Сделав еще несколько глотков, Розали почувствовала, что начала мало-помалу успокаиваться, руки ее перестали трястись, но сердце все еще болело.
Поддавшись минутной слабости, Розали села в кресло и снова налила себе вина. "Если бы я могла забыть", – с тоской думала она. Как хорошо было в юности уноситься в мир волшебных грез, теперь же ей придется жить горько-сладкими воспоминаниями, которые будут сводить ее с ума.
Что лучше – жить в блаженном неведении того, что могла бы она иметь, или лелеять в душе несколько этих живых, болезненно-ярких минут? Вздохнув, Розали наклонила голову, допила оставшееся вино и снова наполнила бокал. Она расстегнула тугой кружевной воротничок платья и, задумавшись, оглянулась. Яркий солнечный свет наполнял комнату… Франция.., она любила ее. Здесь она узнала счастье. Бурная и спокойная, изысканная и простая, соединившая все в восхитительной гармонии. Никогда не забудет она дни, проведенные в "Лотари". Розали поставила бокал, думая о скором возвращении в Англию. Как она перенесет это? Как сможет жить, не видя Рэнда, вспоминая его страсть, его улыбку, его боль?
Она вздрогнула и подошла к окну. День остывал, и с улицы тянуло влажным холодом.
Почувствовав вдруг ужасную усталость, Розали села в кресло и закрыла глаза.
"Ты сумасшедшая, зачем ты пила это вино?" – с отчаянием подумала она, и в эту минуту ее сотрясла ужасная рвота.
Никогда еще не чувствовала она себя такой уставшей и больной. На ее счастье, в графине оказалась вода, приятная на вкус и спасительно-чистая. Розали прополоскала рот, но это не принесло облегчения. Было ясно, причина ее внезапного недомогания не в количестве выпитого вина – с ней случилось что-то ужасное и ей срочно нужна помощь.
Розали пыталась дотянуться до ручки звонка, но у нее ничего не получилось. Случайно в этот момент по коридору проходила горничная и, услышав шум, постучалась в номер Розали.
– Войдите, – слабо проговорила Розали. – То есть я хотела сказать entrez… – добавила она по-французски, глядя на горничную, но не видя ее из-за страшного головокружения. – Послушайте… Мне плохо. Я выпила вина, вероятно, оно было…
О Боже, сколько раз читала она в газетах об отравлениях постояльцев гостиниц с целью их ограбления!
– Вино… – пробормотала она, но маленькая горничная не понимала по-английски.
– Aidez-moi, – с усилием сказала Розали, и темноволосая девушка начала что-то быстро говорить, показывая на кровать и беря Розали за руку. – Не оставляйте меня, прошу вас, – проговорила Розали еле слышно, боясь, что кто-то, может быть, ждет, когда она впадет в беспамятство.
И тут же глухое, непроницаемое облако накрыло ее, окутывая все сильнее, пока окончательно не погрузило в слепой туман.
Она думала о Рэнде, пытаясь вспомнить, нащупать его имя, и не могла, окутанная удушливой мглой. Горничная поддерживала ее, но Розали чувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, и наконец с беспомощным стоном провалилась в бездонную черную пропасть.
Глава 9
Я тебе не позволю уйти,
Слишком много связывает нас.
Ты сказала мне: "Прощай".
И вдруг я снова держу тебя за руку.
Я тебе не позволю уйти.
Роберт Бриджес
Горничная ошеломленно смотрела на Розали, распростершуюся на полу, безуспешно пытаясь поднять ее. Темные глаза девушки были наполнены ужасом и отчаянием.
Наконец, сообразив, что нужно делать, она подбежала к звонку и изо всех сил дернула за ручку.
Вскоре поднялась суматоха. Прибежали три другие горничные и несколько любопытных постояльцев. Затем пришел управляющий, невысокий жилистый господин, который принялся расспрашивать маленькую горничную о случившемся, досадуя на то, что она не может ничего толком ответить. Управляющий был весьма удручен происшествием; его черные усики вздрагивали от огорчения. Он послал за доктором и разогнал любопытных, объявив, что молодая женщина просто упала в обморок. Публика разошлась, хотя никто, конечно, этому не поверил.
Розали лежала без чувств, бледная как полотно. Бросив на нее озабоченный взгляд, горничная решила покинуть комнату. Ей нужно было продолжать работу. Но управляющий остановил ее.
– Куда? – резко проговорил он, хватая ее за воротничок поношенного, но опрятного платья, Втащив бедняжку обратно, он что-то быстро и взволнованно стал говорить ей по-французски. Слова его прыгали и обгоняли друг друга, словно шкворчащие кусочки сала на раскаленной сковородке.
– Вы останетесь здесь и объясните, что произошло! Вы были здесь и должны все знать!
Девушка молча кивала, не смея возражать. Когда управляющий оставил ее воротничок в покое, она подошла к кровати и замерла в покорной и горестной позе. В комнате было тихо как в склепе. Горничная внимательно взглянула на лежащую Розали и слегка поправила ей волосы. Она все больше проникалась жалостью к несчастной, ведь Розали всегда была так мила и обходительна с ней.
– Comment vous appellez-vous? – тихо спросила она с непосредственностью ребенка, любопытство которого берет верх над осторожностью. – Мадемуазель, отзовитесь, пожалуйста. Это я, ваша горничная. Меня зовут Мирель.
Мирель Жермен. С кем мы должны связаться? С вашим братом? С родителями? Или с мужем?..
Впрочем, у лежащей без сознания женщины не было кольца на руке.
Темные глаза Мирель оглядели комнату в поисках возможной разгадки случившегося. Она старалась вспомнить незнакомые слова, которые произносила англичанка.
– Месье, – спросила она. – Что значит слово "vin"?
– Вино, – быстро ответил управляющий, сердито глядя на нее.
Заметив стоящую на столе полупустую бутылку, Мирель начала понимать, о чем говорила ей женщина. Мадемуазель, должно быть, отравилась!
– Месье, – проговорила она. – Я думаю…
– Тихо, – прервал ее управляющий. – Врач прибыл.
Он облегченно вздохнул.
В комнату вошел полный, почтенного вида господин с небольшим кожаным саквояжем. Толстые стекла его очков тускло поблескивали. Он поздоровался и склонился над Розали. Измерив пульс и произведя краткий осмотр, доктор со знанием дела кивнул головой.
– Опиум, – сказал он. – Принят в очень большом количестве. Посмотрите, нет ли где-нибудь флакона…
– Что, черт возьми, здесь происходит? – раздался чей-то голос, и все трое обернулись.
В дверях стоял Рэнд, с изумлением глядя на них, не понимая, что происходит. Розали лежала на постели, голова ее выла как-то странно повернута на сторону. Выбившиеся из прически локоны обрамляли бледное лицо. Никогда еще Рэнд не видел ее такой бледной и безжизненной.
