Мало кто из одноклассников оценил самопожертвование красавицы Серебряковой. Смешной и неуклюжий новичок вел себя замкнуто — о нём практически ничего не было известно. Вдруг он гений или имеет восьмой дан по каратэ? Время покажет. Ну, а Алинка Серебрякова просто так и шагу не ступит — значит он ей зачем-то понадобился. Единственным, кто затаил на Сашу обиду, был Игорь Войтюк. Весь пятый класс они просидели с Алиной вместе за одной партой, и уход её к другому мальчику он воспринял как личное оскорбление. Его немало удивило и то, что уродец-нелюдим охотно поддался чарам девочки. Безо всяких там раздумий и комплексов, точно знал заранее о её намерении пересесть. И это с его-то внешними данными!
Вдохновлённый Саша, не ведая истинных мотивов соседки, оседлал книги с удвоенным рвением. Ему хотелось, чтоб Алина ни секунды не сожалела о перемене места и гордилась им. Плохо разбираясь в мимике, он не замечал деградации её нежной улыбки в кислую мину. Устав бороться с объёмом Сашиных познаний, Алина начала использовать их во благо себе. Они готовили вместе уроки, разбирали задачки по физике. Саша марал свои тетрадки, показывая ей кратчайшие пути решения уравнений, алгоритмы простого запоминания английских слов, основанные на ассоциациях.
Однажды, прийдя после занятий в класс раньше намеченного времени, он услышал пару реплик в жарком споре Алины и Игоря, не предназначенные для его ушей:
— Ты мне не веришь? Я слышал, как директриса говорила о нём по телефону, — наседал Игорь на девочку, — только о нём и Белозёрцевой.
— Да верю я тебе! Просто не понимаю, как этот страшила смог так быстро занять моё место?..
Саша проглотил дыхание, боясь упустить хоть единое слово.
— Несправедливо всё это. Если б он провалился куда-нибудь, на олимпиаду готовили бы меня!
— А я что тебе говорю? Плакала тогда твоя поездка в Прагу. Поедет Сашка, ну и Ленка. И у нас и у них любят страшил всяких порадовать!
До Александра постепенно дошло, что речь идёт о двухнедельной экскурсии в столицу объединённой Чехословакии. Она планировалась для лучших учеников на ноябрь-декабрь, поближе к тамошнему Рождеству. Саша так же знал о намерении директора и математички послать его на городскую олимпиаду, но вне зависимости от её исхода решил уступить своё место в экскурсионном автобусе Алине Серебряковой.
— Как я его ненавижу! Жили спокойно без него и на тебе — припёрся!! Урод несчастный.
Он страдал. Слёзы непроизвольно катились по щекам. Алина права, но он не только урод, а ещё и дурак. Размечтался об искреннем к себе отношении. Никому нельзя верить — каждый ищет свою выгоду. Каждый.
По коридору, прямо навстречу ему быстро шла кудрявая рослая девочка. Лена какая-то, фамилию он не запомнил. Тоже из их класса, очередная умнила. Саша не уступил ей дорогу, а поравнявшись, грубо толкнул плечом. Он мчался через холл к выходу, даже не догадываясь, что Лена стоит и смотрит ему вслед.
На вопрос Юлии Генриховны, как там Саша Воржецкий, дочь отвечала неопределённо: осваивается. Это ёмкое слово включало в себя приятные моменты,
связанные с его учебой, и всякие разные неприятности, которых было больше. На следующий день после столкновения с Леной в коридоре он явился в класс, зажав под мышкой толстый свёрток. Алина томно присела рядом и поинтересовалась — чего это он вчера не пришёл заниматься после уроков. Словно защищаясь, Саша пожал ближайшим к ней плечом и принялся снимать со свертка бумагу. Закончил работу вместе со звонком на урок, когда все встали из-за парт, приветствуя учителя. Математичка Амалия Фёдоровна прямо с порога объявила контрольную работу, особо подчеркнув её важность в свете предстоящей школьной олимпиады. "Поможешь, если что?" — вопрос Алины остался без ответа, лишь немного покраснел Сашин шов над верхней губой. Класс дружно шелестел тетрадями, жужжал молниями расстёгиваемых пеналов, гремел линейками и транспортирами. За третьей партой у окна — немая пауза. Красивые ореховые глаза в пушистых ресницах намертво приклеились к обложке массивной книги: "Путеводитель по Праге". Сорока пяти минут созерцания глянцевых красот собора святого Вита Алине хватило на то, чтобы воочию убедиться в коварстве соседа, не выполнить и половины заданий контрольной работы, и самое главное, выйти из себя. После урока она собрала вещички и пересела к одиночке Войтюку.
Потом начались Сашины беды. Сначала с его стола пропал пенал. Он вынужден был гнусаво, в полной тишине, просить у класса ручку. Наученый горьким опытом, мальчик запасся дома множеством карандашей и ручек, распихав их по всем отделениям портфеля. Иногда портфель грубо обыскивали — вместо письменных принадлежностей он находил в нём оскорбительные карикатуры. Несколько раз кто-то смачно плюнул на сидение его стула. Смазал доску воском в нижнем углу, зная, что для размещения мысли Александру требовалось много места. Мел скользил, оставляя на бордовом поле бледные царапины, и все смеялись над Сашиными тщетными усилиями что-то написать. Он игнорировал подобные проявления ненависти: не впадал в агрессию и не смеялся вместе со всеми. Принимал как должное. Такая реакция ещё больше дразнила недругов, заставляя придумывать новые и новые каверзы.
Закончилось всё в один день. Лена хорошо помнит этот день. Была среда, середина недели. Шёл устный опрос по литературе, и только Александр Воржецкий писал заданную тему на листке. Дежурная по классу Алина Серебрякова стирала с доски ненужные даты, затем открыла кран прополоскать губку. Вдруг кран, точно испорченный сифон с газировкой, мириадами брызг и фонтаном воды взрывается под её рукой. Ошарашенная девочка громко визжит. От неожиданности она врастает в пол, не в силах сдвинуться с места. Так и стоит под холодными струями, растопырив скрюченные пальцы, в облепившей тело мокрой одежде. "Да выключите же кто-нибудь воду!" — вопит литераторша, перекрывая визг Алины. Класс замер. Ирина Петровна сама обеими руками перекрывает кран, оттолкнув девочку в сторону. Та поворачивается лицом к одноклассникам и поплывшими лёгкой подводкой глазами пытается кого-то разглядеть. При виде Саши Воржецкого, единственного, который невозмутимо пишет, Алинины брови теряются в складках лба, а подбородок начинает трястись мелкой дрожью. Но слёз так никто и не увидел — в один миг лишившаяся лоска и самоуверенности девочка стремглав исчезает из кабинета.
Школьный сантехник Иваныч, миллиметр за миллиметром проверив трубы, никакой диверсии не обнаружил. По его мнению кран забило постепенно. Старому и насквозь проржавевшему, ему хватило комочка жевательной резинки.
