Темноту, холод, одиночество и печаль.
Он видел Ничто.
Саве Сомет говорил и говорил и держал в своей горячей сухой руке его руку… Внезапно он замолчал и пальцы его закостенели и перестали быть горячими… а мальчик даже не сразу заметил это, захваченный удивительным рассказом.
— Сейчас или никогда… — прошептал маленький Эйк Эрдр, глядя жадными глазами на проносящиеся мимо корабля звезды.
Сейчас. Очень скоро. Следующей ночью, когда корабль пересечет границу королевства Вельзарел…
… Они все смотрели на него с такой надеждой, каждый подошел и крепко стиснул его в объятиях.
— У тебя должно получиться, — говорили они ему, — Ты обязан долететь и все рассказать о нас. Нас должны спасти.
— Ты не должен бояться, — говорили ему.
А он и не боялся. Он был беспредельно счастлив, и он уверял их, что у него получится. Как же иначе?
…Небольшая диверсия в машинном отсеке. Взорвался всего лишь один бак с топливом, и взрыв унес всего лишь три жизни — двух рабов и одного звероноида.
— Мы пожили на свете, — говорили те два раба, когда перед уходом на работу, обнимали мальчика, своего посланца, — думайте только о том, чтобы наши смерти не были напрасными.
Эйк уже давно сидел рядом с подготовленной для него капсулой, он дожидался взрыва и как только почувствовал нервную дрожь, прошедшую по огромному чреву корабля, он скользнул к двери и отпер ее для штурмана Рекула Эр Райла, тот быстро вскрыл для него капсулу и установил нужную программу.
Рев двигателей. Вспышка света. Сила тяжести так сильно прижала его к креслу, что несколько секунд мальчик даже не мог дышать, а потом… бесконечно огромное звездное пространство вокруг и несущаяся навстречу большая зелено-голубая планета… и Рекул Эр Райл упавший на пол обгорелым обрубком после того, как в течение нескольких минут удерживал транспортный отсек, давая капсуле необходимое время, чтобы улететь…
Капсулу захватил пограничный патруль Вельзарела уже у самого входа в атмосферу планеты… Двое суток мальчик провел в карантине, тщетно пытаясь убедить бесстрастно наблюдавших за ним людей, что время дорого, и что нужно лететь, как можно скорее лететь, чтобы успеть спасти… Он не спал и не ел все эти двое суток, он кричал и плакал, колотил в дверь кулаками до тех пор, пока не сбил их в кровь. А люди все совещались и совещались.
Обыск на «Таэне»? Да слыхано ли это? А уж не провокация ли это? И надо сообщить об этом министру… или лучше просто забыть обо всем этом? Не усложнять себе жизнь лишний раз… Король так носится с этими звероноидами, что будет, если он узнает?
И все-таки король узнал. Начальник пограничной службы доложил о случившемся министру внутренних дел, тот передал доклад министру иностранных дел, а тот, поразмыслив какое-то время, явился к королю.
Монарха обуял ужас.
— Это провокация! Без сомнения, провокация! — убеждал он министра. Или себя?
Министр только пожимал плечами.
— Я не могу брать на себя решение этой проблемы, не посоветовавшись с вашим величеством, — сказал он смиренно, — И буду действовать исключительно сообразуясь с вашими указаниями.
Король помрачнел и велел доставить к себе этого прилетевшего невесть откуда мальчика. Он не мог решать сгоряча, он должен был провести расследование, хотя и был почти уверен, что все произошедшее наглая и дерзкая провокация.
А когда мальчика привели к нему — маленького, тощего, плачущего, почти невменяемого… Он уже ни в чем не был уверен.
— Старик уверял меня, что люди всегда помогают друг другу! Что если бы они только знали… Они спасли бы нас, не считаясь ни с какими жертвами, — говорил мальчик (кто он, геллаец?), — Никто из нас не думал, что вы не поверите!
Король был бледен, он стоял неподвижно, как мраморная статуя.
Как это бывает, когда рушится дело всей жизни?
И уже через несколько часов эскадра из трех кораблей внутренних войск Вельзарела подлетала к «Таэне Рюнткона».
Мальчик провел солдат по кораблю, проводил их в тот отсек, где содержались рабы и — и не нашел никого. Не осталось и следа от того, что когда-то на корабле могли находиться люди. А звероноиды только удивлялись, а впрочем, не очень-то они и старались казаться удивленными…
— Подумай как следует, — тихо говорил прибывший на «Таэну» офицер ошеломленному и подавленному мальчику, — Где еще? Секретные помещения? Может быть ты забыл о чем-то?
Мальчик молчал. Он знал этот корабль может быть даже лучше, чем его хозяева, он не мог ни о чем забыть.
— Они все мертвы, — сказал он.
И увидел как едва заметно ухмыльнулся второй помощник капитана «Таэны Рюнткона». Никто из людей не мог бы заметить эту ухмылку, никто не мог понять мимики звероноида, кроме Эйка.
Все были подавлены. Никто не вымолвил ни слова за всю многочасовую дорогу домой, кроме разве что одного единственного раза, когда кто-то из солдат произнес глухим бесцветным голосом:
— Их надо уничтожить, всех до единого!
Никто уже не сомневался в правдивости мальчика — тем более, что подсознательно все верили ему с самого начала. Но то во что веришь и то, что можешь доказать — такие далекие друг от друга вещи…
Верил и король. Не хотел верить, но — не мог не верить. Поэтому договор с Рюнтконом был разорван. И «Таэна» навсегда покинула пределы королевства Вельзарел.
Король Эльхен очень переживал случившееся и никак не мог избавиться от ощущения, что виноват в неудаче спасательной экспедиции, хотя, конечно, ни в чем виноват он не был. Разве что в том, что питал радужные иллюзии.
А мальчик с «Таэны» не произнес ни единого слова с тех самых пор, как вернулся на планету. Он, похоже, повредился в уме. Эльхену было его жаль, но что делать с ребенком он искренне не знал. Его осматривали врачи и лишь разводили руками — физически мальчик был вполне здоров, а душу лечить еще никто не научился.
Никто…
Когда в Вельзареле в очередной раз приземлился корабль странствующих монахов Серого Братства, Эльхен лично попросил их забрать мальчика с собой.
Существо, укутанное в серый кокон походило на призрак, оно не имело твердых очертаний, постоянно немножко меняясь и казалось, что стоит коснуться его рукой — и рука пройдет через это серое нечто как через воздух. Это была иллюзия. Все знали, что это иллюзия, но все-таки испытывали перед монахами невольный трепет… может быть и не только из-за странной внешности.
На самом деле в монахах не было ничего особенно таинственного. Они были точно такими же обитателями галактики как и все остальные, были когда-то гражданами известных государств. Вступая в орден, они одевались в серый кокон и лишались всех отличительных признаков своей расы, чтобы никто никогда не смог распознать, кем являлся монах когда-то.
Серое существо тихо подплыло к скорчившемуся в углу угрюмому мальчику-подростку, смотрело на него несколько мгновений, потом перевело взгляд на короля… Единственное, что оставалось у монахов открытым и доступным — это глаза. Они тоже были скрыты серой зыбкой дымкой, но их можно было видеть, в них можно было смотреть… На короля смотрели темно-рубиновые глаза, король не знал, какой народности могут принадлежать такие глаза.
— Я заберу его, — прошелестело серое существо, — Он погибнет, если останется у вас.
— Вы сможете помочь ему? — спросил Эльхен.
— Господь милостив… — прошелестело существо еще тише, — У этого мальчика есть имя?
— Он назвался Эйком Эрдром, это имя ему дали… рабы, — последнее слово король произнес с большим трудом, словно существование рабства где-то во вселенной было его личным позором.
Он подошел к мальчику, поднял его на ноги и крепко обнял.
— Господь милостив, — повторил он слова монаха и подтолкнул мальчика к серому существу.
Монах повернулся к двери и выплыл из комнаты, мальчик последовал за ним.
В сером коконе оказалось на удивление удобно. И мягко. В нем как-то не чувствовалась сила тяжести и тело пребывало в покое. Эйк почувствовал себя лучше уже от того только, что оказался в этом коконе. Может быть не только из-за его удивительного удобства, но еще и потому, что отныне никто не мог его видеть.
Он спрятался, он остался наедине с собой…
Никто не пытался говорить с ним, спрашивать и в чем-то убеждать. Корабль, огромный, как город, летел через космос, тихо урчали мощные двигатели, монахи читали молитвы. И пели.
Когда они пели, у Эйка замирало и сжималось сердце. Он не понимал ни слова, но ему казалось, что понимает… Тогда вдруг переставал существовать корабль, и он один оказывался где-то посреди вселенной и качался вместе со звездами в лучах теплого серебряного света. Иногда в этом свете он видел огромные хрустально-серые глаза, необычайно красивые. Эти глаза излучали такую безмерную любовь к нему, что он начинал плакать. Просто от избытка чувств. Он понимал, что существо, которое смотрит на него этими удивительными глазами любит его, и любит многократно сильнее, чем мог бы любить его кто бы то ни было. Это была Истинная Любовь, та из которой появилось все мироздание.
