Гарри услышал вопрос. Как он себя чувствует? Пока что он только слышит голос профессора.
— Будьте мужественны, — продолжал Баттли. — Главное начнется, когда мы снимем наркоз…
Тут впервые Гарри захотелось спросить, что с ним и с его телом.
— Вы живы, Гарри, запомните, вы живы и будете жить, — говорил Баттли. — Как только кончится опыт, мы сделаем обратную операцию, вернем кору вашего мозга на место.
Но что ему теперь делать, спрашивал себя Гарри.
— Станьте дельфином. Полностью станьте дельфином, — не умолкая, говорил Баттли.
Гарри прислушивался к себе, но, кроме голоса Баттли, ничего не ощущал и не слышал.
— Глен, — обратился Баттли к помощнику. — Начнем общее пробуждение. Постепенно — самыми маленькими шагами…
Первое, что ощутил Гарри, была бесконечность. Казалось, что он один на маленьком острове, на пятачке среди огромного мрака. Было с ним только его «я» — ничтожная искра, не способная осветить и раздвинуть мрак. Это его испугало: хотелось крикнуть, но не было голоса, шевельнуться — не было рук и ног.
— Гарри, Гарри… — слышал он где-то вблизи слова профессора.
Но у него самого не было голоса, чтобы ответить.
— Гарри, вы пробуждаетесь в новом мире, вы стали дельфином, Гарри. Мы предвидели, что вам будет трудно. Вы теперь дельфин, Гарри, вы теперь Иглу… Нам нужно знать, как вы себя чувствуете. Вы нас слышите? Говорят доктор Баттли и Глен.
Гарри боролся со страхом и с бесконечной тьмой.
— Гарри, была операция…
И вдруг мрак исчез. Гарри увидел лабораторию, склонившихся над ним Баттли и Глена. Он сначала не понял, куда исчез мрак, а потом сама собою пришла догадка: у него открылись глаза. Но глаза открыл не он, Гарри Польман, — их открыл дельфин Иглу. Это его удивило: неужели он будет зависеть теперь от животного?…
— Что вы можете сделать, Гарри? — спрашивал Баттли.
Что он может сделать? А может ли он закрыть глаза? Гарри приказал себе: закрой глаза. Это ему удалось — веки закрылись. Видимо, Баттли понял, что это первое его осмысленное движение.
— Еще раз откройте и закройте глаза, — сказал он.
Гарри открыл и закрыл.
— Хорошо, — сказал Баттли с облегчением. — Переходите на разговор, пользуйтесь передатчиком.
Гарри шевельнул челюстью — Иглу всплеснул плавниками. Тело его качнулось в воде. Гарри показалось, что он валится на бок. Он мысленно вскинул руки, как человек, поскользнувшийся на дорожке, — плавники судорожно взмыли в воде, тело чуть не выпрыгнуло из ванны. Плеснула вода.
— Осторожнее, Гарри… — Баттли стряхивал с халата брызги.
— Я ничего не сделал, — передал азбукой Морзе Гарри. — Мне очень легко…
Баттли ответил:
— Вам надо научиться координировать движения. Шевельните хвостовым плавником.
К радости Гарри, это ему удалось. И опять он едва не выскочил из ванны.
— Так… — сказал Баттли. — Для начала неплохо. Даже если вы будете только плавать, эксперимент мы завершим успешно.
Выходя из лаборатории, Глен думал о последней реплике шефа: не слишком ли узкую цель ставит Баттли, если считает, что умение плавать удовлетворит задачам эксперимента. Впрочем, это его, Глена, уже не касалось. Его дело — биологическая основа, действие препарата БМТ. Цели и задачи определяет дирекция института.
Потом он начал думать о Гарри Польмане. И о себе. Вдруг представил себя на его месте, в роли подопытного. Почувствовал холодок на спине — никогда! Он видел Гарри после операции. Это был живой труп. Глен слабо разбирался в нейрохирургии, но об экспериментах, которые ведутся в лаборатории, знал. У животных — кошек, собак — удалялась кора головного мозга. Животные жили: ели, если им давали пищу, двигались, если их водили на цепочке, издавали мяуканье, лай. Но что за походка была у них, что за голос!.. Гарри после удаления мозговой коры открыл глаза. Какие это были глаза!.. Холод опять пробегает по спине Глена.
Они были товарищами по Энвери-колледжу. Но Гарри не смог завершить учебу. Что-то случилось с его отцом, — кажется, растратил чужие деньги. За три месяца до окончания курса Гарри исчез из колледжа. Встретились они через семнадцать лет в Сан-Франциско. Глен уже стал ученым с именем. А Гарри? Работал препаратором в какой-то захудалой лаборатории, и по его внешности можно было судить, что дела его шли не блестяще. «Я тебя устрою на хорошее место», — пообещал Глен. Потом уже, после прощания, понял, что ничего не знает о Гарри, кроме его скромной профессии. Но обещание было дано, и Глену пришлось здорово врать Баттли, расхваливая друга детства, чтобы устроить его на работу. Баттли был человеком момента, принимал решения сразу. Видимо, Глен пришел к нему в добрый час, и вопрос о приеме Гарри на место препаратора был решен.
Позже Глену стало невыносимо от молчаливой благодарности друга, от его взгляда, похожего на взгляд случайно пригретой собаки, и вместо сближения с бывшим товарищем Глен почувствовал к нему холодок. Так он и не узнал, как прожил Гарри семнадцать минувших лет и как он живет сейчас.
Когда встал вопрос об эксперименте с дельфином и стали искать добровольца, Гарри опять попался на глаза Глену. Глен предложил ему от имени шефа пятьдесят тысяч долларов, Гарри поспешил согласиться. Глен не презирал деньги, он знал им цену. Но сейчас Глен не мирился с мыслью, что Гарри пошел на эксперимент ради денег. Во всяком случае, он, Глен Эмин, никогда бы не согласился на такой опыт.
2
Гарри вывели в море после четырехдневных испытаний в вольере. Операция и приживление мозга прошли успешно. Баттли радовался удаче: центры нервной системы функционировали нормально.
— Гарри, — шутил он, — теперь вы настоящий Нептун. Подводное царство — ваше. Плывите!
Но вольер — не то, что открытое море. Из тихой заводи Гарри попал в бушующий ураган, который оглушил и опрокинул его.
Человек на суше видит и слышит, обоняет запахи, осязает тепло и холод. Увеличьте стократно каждое ощущение, и вы приближенно представите себе мир дельфина. «Подвижный в подвижном» — таков был девиз «Наутилуса» в прошлом веке, когда считали, что океан нем, лишен цвета и запахов. «Подвижный в подвижном» правильно и сегодня, а все остальное обернулось своей противоположностью: кваканье, карканье, клохтанье, хрюканье, блеянье обрушились на Гарри со всех сторон. Стонами, вскриками были полны глубины.
— Гарри! Гарри! — надрывался приемник в его мозгу. — Где вы?…
— Я ничего не слышу, — растерянно отозвался Гарри.
Бесшумный электробот сопровождал его в первый выход. На борту не поняли, почему Гарри не слышит. Судно шло на аккумуляторах, обороты винта были почти бесшумными. С электробота ответили:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
