— Майк, мне что-то не очень…
— Пожалуйста, Дина! Неужели я прошу слишком многого?
Я на мгновение перестала водить ручкой по журналу, меня удивила отчаянная настойчивость в голосе Майка.
— Я вся вымокну, пока дойду туда! — закричала я.
— Но ты увидишь меня! — удовлетворенно заметил он. — Хотя, если ты не хочешь идти так далеко, мы можем… Подожди. — Он замолчал. — Я могу забрать тебя на автобусной остановке за углом твоего дома. Там идти всего минут пять. Ты сделаешь это для меня, Дина?
— Хорошо, — неохотно ответила я. Затем он положил трубку. Не прошло и пяти минут, как я пожалела о том, что согласилась встретиться с ним.
Но я все же пошла в зал и надела плащ. Выходить на улицу, где бушевал ветер и поливал дождь, совсем не хотелось. Я уже собралась позвонить Майку сама, чтобы отменить нашу встречу, но сообразила, что не знаю, где он сейчас находится.
Я застегнула плащ, подняла капюшон и всунула ноги в резиновые сапоги.
Взглянув в зеркало, я убедилась, что очень сильно напоминаю пугало, но в данный момент меня мой внешний вид мало волновал. Вдруг я услышала над головой шаги тети Эмми — она встала с кровати. И так как я не собиралась объяснять ей, куда отправляюсь, то предпочла побыстрее выскользнуть в боковую дверь, которой обычно пользовались только пациенты. От нее к дороге вела тропинка, отделенная от дорожки, которой пользовались мы, живой изгородью из остролиста.
Пока я шла на остановку, мне не попался ни один человек. Да это и неудивительно, погода была просто отвратительной. Каждый порыв ветра едва не сбивал меня с ног, и, когда я добрела до дороги, мне пришлось схватиться за металлическую ограду сада, чтобы удержаться в вертикальном положении.
Я наклонила голову, чтобы уберечься от ударов градин, которые жгли щеки и руки, как раскаленные иглы. С трудом добравшись до автобусной остановки, я укрылась под навесом. Через несколько минут подъехала машина Майка, окатив меня грязной водой.
Он открыл боковую дверцу своего зеленого «ягуара», но я никак не могла залезть внутрь, потому что моя мокрая одежда стала неуклюжей и тяжелой, к тому же от ветра дверца несколько раз захлопывалась передо мной.
Вода потоками стекала с капюшона и плаща, капая мне в сапоги и образуя довольно большие лужи на полу машины.
— Майк, извини! Надеюсь, я не слишком запачкала эту чудесную обивку! — пробормотала я, но Майк, казалось, даже не слышал меня. Он заводил мотор, и, прежде чем я договорила, «ягуар» рванулся вперед.
— Ты сказала кому-нибудь, что идешь на свидание со мной? — внезапно спросил Майк.
Я отрицательно покачала головой:
— Нет, мне удалось выйти из дома незамеченной и не пришлось никому ничего объяснять. Думаю, я даже успею вернуться, прежде чем тетя Эмми поймет, что я куда-то уходила!
Я повернула край плаща так, что холодная вода перестала попадать мне в сапоги. Оттого, что в салоне было жарко, а на улице холодно, окна быстро запотели, и я не могла ничего за ними разглядеть.
Я с удивлением думала о том, почему Майк так хотел меня видеть. С тех пор как я села в машину, он задал мне всего один вопрос про тетю, а потом замолчал. Я тоже ничего не говорила. Пауза затягивалась. Легкий стук дворников о лобовое стекло лишь подчеркивал неловкое молчание.
Мне захотелось посмотреть Майку в лицо, я повернулась, и вода с капюшона стекла мне за воротник. Я никогда раньше не видела Хендерсона в таком мрачном настроении. Губы превратились в одну прямую узкую линию, взгляд сделался тяжелым и неподвижным. В нем было даже что-то пугающее, словно Майк находился в крайнем возбуждении, которое все же старался держать под контролем. Я продолжала гадать, что же могло так его расстроить, но спросить не решалась.
Мы по-прежнему молчали, и я вдруг с облегчением подумала о том, что Майк Хендерсон очень скоро уезжает в Америку, и я больше его не увижу.
Странно, что никогда раньше я не замечала настоящего Майка. Его истинный характер скрывался под приятной внешностью и утонченными манерами. Да, собственно говоря, я и не проявляла к нему особого интереса. Он принадлежал к высшему свету и слишком зависел от его законов. Материальные ценности представляли для него самый главный интерес в жизни. Шикарные машины, элегантная одежда, дорогие аксессуары, изящные и ухоженные женщины. Его никогда не интересовали жители пригородов, относящиеся к среднему классу, которые не живут, а выживают, еле сводя концы с концами.
Прежде я воспринимала Майка именно таким — эгоистичным, холодным циником. Но после смерти Эвана мое мнение об этом человеке изменилось. Вместо того чтобы отвернуться от меня и занять сторону сэра Дугальда, он, наоборот, был очень внимателен ко мне, оказал моральную поддержку моей семье, признался мне в любви и даже предложил выйти за него замуж.
Тот Майк Хендерсон, которого я знала раньше, никогда бы не снизошел до общения с дочерью небогатого доктора.
Я снова посмотрела на Майка. На этот раз я обратила внимание на его дорогой костюм безупречного покроя, галстук ручной работы, рубашку из чистого шелка, кожаные автомобильные перчатки, купленные не в обычном универмаге, — и я была озадачена.
Как он, одетый с иголочки, мог терпеть меня рядом с собой в таком виде? Возможно, Майк так крепко сжал губы потому, что я испачкала и залила водой дорогую обивку на креслах его «ягуара»?
В конце концов я не выдержала этого молчания.
— Майк, нам не стоит уезжать слишком далеко, — сказала я ему. — Ты не забыл, что у меня встреча с инспектором Рейдом меньше чем через час?
— Не беспокойся, Дина, — грубовато ответил он, — я не забуду!
Он резко свернул в сторону с главной трассы и направил машину на узкую дорогу, которая сначала огибала поле, затем проходила вдоль края скал и через милю опять сливалась с основным шоссе, ведущим к переулку, в котором находился мой дом.
Летом по этой дороге часто ездили отдыхать к скалам, в тени которых всегда можно было укрыться от жаркого солнца. Но в это время года здесь встречались только фермеры, привозившие с моря водоросли и удобрявшие ими свои поля.
На дороге то и дело попадались ямы и рытвины, за окном продолжал стеной идти дождь, и я боялась, что мы обязательно где-нибудь застрянем, а потом не сумеем выбраться без посторонней помощи.
Я не могла понять, почему Майк предпочел именно этот путь. Единственное, чем можно было объяснить его выбор, — желанием побыть наедине, без свидетелей. Мы подпрыгнули на какой-то кочке, и я от неожиданности вскрикнула.
— Послушай, Майк! Какого черта тебе понадобилось ехать по этой дороге в такую погоду! Ты сломаешь машину или просто застрянешь в какой-нибудь яме! И никто здесь не сможет нам помочь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
