— Э… — задумчиво протянул я. — А может, оно с рождения в клетке?
— Чушь! — мотнул головой рыжий. — Тогда все равно звучит речь. С жутким акцентом, но все-таки… Диран, слушай, — оживился муж Аэлиниэль, — а может это человек заколдованный?
Я прищурился, скользнув взглядом по клетке, которую бережно нес Шем. Нет, чушь…
— Не-а! Нету никакого магического излучения от этого… как оно там, кстати, называется?… Обычный зверек, в общем.
Оборотень только недоверчиво фыркнул.
В гостиницу мы, найдя Рина, пришли уже почти под вечер, счастливые и довольные. Даже эта незапланированная покупка позабылась. Сходили на выступление фигляров, потом зашли в балаган. Весело было, особенно когда артисты показывали какую-то легенду про темных и светлых. Рин стоял кра-а-асный, как не знаю кто. Поскольку у актера, который играл эльфа постоянно отваливались накладные уши. Я даже считать стал! В результате вышло пятьдесят три раза. Правда и темного они показали полным идиотом, но… У него хотя бы ничего не падало и парик на сторону не съезжал.
Самое странное, что новоприобретенную зверюшку Аэлин даже не попыталась взять в руки. Она как была у Шамита, так и осталась. А тот и не спорил… Не, я дурею с этих эльфов…
В это день мы решили лечь пораньше. Вернее — я. Хоть и проспал целые сути, но на меня буквально навалилась какая-то противная усталость. Ну ее к марграну, лучше лишний час подремать! Спа-а-а-ать-то как хочется…
… Серые, холодные волны устало накатывают на хищно ощерившиеся зубья скал. Тяжелые и темно-серые тучи нависают над водой. Кажется — ударь волна посильнее, и брызги пены долетят до набухших грозой облаков. Утонут в них, чтобы через мгновение обрушиться на мир, связав землю и небо такими же мрачно-серыми мохнатыми стежками дождя… Да, бросить здесь якорь мог решиться только самоубийца.
С другой стороны открывался не менее мрачный пейзаж. Голая каменная равнина без малейшего намека на растительность, обдуваемая холодным и пронизывающим ветром, воющим, словно неупокоенная душа, в провалах мрачных скал. Сложенное из дикого камня эдакое гротескное подобие замка… М-да, у кого-то с воображением явная вражда. Картинка просто-таки тоскливая.
— Видишь? Видишь, куда меня заточили по твоей милости? — тихий шелест голоса за спиной. Ой, опять сны… — И разве тебе не жаль…
Жаль? Мне? После воспоминаний Дара, после разговоров с отцом, после раздумий как холодных, так и приправленных острой ненавистью? Своей, чужой… какая разница?
— Нет, мне не жаль! — ветер взвыл, словно стремясь вбить вылетевшие слова назад. И разочарованно застонал, закрутился, рассыпая вокруг подхваченный торжествующий смех — да что ты можешь, наваждение?
— Дар, какой же ты злой… — тихо, ласково, мурлыкающе.
— Вы опять ошиблись, госпожа, — холодность голоса могла поспорить с пронизывающим ветром. — В который раз, в который раз…
Плащ взвивается вверх распластанными крыльями, воет распарываемый мечом воздух, изумрудные отсветы на стали складываются в замысловатую вязь рун…
— В который раз!!!
Мир вздрагивает и разлетается на осколки. Они тают в воздухе, словно грязный лед, оставляя после себя только бархатную темноту небытия. Сон — это отдых, а не пререкания с озабоченным балахоном. До-о-оргий, ну дай мне поспать спокойно! В конце концов, кто тут бог — ты или этот глюк запредельный?!
…Ветер разочарованно выл в острых скалах. Опять это странное существо, так похожее на Дара… М-да, эксперимент, сначала показавшийся таким удачным стал моей самой большой ошибкой. Теперь уже понятно — не стоит наделять оружие душой. Разума будет более чем достаточно. Хотя в принципе можно обойтись и без него.
Если бы тогда не оставила этому низшему его воспоминания…
Теперь же всех Властелинов придется уничтожить. Под корень. Судя по всему сейчас я имела счастье лицезреть потомков моего «эксперимента». И очень хамоватых потомков. Хотя… постаралась я тогда на славу, не удивительно, что они привыкли к поклонению и оказались у власти. Теперь у них этого спокойно и безболезненно не отнимешь.
А если судить по этому экземпляру… что ж, можно собой гордиться, творение выше всяких похвал. Жаль, что придется его уничтожить. Или нет, можно убрать всех остальных, а этого нахала сперва заставить на это смотреть, а потом… стереть память, лишить разума и сделать цепным псом. Кровожадным цепным псом. А если ему еще и привить рабскую преданность, то можно спокойно наслаждаться местью. Или все же не стоит рисковать?… Да и… Что делать с Даром? Он ведь еще там… Я это чувствую… Его душа пульсирует, зовет, бьется в агонии…
Так кого же из этих двоих оставить? Дара? Или эту… «ошибку»? А, может, двоих?
Хм, в первую очередь надо выбраться отсюда, и потом уже решать — кого да в какой последовательности казнить.
Но Дар… Для него всегда найдется место в пыточной!
Отступление четвертое (весьма нервное)
Нире вечно не хватало денег. Девушка хотела всего и сразу: и вон ту симпатичную подвесочку, и вон те милые сережки, и вон то красивое платьице, а на ужин… О, на ужин она приготовит нечто совершенно невообразимое! Что-то такое, что будет достойно стола императора! Там будет запеченная дичь, суфле, приготовленное по последнему эльфийскому рецепту, и тортик! Как можно без тортика?
И чаще всего, достойной императора оказывалась именно стоимость данного обеда, а не что-то иное.
Рон это уже давно понял, а потому относился к причудам своей компаньонки с легкой иронией. У всех свои недостатки. Кто-то помешан на изобилии, а кто-то… Кто-то не хочет рассказывать о своем прошлом, упорно избегая этой темы.
Сегодняшний вечер должен был пройти спокойно. В конце концов, за продажу того странного зверька была выручена порядочная сумма, а раз так… Месяц — не месяц, а пару недель, при Нирином-то транжирстве, прожить можно будет.
Воин лежал на охапке сена, брошенной в дальнем углу сарая, и бездумно смотрел в потолок. Жизнь странная штука… Кажется все забыто, старое пожарище памяти покрыто слоем пепла… Но стоит задеть какую-то струну и… Опять все летит к маргулу в болото! Нервы ни к мархангу…
Громко хлопнула дверь, Рон задумчиво покосился на вошедшую Ниру, но вставать не стал. Девушка же, еще до полудня сбежавшая вглубь торговых рядов, подошла к нему и присела рядом, буквально сунув под нос ладошку:
— Красиво?
Мужчина скосил взгляд. На тонком пальце красовался тяжелый массивный перстень. Сочетание, конечно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
