– Плохо, – согласился Сергей.
Он и сам давно заметил эту странную особенность: вдали от Родины начинаешь скучать по чёрному хлебу, а знакомые, которые долго жили за рубежом, просят привезти не осетровую или кетовую икру, а буханку ржаного хлеба. У них руки начинают трястись, когда её в руки берут, рот слюной наполняется. Они подносят буханку к носу и вдыхают её аромат, будто наркоманы.
Но Комов не так уж и долго пробыл в Югославии, да и еда здесь была превосходной. Он ещё продержится какое-то время без чёрного хлеба...
Затрещала рация, оказалось, что командира не нашли, но сейчас к блокпосту подъедет один из его замов.
– Извините ребята, – сказал приехавший капитан, разводя руками. – Всё что угодно для вас сделаем, но на аэродром пустить не могу. Нас тоже лучше не снимайте.
– Отчего? – спросил Сергей.
– Режимный объект. Только командир может разрешить.
– А где командир?
– Полковник поехал на переговоры. Его не будет какое-то время.
– Ну что ж тут поделаешь? – пожал плечами Комов. – Тогда счастливо вам!
У него не было никакой обиды на военных.
Они отъехали метров на сто от блокпоста, остановили машину, вытащили камеру и всё-таки сняли и солдат, которые разматывали мотки с колючей проволокой, и перегородивший дорогу БТР. Миротворцы сделали вид, что ничего не заметили.
Приштину миновали, не останавливаясь, ведь все вещи были с ними. Болгары, конечно, удивятся, но с ними можно созвониться, да и встретятся ещё не раз. Радко гнал машину к Белграду. По дороге Сергей предупредил Милоша, что сегодня же наведается в его студию, и ещё позвонил в редакцию, сообщил, что вечером перегонит сюжет.
– Ты что сумел снять, как наши входят в Приштину? – удивились в Москве.
– Да, – сказал Комов. – И ещё аэродром, где они разместились...
Сергей забрался на заднее сидение машины, надел наушники и большую часть дороги смотрел отснятый материал. Он вытащил из сумки листочки и помечал в них коды реплик, которые намеревался использовать в сюжете в качестве лайфа или синхрона, затем начал набрасывать текст.
– Всё нормально? – спросил Игорь.
– Да, – сказал Комов. – Просто отлично!
Больше оператор его не отвлекал. Он, конечно, не верил во всякую чушь про музу, которая должна обязательно посетить пишущего, чтобы текст получился хорошим, и в то, что разговором её непременно спугнёшь, но не хотел мешать Сергею сосредоточиться. Вот и пришлось Зубцову ехать молча, поглядывая в окно и покуривая.
Сюжет писался очень быстро, но получился слишком большим, пришлось его немного сократить, а то бы он занял слишком много времени в вечернем эфире. Это, конечно, была одна из самых главных новостей, но кроме неё и другие есть. Для них тоже потребуется время.
Комов «резал по живому». Какие-то фразы выбрасывал, другие сокращал, делая их менее цветастыми и более информационными, в конце концов то, что он выбросил из текста, дополнит картинка…
В Белграде у людей тоже было приподнятое настроение. Ведь колонна русских миротворцев прошла по его центру, и все знали, куда она направляется. Можно было сделать неплохой бизнес, продавая на улицах российские флаги, прямо как накануне очень крупного спортивного соревнования. Причем все симпатизировали только одной «сборной». Появись кто с флагом другой «команды» – той, что выступает под звёздно-полосатым стягом, ему бы несдобровать.
В гостиницу решили заехать попозже – после монтажа и перегона.
– Классно вы американцам нос утерли! – встречая их, сказал Милош.
– Спасибо, – сказал Сергей, их с Игорем встречали так, будто в том, что сделали миротворцы, была личная заслуга журналистов.
– Они на аэродром полезли, а он уже занят. Смешно!
– А они туда сунулись-таки? – удивился Зубцов.
– А ты не знаешь?
– Нет. Мы же в дороге были, ничего не слышали, а когда в аэропорт приезжали, там никаких америкосов не было.
– Ну, братушки, многое упустили! У нас про это по телевизору показывали. Так вот, приехали американцы в Слатину, а им от ворот поворот. Пендостанцы начинают говорить, что аэропорт они должны охранять, а ваши им: «Идите на …». Может, не совсем так, а покультурнее, но смысл тот же. «У нас транспортные “Геркулесы” уже в воздухе. Они из Болгарии и Македонии вылетели, и должны сесть в Слатине», – не унимаются американцы. «Куда ж они садиться будут? – говорят ваши и показывают на взлётно-посадочную полосу, перегороженную БТРами. – Не смогут они тут сесть». – «Уберите свои бронетранспортёры». – «Никак нельзя, – разводят ваши руками. – Пусть “Геркулесы” обратно летят. Из Македонии и Болгарии, говорите, вылетели? Так туда лететь недолго. Запаса топлива с лихвой на обратный путь хватит».
Милош с таким воодушевлением пересказывал этот разговор, точно был его свидетелем.
– Убрались американцы, в общем. Сейчас их командование комментарии даёт разным СМИ о самоуправстве русских. Штатовцы-то себя королями мира считают, все должны под их дудку плясать, а тут такой конфуз! Оставили их в дураках.
– Жалко, мы не застали этого, – сказал Сергей. – Придётся под ту картинку, что у нас есть, пересказать.
Выполнив все формальности в особом отделе и перегнав сюжет, компания отправилась ужинать. Решили вновь поехать в ресторан «У рыбаря», поиграть с судьбой, – глядишь, на этот раз, бить не станут. Там опять играла музыка, но настроение было совсем другое. Как только посетители узнали, что пришли русские, им тут же освободили лучший стол возле сцены. Те, кто его прежде занимал, согласились пересесть без разговоров. Комову даже немножко стыдно стало. Мощная девушка, та, что, скорее всего, могла ягодицами вытащить гвоздь из доски, запела с новой силой, а каждый из посетителей считал для себя обязательным подойти к Сергею и Игорю и выпить с ними. Как откажешь, если тебя называют «братушкой», хлопают по плечам, и никто не вспоминает то, что Россия не поставила Югославии С-300? Очень скоро у журналистов, хотя они и не пили свои рюмки до дна, начали заплетаться языки.
Они ещё успели заказать по огромной котлете, поджаренной в сливочной пенке. Называлось это произведение местного повара «плескавица на каймаку». Огромные тарелки с котлетой, картошкой и овощами принесли сразу же. Наверняка, заказ делали без очереди. Он был приоритетным, а повар даже появился возле барной стойки, чтобы убедиться, понравилось ли его угощение русским. Сергей показал повару большой палец и только потом сообразил, что у разных народов этот жест имеет разное значение. Он-то надеялся, что и у сербов этот знак тоже выражает восторг, не ошибся ли? Но повар реакцией русского остался доволен и широко улыбнулся.
