мне в глаза своими черными щелями. Тут же отчаянно киваю, а как только вторая грубая рука задирает мою юбку… из меня вырывается протестующий крик, но сразу разбивается об мужскую ладонь.
Не обращая внимания на мои попытки высвободиться, Зураб вновь приникает к дрожащей шее губами и принимается слюнявить ее своим грязным ртом. Нет! Не хочу! Начинаю дёргаться, игнорируя боль в спине из-за трения о неровную каменную поверхность. Я не дамся! Ни за что на свете!
Время теряет свой ход. Секунды превращаются в вечность. И я горю в ней, пока мое тело содрогается от грубых прикосновений рук, омерзительных губ и мужских удовлетворённых рычаний из-за трения наших тел. Я схожу с ума. Все это происходит не со мной. Я не заслужила этого… не заслужила.
В какой-то момент я теряю остатки разума и, издав яростный крик, хватаюсь за его окрепший член, сжимая с такой силой, что утробное мужское мычание впивается мне в шею. Но мне этого мало, и тогда я сжимаю его яйца, до боли в пальцах, кажется, даже чувствую, как под ними что-то лопается. Зураб тут же ослабляет хватку и отшатывается от меня, со стоном падая на колени.
Теперь он меня точно убьет…
Страшась своего поступка, я делаю шаг назад. А потом еще. И ещё один, после чего разворачиваюсь и пускаюсь в бегство. Не оглядываюсь. Не думаю. Просто бегу, оставляя позади себя мрачное рычание с угрозами и все больше и больше погрязая в лабиринте стен, будто выросших из песка.
Но вскоре сквозь шумные, частые вздохи я улавливаю ржание коня и приближающийся топот, отчего мое сердце начинает колотиться в ритм копыт скачущего за мной животного. А затем воздух рассекает мощный свист, и мою спину опаляет огнем, вынуждая весь воздух покинуть горящие от бега легкие, отчего я обессиленно падаю на землю.
Удерживая свое тело на дрожащих руках, я рвано хватаю ртом воздух, пыхчу сквозь боль и жмурюсь, стараясь сдержать рвущиеся из глаз слезы, но с новым ударом плотина все же прорывается, и я громко и мучительно кричу. Мне так плохо, что я даже не могу разобрать слов, которые рычит мужской голос надо мной, изредка заглушаемый фырканьем коня и… свистом плети, рассекающей мою спину.
И с каждой секундой, с каждым новым ударом мое тело обмякает, теряя последние крупицы сил. Даже писка не слетает с потрескавшихся губ, а последний свет в глазах меркнет. В той же темноте мое тело поднимают и грубо перекидывают через седло.
Из последних сил я еще борюсь за дыхание, но, когда конь пускается вскачь, и это становится непосильной задачей. Он так быстро несет меня в неизвестность, что кожа, которая трется о седло, начинает саднить, гореть так же, как и моя душа, пребывая в агонии боли.
Кажется, я даже чувствую, как по онемевшей спине стекают обжигающие капли моей крови. И в итоге я переключаюсь на это странное чувство, отчаянно удерживающее меня на грани реальности, пока неожиданно на затылке не появляется острое жжение, а перед глазами не вспыхивает сноп искр, после чего моя голова поднимается вверх.
— Не волнуйся, — раздается возле самого уха мрачный голос Зураба, — ты сдохнешь, как и хотела.
С этими словами мое тело взмывает в воздух, а потом с глухим звуком приземляется в раскаленный песок.
Глава 22. Найди ее Магра
ДЖАФАР
Душно. Сегодня солнце особенно беспощадно и буквально выжигает все живое в пустыне. Мои люди, лошади и собаки устали. Мне следует повернуть домой, чтобы избежать потерь. Но я настолько обезумел, что готов пожертвовать всем своим отрядом и продолжить поиски до тех пор, пока не найду Джансу.
В голове полнейший хаос.
От одной только мысли, что девушка с алебастровой кожей и водопадом необыкновенных волос прямо сейчас сгорает среди песчаных дюн, сердце выламывает ребра. Кус ом ак! Едва ли не рычу, сжимая поводья в кулаках и глотая ртом раскаленный воздух. Я будто в огне, в самом центре ада, где невидимые демоны сдавливают мне горло, практически перекрывая доступ к кислороду. Я не могу смириться с тем, что потерял ее. Целые сутки не слезал с коня, прочесывал со своими людьми все близлежащие деревни и ни на толику не приблизился к своей цели. Ее нигде нет.
Тяжело сглотнув, я вновь и вновь прокручиваю в голове события последних дней. Особенно, когда мои люди нашли в одном из подвалов повешенную Вазиру, а рядом — предсмертную записку с признанием, что это она помогла Джансу бежать.
Много лет назад юная Вазира стала одной из самых приближенных любовниц моего отца, за что и получила его личную метку. Она купалась в золоте и алмазах, жила в личных апартаментах, куда ее господин наведывался в любое время и использовал молодое тело, пока моя мать ждала его в их спальне. А потом отец и вовсе прилюдно заявил на Вазиру права, пожелав сделать ее третьей женой. Наши мужчины абсолютно законно могут иметь несколько жен, вот только не каждая из них готова принять ту, с которой им придётся делить своего господина. К тому же моя мать выросла в другой стране и так и не смогла принять здешние обычаи. Наверное, поэтому она не смирилась с тем, что отец дарит свою любовь кому-то кроме неё, и сбежала. А за день до никяха мать Фейсала, вторая жена отца, изуродовала лицо Вазиры, облив его кислотой, таким образом оставшись теперь единственной женой господина. В конечном счете отец потерял к изуродованной девушке сексуальный интерес и избавился от неё, а я дал ей свое покровительство, забрав в Черный дворец. Потому что когда-то эта девушка была и в моей постели…
— Господин, — голос Ахмеда вырывает меня из мыслей. — Нужно возвращаться. Запасы воды исчерпаны. Кони и собаки измотаны. Долго не протянут…
— Возвращайся с людьми во дворец, Ахмед, я приеду позже, — строго бросаю ему, изо всех сил сдерживая свою злость. Злость от беспомощности. И ее настолько много, что мой пульс буквально стучит в висках, а ладони зудят в потребности схватиться за чью-нибудь шею и свернуть ее. — Это приказ, — угрожающе цежу я, когда вижу, что Ахмеду не приходится по душе оставлять своего господина одного в пустыне. — Выполняй.
Кивнув мне, он разворачивает коня и скачет в сторону отряда, а я, больше не теряя ни секунды, пускаюсь прочь. Мне нужно остыть, привести мысли в порядок, прежде
