— Рад это слышать. Наш отец говорил, что, если вопрос о дополнительных индивидуальных занятиях выльется в деньги, он готов заплатить. Думаю, и я поддержу младшего брата, — он улыбнулся такой же приветливой улыбкой, как и Кристофер.
— Буду иметь в виду, — ответно и немного заговорщицки улыбнулся я.
Не знал, что клан торговцев из Англии заведует делами международного аукциона по продаже секретных техник и всего прочего, связанного с силой. Читал я, что ещё лет пятьдесят назад на этом аукционе можно было купить даже мастера. Любопытно на это посмотреть.
В небольшой аудитории расположилось трое. Мужчина и женщина в возрасте тридцати пяти лет работали за ноутбуками, сдвинув несколько столов. Между ними разместился какой-то громоздкий агрегат, похожий на принтер. Справа, где должна была располагаться кафедра преподавателя, за столом сидел мужчина лет пятидесяти. Волосы чёрные, не сказал бы что длинные, скорее скучающие по ножницам. Черты лица правильные, аристократические, дорогой костюм, в руках планшет с белым пластиковым карандашом. Со звуком ударов пластика о стекло он постукивал по экрану планшета, перелистывая странички.
— Лавка сувениров и студенческих шарфиков «Мадрид вперёд!» — это здесь? — спросил я, привлекая внимание собравшихся.
— Здесь, — ответил мужчина с планшетом. — Проходите, Кузьма Фёдорович.
Для иностранца и англичанина он неплохо умел выговаривать русские отчества. Тот же Кристофер почти всегда жевал окончания, не в силах выговорить его правильно.
— Моё имя Оливер Хант, я распорядитель торгового дома, носящего наше имя. Мы продаём и покупаем всё, что может быть интересно одарённым, даже студенческие шарфики. А ещё мы устраиваем аукционы там, где собираются мастера как минимум из пяти разных стран, — он вынул из кармана небольшую карту памяти для компьютера в прочном металлическом корпусе. На обратной стороне имелась площадка для отпечатка пальца или чего-то подобного. — Как особому покупателю, я дарю Вам ключ-карту от нашего интернет-магазина. Смело утоляйте любопытство и, может быть, найдёте что-нибудь интересное для Вас. Прошу, берите ещё стулья, садитесь.
Оливер сделал приглашающий жест. Я сходил к ближайшему ряду столов и принёс два стула. Оливер вставил карту памяти в небольшое устройство, подключённое длинным проводом к его планшету.
— Несколько раз коснитесь пальцем ключа, и он запомнит Вас, — сказал он.
Я пару раз прижал большой палец к ключу, на котором загорелся зелёный огонёк.
— Спасибо, — сказал Оливер, отсоединил провода, вручил мне ключ. — Его можно использовать и на планшете, только понадобится переходник. Теперь об аукционе: Вы хотите принять участие как покупатель или планируете что-нибудь продать по случаю?
Хороший вопрос. Я довольно долго думал над ним и к однозначному решению так и не пришёл. Генералы во многом правы, чем хуже будет чувствовать себя потенциальный враг, тем нам лучше. С другой стороны, вредные техники не позволят многим одарённым стать мастерами. Неважно, насильно втянут ли их в эту авантюру или они решат заниматься укреплением тела по личной инициативе, но без нужных знаний молодые парни и девушки лишь угробят собственное развитие. Есть у меня мысли о том, как смягчить удар, но сомнения не отпускали. Пакостить или не пакостить, вот в чём вопрос.
— Я планирую раскрыть секрет техники, которую могут использовать эксперты, развивающие укрепление тела, — в итоге сказал я. — Через день после официального старта конференции у меня лекция. Где-то в этом здании зарезервирована аудитория, там продемонстрирую и поделюсь знаниями. А на аукционе я могу продать ту же версию техники, только для мастеров. Не знаю, будет ли это кому-нибудь интересно, так как мало кто занимается укреплением тела. Точнее, даже не так, я продам не саму технику, так как самостоятельно её сложно выучить. Я продам… скажем… три билета. По каждому обязуюсь обучить любого мастера, этой технике. Только надо бы сделать пометку, что классическому мастеру это вряд ли будет полезно, так как он не сможет использовать технику в полную силу. Чтобы потом не было обид и претензий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мастера, изучившие эту технику, смогут передавать знания другим?
— Пожалуйста, если хотят, пусть хоть в газету заметку напечатают, — я пожал плечами.
— Тогда это немного повысит цену билета, — сказал Оливер. — Я запомнил, что вы сказали о сложности в освоении техники. Что-нибудь ещё?
— Да, чуть не забыл. Чтобы меня не беспокоили и не отрывали от тренировок, укажите, что аттракцион неслыханной щедрости будет закрыт после завершения торгов. Именно этой технике, кроме владельцев билетов, посторонних я учить не собираюсь. Это чтобы покупатели не думали, что переплатили.
— Посторонних? — уточнил он.
— Всех, кроме моих личных учеников и членов семьи.
— Хм. Эксклюзив — это хорошо, но не практично, — сказал Оливер и задумался ненадолго. — Могу предложить включить в договор обязательство, что следующий «посторонний» ученик сможет изучить технику только через год, выкупив такое право на нашем аукционе. Не больше трёх билетов, если Вам будет интересно их продавать вновь. Техника может сильно подорожать за этот год, если хорошо себя покажет. И Вас никто отвлекать от тренировок не будет лишний раз, — он улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы.
— Пусть будет так. Звучит неплохо, но, возможно, технику ещё и не купит никто.
— Я думаю, вы постараетесь во время демонстрации, — он принялся щёлкать пластиковым карандашом по планшету. Почти сразу заработал принтер и спустя минуту мне вручили именную пластиковую карточку с нейтральным узором и большим номером двадцать семь. — Это ваш пропуск и аукционный номер. Не смотрите, что цифра небольшая, на текущий день количество участников, решивших что-то продать, приближается к двум сотням. Осталось определиться с минимальной и стартовой ценой за «билет».
— Пусть будет четыреста тысяч рублей.
— Приемлемо. Комиссия аукциона: до ста тысяч — пятнадцать процентов, до миллиона — десять, свыше миллиона — семь процентов. Точную дату, время и место проведения вы можете узнать, воспользовавшись электронным ключом. Или по телефону, — он протянул визитку торгового дома «Хантер». — Если не случится непредвиденных неприятностей, то аукцион состоится двадцать девятого числа в здании торгового дома Мар Гранде, в семь часов вечера.
На этом мы закончили и попрощались. Пока было немного времени, прогулялись по площади перед университетом, купили сувениры в виде смешных брелоков, небольших быков из стекла. Смешные они тем, что каждый бык сделан из разноцветных кусочков мозаики и обут в весёлые синие сапожки. К такому брелоку я прицепил ключи и карту аукциона, проделав в ней маленькое отверстие там же в ларьке на специальном устройстве. Журналисты кружили вокруг как коршуны и пришлось затеряться в толпе студентов, чтобы незаметно сбежать через северный выход.
Тасе позвонил кто-то из знакомых и мы помчались на другой конец города, чтобы на полтора часа застрять в салоне красоты. Я от стрижки и укладки отказался, хотя меня звали, говоря, что нехорошо появляться перед королём лохматым. Что касается кутюрье Диего, то он не подвёл и к нашему возвращению подготовил для меня тёмно-синий, почти чёрный костюм, рубашку с запонками, галстук и туфли. Я так и не понял, как он угадал с размером обуви. Для Таси было готово красивое лёгкое платье светло-серого цвета, немного темнеющее внизу. И только на тёмном цвете становился виден узор. Эффект красивый и необычный. Юбка до самого пола, и мне показалось, что на неё можно легко наступить и упасть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С примеркой наряда для Алёны немного затянулось. Почти полчаса мы ждали, пока что-то подгонят, слышались крики Диего на испанском, подгоняющие помощницу. В итоге Алёна появилась в платье, пышная юбка которого спускалась на ладонь ниже колен, открывая вид на туфельки с ремешками. Я сначала подумал, что платье белое, но оно имело едва заметный розовый оттенок.
Ещё одним сюрпризом стало то, что нас уже ждала машина из дворца. Диего лично провожал нас, критически оценивая, как сидят наряды и судя по широкой улыбке, остался доволен проделанной работой. Денег не взял, сославшись на большое уважение к герцогу Борхе и его друзьям.
