут, но то, что я сегодня сделал, это поставил жизненные установки.
Как же порой жестока бывает жизнь. Хотя по факту она строится исходя из наших решений, поступков, заложенного воспитания и много чего ещё, сильно зависящего именно от нас. Но в данном случае я мог её простить. Видимо, Бран не смог выполнить всех своих обещаний по поводу жилья, оставленных денег на первое время. Хотя уже прошло больше, чем было обещано. Да и, если честно, я сумел позабыть, какой срок он тогда пообещал мне.
Надеюсь, об их отношениях они не распространялись. Всё же Сара любит свою дочь и наверняка боялась, что она узнает о том, как поступила её мать ради их выживания. Не знаю, влюбилась ли она в этого паренька или же следовала рациональным доводам, пойдя по лёгкому пути, но она мне изменила. И этого фактора не отнять, его не сотрёшь из памяти, и отношения, даже если я вернусь обратно, больше не станут прежними. Но и сказать, что она меня предала, тоже нельзя. Двоякая ситуация, когда муж вернулся с войны через десять лет, от него ни слуху ни духу, приходит, а его жена уже с другим. И тут винить-то по сути и некого. Человека нет, и памятью о нём свой дом не построишь.
Возможно, зря я так поступил. Сложно себя контролировать в такой ситуации. Но мне кажется, я сделал всё по совести. Мужика не убил, да, подправил психику маленько, да и только. Сара, раз по её словам, всё было ради
