— Может она ещё не встретила свою половинку?
— Может быть. А у Вас, извините, конечно, но коль разговор зашёл на такую откровенную тему, что вообще никого нет, и не было?
— Отчего не было, я как вы заметили, тоже не уродка, — как-то грустно улыбнулась Анна, — конечно, были, но мне казалось, что кого-то я не любила, кто-то не любил меня. Вот так сначала ждала, какого-то фееричного чувства, потом бросилась с головой в работу, а потом в результате осталась совсем одна. Нет, время от времени у меня, конечно, появляются парни, но всё это так, временно, ни кто из них не остаётся в моём сердце навсегда.
— Извините, ещё раз. Вот мы и приехали, — такси остановилось напротив ресторана, Виктор Сергеевич расплатился и отпустил машину.
Ресторанчик действительно понравился Анне с первого взгляда, она историк по образованию не была лишена романтизма и некоторой тоски по прошлым векам. Они заняли столик в глубине небольшого, хорошо проветриваемого зала, официант принёс меню, и Виктор Сергеевич предоставил полное право выбора спутнице, всё равно он ничего не понимал, что там написано. В это время, на совсем крохотной эстраде, в соседнем углу зала началось движение, как он понял, это занимал места настоящий оркестр. Их было четыре человека, скрипка, аккордеон, саксофон и пианино, три мужчины и молоденькая девушка, музыканты заняли свои места, достали инструменты, некоторое время тихонько настраивали их, а потом зал заполнила тихая, спокойная музыка. Это было настолько великолепно, что Виктор Сергеевич даже пропустил момент, когда Анна пыталась уточнить с ним заказ.
— Ой, извините, я заслушался, Вы что-то у меня спрашивали?
— Да, я хотела согласовать с Вами заказ, но потом решила не отвлекать, заказала, всё на своё усмотрение.
— Вот и правильно, всё равно я ничего не понимаю во Французской кухне.
Вечер затянулся, они долго сидели в ресторане, ели, пили вино, слушали музыку и болтали, потом ещё долго гуляли по городу. Виктор Сергеевич был на редкость откровенен, рассказал Анне почти всю свою жизнь, многим поделилась и она. Поздняков сам себе удивлялся, насколько легко ему было общаться с этой женщиной, может потому, что они совсем не знали друг друга, а очень часто люди открываются посторонним, тем с кем больше никогда не встретятся. Несколько раз Виктор Сергеевич пытался свернуть на тему Булавы, но Анна очень виртуозно уходила от этого разговора.
— Ой, смотрите, — Анна посмотрела на часы, — уже половина первого ночи, однако мы с Вами загулялись, пора и по домам.
— Да, конечно, у Вас завтра рабочий день, а мне нужно рано утром выезжать, конечно, давайте прощаться, я сейчас поймаю такси, отвезу вас домой, да и сам к себе в гостиницу.
Так и сделали, жила Анна в небольшой съёмной квартире, возле самого посольства, Виктор Сергеевич помог ей вылезти из машины и на прощанье поцеловал руку.
— До свидания, Анна, огромное спасибо за великолепный вечер, мне было интересно и приятно с вами.
— Спасибо и Вам, Вы, Виктор интересный человек, с интересной судьбой.
— Да, что во мне интересного, обычная судьба, обычного человека, жившего в нашей стране на рубеже веков. Вот разве, что последние события, это да, но здесь я совсем не причём. Это судьба, так повернулась.
— Нет, правда, у вас интересная жизнь. Но мне пора, до свидания, хотя вряд ли мы с Вами ещё встретимся.
— Кто знает, может и свидимся, по крайней мере, если я что-то узнаю интересное по Вашему вопросу, я обязательно Вам сообщу. До свидания.
Она развернулась и пошла к подъезду, возле двери остановилась, о чём-то задумалась всего на несколько секунд, потом обернулась и вернулась к Позднякову.
— Послушайте Виктор, — на лице женщины была написана тревога, — я долго думала, говорить Вам или нет, но вы были со мной искренним, и я не могу не предупредить Вас. Будьте осторожны, я не могла рассказать Вам всего, да и сейчас не могу, но консул…
— Что консул, Анна?
— Консул он не на Вашей стороне.
— Что это значит?
— Я не могу больше Вам ничего сказать, но не доверяйте ему, и вообще напрасно Вы обратились в посольство.
— Что это значит?
— Я не могу больше ничего Вам сказать, вот мой телефон, это личный, если будет очень туго, звоните, постараюсь помочь, у меня есть некоторые связи. Всё, до свидания.
Она развернулась и скрылась в подъезде, оставив Виктора Сергеевича в полном недоумении.
На следующий день, всю дорогу до Ангулема он только и думал над словами Анны. Почему напрасно он обратился со своими проблемами в посольство, почему нельзя доверять консулу, но так ничего и не придумал. Домой он вернулся не в лучшем расположении духа.
Глава 12
Телефон зазвонил неожиданно, когда Виктор Сергеевич только вылез из машины. Номер, высветившийся на экране, был незнакомым.
— Алло, — ответил Поздняков.
В трубке послышался какой-то скрип, скрежет, а потом очень неприятный голос произнёс.
— Здравствуйте, Виктор Сергеевич.
— Здравствуйте. С кем имею честь?
— Это не важно, Вы меня всё равно не знаете, и моё имя ни о чём Вам не скажет.
— Что Вы в таком случае хотите?
— Я слышал у Вас крупные неприятности, а Вы своими поступками ещё их и усугубляете, не стоит так поступать.
— Я не понимаю, о чём идёт речь, — ответил Виктор Сергеевич, хотя в груди что-то закололо, и неприятный холодок побежал по телу.
— Бросьте, всё Вы прекрасно понимаете, но это не столь важно, я могу помочь устроить Вам все ваши дела с наименьшим риском для Вас, и конечно с наименьшими потерями. Я возьму на себя все переговоры со всеми желающими завладеть артефактом, но конечно не бесплатно.
— Я Вам повторяю ещё раз, — попытался возразить Поздняков, — что я не понимаю, о чём Вы говорите.
— Не валяйте дурака господин Поздняков, — резко оборвал его голос на том конце, — Я Вам даю срок подумать, три дня, как только надумаете, позвоните мне, номер у вас высветился, я специально его не маскировал. Я знаю этих людей, и я устрою всё в лучшем виде. Но ради Бога не предпринимайте больше никаких действий, и берегите семью, не отпускайте никого от себя. Да, вот, что ещё, не просите своего молодого друга вмешиваться, полиция не поможет.
— Что вы имеете в виду, когда говорите про семью?
— Виктор Сергеевич, всего три дня, это большой срок, что бы принять правильное решение. Через три дня я перезвоню, если Вы не позвоните раньше. — На этом разговор оборвался, на том конце положили трубку.
Поздняков так и стоял возле машины. На его лице отобразилось непонимание и беспокойство.
