Хомра испытующе посмотрел на юношу.
— Хорошо, парень, — сказал он многозначительно, — увидим, на что ты годишься.
Ночью, когда все уснули, Махуа тихо поднялась со своей постели. На небе не было ни луны, ни звезд. Она с трудом пробралась к берегу реки Кангша, где под деревом, на куче сухих листьев, спал молодой крестьянин.
— Мой повелитель, проснись, — прошептала она. И, увидев, что он открыл глаза, добавила: — Я боюсь, что отец догадался, кто ты, и замыслил тебя убить. Мы должны бежать, пока не поздно.
Они бросились к привязи, где стояли кони Хомры, взяли двух самых быстрых скакунов и пустились в путь. Они ехали всю ночь и на рассвете остановились на опушке огромного леса. Махуа расседлала коней и ласково похлопала их по крупам.
— Передайте моему отцу, — сказала она, — что его дочь Махуа растерзали тигры.
И лошади поскакали назад.
Взявшись за руки, Надер-чанд и Махуа вошли в лес, покинув мир во имя своей любви, и стали жить вдвоем беззаботно, как птицы. Они питались плодами, которые росли повсюду в изобилии, утоляли жажду холодной и чистой ключевой водой. Во время дневной жары они укрывались под сенью больших, тенистых деревьев, а ночью спали в пещере или в дупле дерева. Они чувствовали себя безгранично счастливыми, забыв родителей и не думая больше о мире, лежавшем за пределами этого леса. Молодые люди радовались птицам и их песням. Иногда Махуа сплетала из диких цветов гирлянды и надевала их на шею любимого, а он разыскивал и приносил ей самые вкусные плоды, охранял от всяких невзгод, защищал от диких зверей. Постепенно все обитатели леса привыкли к ним и признали своими друзьями. Влюбленные бродили с места на место и нигде подолгу не задерживались. Жизнь для них была словно сон, не омраченный мыслями о пробуждении. Так прошло много месяцев.
Но однажды, когда они были в глубине леса, Махуа внезапно услышала собачий лай. Она замерла на месте, скованная страхом.
— Что случилось, любимая? — спросил с тревогой Надер-чанд.
— Увы, настал конец всему, и так скоро… — ответила Махуа голосом, полным отчаяния. — Ты слышал лай? Это собака моего отца, я знаю ее голос. Отец выследил нас и через несколько минут будет здесь. Выхода нет, это судьба.
Не успела она произнести эти слова, как из-за деревьев появился Хомра со своими людьми и собаками. Черный цыган пылал от ярости. Держа в руках огромный отравленный кинжал, он приблизился к ним.
— Махуа, — загремел его голос, — если ты хочешь жить, убей этого человека!
Дрожащими руками, но с твердостью в сердце она взяла кинжал из рук цыгана. Будто забыв о Хомре, его людях и собаках, она медленно подошла к своему любимому.
— Мой милый муж, — сказала она дрогнувшим голосом, — прости меня за мой поступок, но другого выхода нет. Это судьба…
С этими словами она вонзила себе в грудь кинжал и, бездыханная, упала к ногам возлюбленного. Сделала она это молниеносно, словно дикий зверь, доведенный до отчаяния.
На мгновение Хомра остолбенел. Затем он повернулся к своим людям и в бешенстве закричал:
— Чего вы ждете? Убейте его!
И верные цыгане не посмели ослушаться приказа своего главаря.
Чандравати
Берега водоема покрылись цветами чампы и нагеш-вара.
— Кто ты, юноша, ломающий ветви кустов и обирающий с них цветы? — спросила Чандравати,
— Я живу на том берегу реки, — отвечал Джайчандра. — А ты сама, милая девушка, зачем собираешь цветы малати?
— Я пришла сюда рано утром за цветами для своего отца. Он поднесет их Шиве в храме во время пуджи, — сказала Чандравати.
Они собирали самые свежие и самые красивые цветы. В тростниковой корзинке Чандравати лежали пунцовые джавы, желтые чампы и гандхи различных оттенков — белые, желтые и красные; рядом красовались голубые апаражиты и аташи в форме полумесяца. Не были также забыты чудные цветы маллики и ароматные цветы малати.
С тех пор Чандравати и Джайчандра стали собирать цветы вдвоем. Каждый день, утром и вечером, они встречались у водоема, и никто не догадывался об их встречах.
Когда Чандре хотелось сорвать цветы с высоких ветвей малати, Джайчандра пригибал душистые ветви, чтобы девушка могла выбрать самые красивые и крупные соцветия.
И вот однажды на рассвете Чандравати собрала много цветов, но на этот раз уже не для отца. Она свила из них гирлянду и надела ее на шею юноше.[106]
Впервые Джайчандра написал ей любовное послание на лепестках цветов.
В это короткое письмо он вложил всю свою душу:
«Знаешь ли, девушка, как я тоскую в одиночестве? Когда ты ушла, веселый мир цветов померк в моих глазах. У тебя строгий отец, и он бережет тебя пуще глаза. А мои родители давно умерли, и я живу в доме дяди. Как рассказать тебе, что происходит со мною? С того дня, как мы повстречались, я сам не свой. Как ты ко мне относишься? Если у меня есть хоть малейшая надежда назвать тебя своей невестой, я положу все, что у меня есть, к твоим стопам и стану рабом твоих желаний. Если же нет, я не стану больше собирать цветы и, простившись с тобой, уйду в дальние страны».
Над горизонтом поднялся желтый диск солнца. Полускрытое легкими облаками, оно засверкало золотом на небосклоне и окрасило все в золотистый цвет.[107]
Когда ночь отступила, Чандравати встала и, как обычно, отправилась со своей корзинкой за утренними цветами. Сначала она набрала огненно-красных цветов джавы для пуджи, а потом стала собирать белые цветы с дерева-бокул и душистые малати, чтобы свить из них гирлянду для Джайчандры.
В этот момент появился юноша со своим письмом, написанным на лепестках цветов.
— Ты так занята, девушка, собирая эти прекрасные цветы. Позволь мне прервать твое занятие и сказать тебе несколько слов, — обратился к ней Джайчандра.
— Я уже набрала достаточно цветов. Посмотри на восток, солнце поднялось высоко, и я не могу опаздывать. Отец ждет цветы, чтобы сотворить молитву Шиве, — отвечала Чандравати.
— Ну что ж, я не стану тебя удерживать. Прощай, быть может, навсегда, — сказал Джайчандра.
Юноша вручил ей свое послание и удалился, не сказав больше ни слова.
Цветочное послание юноши Чандравати завязала в уголок своего сари и пошла в храм. Там она вымыла пол водой из священной Ганги. Затем, повернувшись лицом к алтарю, разостлала коврик для отца, поставила в вазу цветы, растерла на камне кусочек сандала и приготовила ароматную мазь.
И вот в храм вошел Баншидас — отец Чандравати. Он сел перед изображением бога Шивы и стал просить его ниспослать дочери счастье. Она уже вступила в пору юности, а подходящего жениха все не находилось.
— О Шива, о извечный! — молил отец. — Благослови мое дитя. Каждый день я буду приносить тебе лесные цветы и возлагать их перед тобою вместе с цветами моей души — благочестием и верой. Даруй мне свою милость и благослови Чандравати женихом, угодным ее сердцу. Я бедный человек и не могу дать за ней большое приданое. Услышь мои молитвы, Шива!
Возложив Шиве цветок, отец Чандравати стал просить бога прислать не откладывая свата, который предложил бы хорошего жениха. Другой цветок он возложил, прося о том, чтобы жених происходил из почтенной семьи. Поднеся третий цветок, он попросил Шиву, чтобы каста жениха была бы не ниже его собственной — ведь он принадлежал к знаменитой семье Бхаттачарья из Патуари.
Затем он пал ниц перед изображением бога, моля: — Даруй моей дочери счастье в браке, о великий Шива!
Исполнив свои обязанности в храме и видя, что отец погрузился в молитву, Чандравати удалилась в свою комнату и осторожно развязала узелок с цветочным посланием Джайчандры.
Она прочитала его, и слезы полились у нее из глаз. Что она могла ему ответить? Потом прочитала еще раз и снова заплакала.
— Что это со мной? Зачем думать о несбыточном? Ведь я беспомощна, будто птичка в клетке. Для меня достаточно видеть его лицо, слышать его голос и собирать с ним цветы. Разве этого мало? Я уже стала взрослой, и отец хочет выдать меня замуж. Мною распоряжается отец! Что я могу сказать Джайчандре о своих чувствах? Он собирает для меня цветы, и я люблю его. Он дорог моему сердцу с детских лет, по разве я могу сказать ему об этом?
И она написала короткий ответ:
«Я не знаю, что тебе ответить. В нашем доме всем распоряжается отец. Я только послушная дочь».
Чандравати вернулась к себе и, призвав солнце и луну в свидетели своих чувств, стала просить, чтобы боги даровали ей в мужья Джайчандру. Сложив руки, она склонилась перед Шивой, прося его о ниспослании ей счастья. Потом она отправила письмо Джайчандре.
С этого дня Чандравати проводила все дни взаперти.
В их саду росли кусты чампы и нагешвара. Чандравати стала собирать цветы в своем саду, но мысли ее были далеко.
— Я так хочу видеть тебя! — шептала она. — Я хочу назвать тебя своим мужем, своим защитником. Из белых цветов бокула и душистых цветов малати, я сплела бы тебе гирлянду. А вот эти пламенные джавы я сложила бы у твоих ног, о мое божество! Маллика и малати источают сладостное благоухание, и я клянусь ими, что избираю тебя в мужья не только в этой жизни, но и во всех своих будущих рождениях. Вон там растут тернистые кетаки — не вырастут ли такие тернии и на моем пути, кто знает?
