А потом она познакомилась с великим скульптором Роденом. Айседора сама набралась смелости, пришла к нему в мастерскую и выразила свое восхищение. Роден был человеком хоть великим, но простым. Визиту юной дамы не удивился, без церемоний показал ей свои работы. Затем они поехали к ней в студию – пришла очередь танцовщице показывать свое искусство. Она надела свою знаменитую тунику, исполнила несколько па и попыталась рассказать придуманную ею теорию нового танца, но Роден прервал ее на полуслове. Он был скульптором, она в его глазах – идеальной моделью. Ну какая разница, что под руками не глина, а живая плоть? Он стал ее мять и обжимать со всех сторон. На этот раз испугалась и сбежала Дункан.
В 1903 году Айседору Дункан пригласили на гастроли по городам Европы. Первым ей предстояло посетить Будапешт.
Там, в сказочно красивом городе, среди цветущей весны она познакомилась с красивым черноволосым артистом Будапештского театра Оскаром Бережи, игравшим шекспировского Ромео. Для Айседоры он и стал настоящим Ромео, первым мужчиной, который разбудил в ней Женщину. Он «сделал из невинной нимфы страстную вакханку», – так позже скажет о нем Айседора.
Познакомились они после одного из выступлений танцовщицы. Оскар зашел в ее уборную и с порога выразил свое восхищение, а потом заявил, что желает познакомить Айседору со своими родителями.
Правда, артист и танцовщица вначале отправились на его квартиру в центре Будапешта, из которой вышли только на следующий день и такими усталыми, что вечером на репетиции Айседора едва двигалась по сцене. Много лет спустя она вспоминала: «Я испытала ни с чем не сравнимую радость, проснувшись на рассвете, увидеть, что мои волосы запутались в его черных душистых кудрях, и чувствовать вокруг своего тела его руки».
Это была красивая любовь: с поездками по Венгрии, знакомством с родителями Оскара, благоухающими букетами и даже предложением стать его женой. Ослепленная любовью к своему Ромео, Айседора дала согласие. Она мечтала только об этом – соединить судьбу с любимым человеком.
Только мечтам опять не суждено было исполниться. Незадолго до свадьбы Оскар сообщил, что он получил роль и отправляется на съемки фильма в Мадрид.
– Но у нас вроде как свадьба? – тихо проговорила Айседора.
И вдруг ее нежный, влюбленный и всегда очень внимательный Оскар выдал:
– Я не собираюсь жертвовать карьерой ради твоих женских капризов. Если есть роль, значит, нет свадьбы!
Биографы Дункан скупо пишут о происшедшем. Лишь сообщают, что Бережи предпочел Айседоре карьеру. А для нее отказ Бережи был одним из определяющих моментов ее жизни. Айседора пришла к выводу: «Брак невозможен, ибо это институт «закабаления» женщины. Только свободная любовь».
Айседора Дункан знала только один способ выхода из депрессии – работа. В нее она и погрузилась после случившегося несчастья на любовном фронте. Гастроли по Европе продолжались, зрители рукоплескали танцовщице, а потом смущенно перешептывались о бесстыдстве Дункан, имеющей наглость появляться на сцене в полураздетом виде. Но эти разговоры только подогревали зрительский интерес, ее выступления всегда сопровождались аншлагом.
По приглашению вдовы великого композитора Вагнера, под музыку которого Дункан любила танцевать, она приехала в Германию. Вечером, после одного из выступлений, Айседора из окна гостиницы увидела невысокого человека, который, подняв голову, смотрел как раз в ее окна.
Заинтересованная Айседора пригласила его в свой номер. Это был Генрих Тоде, историк искусств и писатель, очарованный молодой танцовщицей. Вот как она описывает дальнейшие события: «Меня охватил неземной порыв, словно я плыла по облакам. Тоде ко мне склонился, целуя мои глаза и лоб. Но поцелуи эти не были поцелуями земной страсти… Ни в эту ночь, которую он провел у меня, ни в последующие ночи он не подходил ко мне с земным вожделением. Он покорял меня одним лучезарным взором, от которого кругом все будто расплывалось, и дух мой на легких крыльях несся к горним высотам. Но я и не желала ничего земного. Мои чувства, дремавшие уже два года, теперь вылились в духовный экстаз».
Увы, духовный экстаз так и остался духовным. Эта связь не имела никакого продолжения. Тоде был женат. Расставание с ним эмоциональная Айседора пережила очень спокойно, и на то была веская причина. В ее жизни появился новый мужчина.
Даже не появился, а ворвался бешеным вихрем, после одного из ее выступлений в Берлине.
– Вы чудесны, вы удивительны! Однако зачем вы украли мои идеи, откуда вы достали мои декорации? – прямо с порога ее гримерной закричал высокий, немного нескладный молодой человек в очках.
– Но сэр, эти голубые занавеси я сама придумала много лет назад и всегда танцую на их фоне! – ошарашенная таким заявлением, попыталась оправдаться Айседора.
– Что ж, значит это судьба! И вы принадлежите моим декорациям! Принадлежите мне!
Это был начинающий художник-декоратор, будущий реформатор английского театра, Гордон Крэг.
В своих мемуарах Гордон признается, что когда он впервые увидел танцующую Дункан, буквально онемел от охватившего его трепета, что ее движения по сцене были одновременно примитивны и божественны.
Начало их романа было бурным и стремительным. Они вновь встретились на званом вечере, который устроила его мать Эллен Терри, знаменитая актриса. К слову, именно с Эллен Терри Моэм писал свой «Театр». Крэг увез Айседору с приема в свою мастерскую, пропахшую красками. В ней даже не было диванчика, но это не помешало молодым людям провести там около двух недель. Занятия любовью прекращалась лишь во время перерывов на завтраки, обеды и ужины, которые доставляли сюда же, в мастерскую. «Нас было не двое, мы слились в одно целое, в две половины одной души», – вспоминала позже Дункан.
В эти дни менеджер Айседоры Дункан сбился с ног, разыскивая пропавшую диву. Были обысканы морги, больницы, поднята на ноги берлинская полиция. Единственным объяснением, которое приходило на ум, было предположение, что знаменитую танцовщицу похитили с целью выкупа. Когда же Айседора удосужилась сообщить, где она находится, менеджер отменил выступления. Ему не оставалось ничего другого, как сообщить, что у Дункан серьезное воспаление миндалевидных желез.
Но страсть такой силы трудно вынести в больших количествах. Между Дункан и Крэгом начались ссоры. Камнем преткновения стало желание Гордона забрать Дункан со сцены. Он как человек гениальный не мог смириться с соседством еще одного таланта.
Крэгу хотелось видеть Айседору дома, мирно ведущую хозяйство и помогающую мужу в творчестве. «Ты не должна выступать на сцене и махать руками! Ты должна сидеть дома и точить мне карандаши!» – так он выражал свое желание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
