а рукопись убрал обратно за пазуху.
— Ну и ладно! С тобой никто играть не станет! Думаешь, я не видел, как ты из рукава тузов тянешь! Это другим фокусы показывай!
— Ты меня при всех кидалой называешь?! — вскочил со своего места Степан, и только встал в боевую стойку и хотел дать в нос обидчику, как действительно из левого рукава выпал пиковый туз и плавно спланировал на пол, прямо под ноги драчунов.
Сначала в трактире повисла оглушительная тишина, а потом разразился дикий, неуемный смех, корнету Степану Герасимову пришлось в спешке выбегать из кабака.
Глафира тихонечко последовала за ним.
Новгородская область. Батецкий район. Наши дни
Антона Новоселова вообще не оказалось сегодня в лагере, его с утра никто не видел и не слышал. Витька Мамонов, который жил с ним в одной палатке, сообщил, что Антону утром позвонили, он после этого собрал свой рюкзак и ушел.
Александр Александрович Корнеев удивился визиту девушек и сообщил, что Новоселова он никуда не отпускал и знать не знает, куда его студент подевался.
— Это же самое настоящее ЧП, у нас в лагере пропал студент, там, где орудует неизвестный убийца, а вы мне об этом только что заявляете! — закричал Корнеев на студенток.
— Так мы его и ищем! — тоже громко ответила Майя.
— А вы сами говорили, что, если кто уедет из лагеря без предупреждения — это будет равносильно признанию его в убийстве! — напомнила его собственные слова Белинская.
— Да, говорил, но вот только где его искать?! Вы ему звонить пробовали?!
— Конечно, пробовали! Телефон выключен! — сказала Майя.
— Еще одна беда! Что за практика такая невезучая!
«Лысина у Корнеева сейчас точно задымится!» — подумала Виноградова.
— Значит, его с утра никто не видел, а сообщили мне об этом только сейчас, во второй половине дня?! — бушевал доцент.
— Так у нас тоже телефон пропал, и я теперь думаю, это дело рук Антона! — горячо заявила Стефания.
— Новоселов — вор и убийца?! Никогда в это не поверю! Такой ботаник-отличник ворует мобильники? Бред, еще раз бред! Такого быть не может! — затряс розовой лысиной Сан Саныч.
— А в этом мы будем разбираться, — в главную палатку зашел Дмитрий Князев, подмигнул притихшей Виноградовой и спросил девушек: — Ну, рассказывайте, во что вы вляпались на этот раз!
Майя спокойно и обстоятельно все сообщила Князеву.
Тот нахмурился и сказал:
— Что-то не совпадает! Новоселов ушел ранним утром, а телефон у тебя пропал ближе к обеду! Если бы Антон был все это время в лагере, его бы кто-нибудь заметил!
— Да, бабки с транспарантами тоже сказали, что парнишка с рюкзаком пошел в сторону жэдэ станции часов в семь утра, обратно его не видели, — согласно кивнула Майя.
— Так пока мы все на Шумке были, смотрели на откопанного жмурика, кто угодно мог в лагерь зайти! — возразила Стефания.
— Кстати, что там с новым жмуриком? — подал голос Корнеев.
— Не очень новый у вас жмурик, эсперты говорят — он пролежал в яме лет пять-шесть минимум. Надо опрашивать деревенских, кто пропал в это время! — ответил Князев.
Майя тут вспомнила важную информацию.
— Леха Синица из Заполья говорил, что его друг Толик как раз пять лет назад сгинул на Шумке, — сказала она.
И Корнеев, и Князев взглянули на нее с уважением.
— Хорошо, проверим мы твоего Толика, — сказал следователь.
— А что со жмуриком случилось? Смерть криминальная? — поинтересовалась Белинская.
— Еще экспертиза не проведена, но, как сказал наш патологоанатом, у него перелом основания черепа — мог и сам неудачно упасть и сломать шею, — ответил Дмитрий.
— Ага, и сам себя в яму закопал! Конечно же, — хмыкнула Стефания.
— Все бывает, — философски ответил следователь.
— Так что с Новоселовым делать будем? Это же ЧП! — принялся заламывать руки доцент.
— Будем искать! — весело ответил Князев.
Записи из старого дневника. 2 сентября 1867 г
Мое прошение об отпуске приняли не без колебаний. Но как показалось мне, и не без облегчения. Через пару месяцев я смогу отправиться на родину. За это время мне следует разными путями отправить в Новгород копии переписанных мною документов. Это, конечно, против правил, но не противно ли их сокрытие от людей?
Лев Георгиевич многократно повторил мне, что я не должен никому говорить о тех тайнах, что я узнал в библиотеке.
Я торжественно поклялся.
Господи, не дай мне стать еще и клятвопреступником.
1868 г. Санкт-Петербург
Пошатывающейся походкой, все-таки перебрал он шампанского, корнет Степан Герасимов двигался вдоль набережной, периодически покачиваясь и облокачиваясь о парапет.
Глафира, как невидимая тень, двигалась следом. Хотя время было довольно позднее, но было достаточно светло, кое-где над Невой клубился серый туман, и тянуло вечерней прохладой.
Девушка шла за корнетом и на ходу придумывала, как же с ним завести разговор и хоть одним глазком взглянуть на документ, спрятанный за пазухой Герасимова.
Тут на помощь пришел сам случай: корнет углубился в переулок ближе к Сенной и в одном из дворов напоролся на неприятнейших субъектов.
Те увидели намеченную жертву в лице корнета, проследовали за ним и уже через несколько кварталов окружили подвыпившего Степана.
Глафира притаилась в темной подворотне и смотрела за разыгрываемым перед ней представлением.
Корнет окинул молодчиков недоуменным взглядом и только хотел пройти, как ему снова перегородили дорогу:
— Эй, позвольте пройти, — вежливо, но стиснув зубы, промычал он.
— Не-а, не позволим! — хмыкнул первый верзила и сплюнул на землю.
— Да, тут проход платный! — подтвердил тощий и юркий, как уж, его приятель.
— Как это платный? — искренне удивился Герасимов. — С чего это?
— С сегодняшнего дня, — сообщил с улыбкой третий хулиган с выбитыми передними зубами, потому он страшно шепелявил.
Корнет насупился и принялся оглядываться по сторонам, соображая, в какую сторону дать деру.
— А у меня денег нету, — промямлил он.
— А что есть? — поинтересовался шепелявый.
— Ничего нету! — закивал головой побледневший Степа.
— Как это у такого щеголя и ничего нет?! — с заботой заглядывая в глазки, спросил верткий уж.
— А если мы сами поищем? — поигрывая в руках дубинкой, спросил первый верзила.
— Не надо! — еще больше побледнел Степа.
— А может, надо?! — снова зашамкал беззубым ртом шепелявый.
Герасимов только помотал головой и принялся рыться по карманам, вытряхивая из них монеты, что вечером выиграл в карты.
«Вот ирония судьбы, кидалу кидают!» — пронеслась у Глаши мысль в голове.
— Вот, деньги! Можно я пройду? — снова промямлил вконец протрезвевший парень.
— А ты ничего не забыл? Что-то маловато! — пересчитывая ассигнации и монеты, спросил
