слышал в небесном дворце, да. А у меня нет оснований не доверять выводам Каль-Хаарвена — всё-таки он глава службы квизари уже много лет.
Как наяву, вспомнился рассказ Гэрхола. Моя мать, Верховная жрица, вместе с корзинкой отправила меня в прореху между мирами, а сама спастись не успела… Вот оно как. Забавно, но походило на то, что своей жизнью я обязана злобному дракону, погубившему многих других людей. И, спасая, в свою очередь, его самого, я всего лишь вернула долг.
Как же неприятно сознавать, что моё появление здесь совпало с такими мрачными событиями!..
— Роника, ты побледнела. С тобой всё в порядке? — Дэйн испытующе вглядывался в моё лицо, но, к счастью, не мог вглядеться в мои мысли. Сейчас я крепко держала барьер, благодаря которому ни он, ни тот же Хэльгрен не смогли бы и близко подобраться к потоку моих дум.
— Всё хорошо, — я высвободилась из объятий Дэйна, таких желанных и нежеланных, пока васильковое поле превращалось обратно в Круглую Комнату. — Просто я немного устала. Позанимаемся теперь завтра, согласен?
Дэйн кивнул и проводил меня в спальню. Он хотел зайти вместе со мной, но я казалась утомлённой и безразличной, так что дракон передумал. И просто поцеловал меня в губы таким яростным, головокружительным поцелуем, что я долго не могла прийти в себя. А едва мой ум заработал чётко и ясно, как я задумалась.
Наши занятия с Дэйном продолжались. Я ещё не достигла пика своей силы, но что-то мне подсказывало, будто это время приближается с неумолимой скоростью. А значит, я должна буду пересилить себя и приступить к плану, о котором говорил Гэрхол. Вот только как совладать с сердцем, рвущимся на куски, он мне так и не сказал.
VIII
Это был самый обыкновенный весенний день — тёплый, солнечный, с плывущими по яркому синему небу облачками. Я сидела у себя в комнате и раздумывала, не прогуляться ли в картину, не попытаться ли обговорить с Гэрхолом детали нашего плана. Мешал только Дэйн. Но и он после обеда планировал отправиться в небесный дворец — та драконесса, Ания, прислала ему какое-то загадочное письмо, и, возможно, это означало разгадку смерти Керфена из рода Илль.
— И тогда нам ничто не будет мешать, — сказала я нараспев и, покрутившись перед зеркалом, сменив серое платье на нежно-розовое с оборками, направилась к двери. Чем бы таким заняться до отлёта Дэйна?
После недолгого раздумья мне пришла в голову отличная идея. Библиотека встречала меня уже не так неприязненно, как раньше — может, посидеть, почитать книги на драконьем языке? Иногда я так делала, и это было хорошей практикой.
Однако ближе к знакомой синей двери я замедлила шаг. До меня донёсся глухой, рассыпчатый стук, с которым переставляют деревянные фигурки дракончиков в тейроке. Опять, что ли, Дэйн решил поиграть с Хэльгреном? Ну да ладно, мне это не помешает. Я взялась за медную ручку, намереваясь зайти в библиотеку… и тут же замерла, услышав негромкий голос Хэльгрена:
— Значит, вы думаете, я что-то от вас скрываю?
Сердце пропустило удар. Беседа двух драконов обещала стать интересной, а что нужно делать, невольно оказавшись свидетельницей интересного разговора? Правильно — подслушать его!
Дэйн ответил не сразу. Судя по звуку, сначала он переставил фигурку. До меня долетел запах гари: наверное, дракончик Дэйна оказался под боем, и на своём ходу Хэльгрен просто-напросто обратил его в пепел. Этот тейрок был занятной игрой — жаль, что оживал только в руках чешуйчатых ящеров.
— Думаю, что скрываете, Хэльгрен. Сами посудите — вы уже две недели в Замке, и ни разу не захотели куда-то слетать, пусть и на моей спине, или попытаться разыскать своих родных. Да хотя бы в небесном дворце побывать… Так, вашему альгахри сейчас придёт конец.
— Дайте я подумаю. Должен быть какой-то способ… какая-то комбинация… Верно я говорю — комбинация?
— Верно. Так что вы мне ответите, Хэльгрен? Скажите честно, что вы успели вспомнить?
Я затаила дыхание, приложив ухо к замочной скважине и не двигаясь. Пока что я всё понимала, и это радовало… Не вечно же просить Замок о помощи с переводом!
Стук переставляемой фигурки. Тишина. Тяжёлая, напряжённая тишина.
— Послушайте, Дэйнхар, я не понимаю вас, — очень мягко и очень спокойно произнёс Хэльгрен. — Вы сами говорили мне не высовываться. Дескать, меня могли загнать в Карвалийские горы враги, и они будут только рады, если я выйду из Замка-Артефакта. И Роника сказала то же самое.
— Да, и вы чересчур быстро с этим смирились. Вы как будто и не хотите ничего узнавать о своём прошлом. Неспроста, — снова стук, запах гари, взволнованное бормотанье Синей Библиотеки: «Хэльг проигрывает!»
А ведь и правда, подумала я, заглядывая одним глазком в замочную скважину, отмечая, что противники кажутся полностью увлечёнными тейроком. Если Хэльгрен и вспомнил кусочек прошлого, то, похоже, мигом захлопнул дверцу, ведущую назад… Или же всё это наши с Дэйном фантазии?
— Ну, хорошо, — уступчивым тоном откликнулся Хэльгрен, — допустим, я что-то уже воскресил в памяти. Не слишком приятное, не то, о чём радостно кричат вслух… Вы честный и прямодушный дракон, Дэйнхар, так скажите — к чему вы клоните?
В его голосе явственно прозвучало беспокойство.
— Предлагаю вам сделку, — ответил Дэйн. — Вы откровенны со мной, а я — с вами.
Последовало молчание — и я увидела, как Хэльгрен с силой потирает лоб. Вероятно, у него опять заболела голова.
— Вы настолько доверяете моему слову? А если я скажу, что сбежал из Ирлигарда? Вас это не удивило, я смотрю… Всё правильно — по моим прикидкам, вы и так должны это знать. Ведь меня наверняка ищут.
— Я знаю и это, и ваше настоящее имя, и то, за какие преступления вы туда угодили, — невозмутимо перечислил Дэйн, откинувшись назад на своём стуле. Рядом с доской лежали родовые перстни — Дэйн снимал их во время игры, чтобы не мешали. — И я мог бы всё вам рассказать…
— Не надо, — перебил его Хэльгрен, прикрывая рукой лицо, словно пытаясь скрыть какие-то эмоции. — Я помню только побег из Ирлигарда. Остальное…
— Вы не желаете…
— Нет.
Снова тишина, и дракончики на доске застыли, готовые в любой миг подстрелить друг друга струёй пламени.
— Видите ли, — так тихо проговорил Хэльгрен, что я еле расслышала его слова, — я хотел бы всё это вспомнить сам. А теперь — ваша откровенность в обмен на мою. Почему вы не выдали меня, если я преступник и меня везде ищут?
Короткая пауза, затем спокойный
