мальчика-третьеклассника, каждый день влипающие в неприятности.
Какое-то время ехали молча, почти до самого Гарден-Сити. В нём поезд останавливался на десять минут, и я выскочил покурить на перрон вместе со многими другими пассажирами. Я знал, что в это время многие курили прямо в поездах, но только в специальных вагонах, в первом классе курить было запрещено под угрозой штрафа, о чём на входе предупреждал проводник.
Я даже немного прошёлся вдоль поезда, глазея на городок и других пассажиров. Всегда так делал. Сходил к локомотиву, поглядел на грузовой вагон, рядом с дверью которого стоял парень в котелке и с винчестером в руках. Охранник, стало быть.
Снова забил колокол, я поспешил вернуться на своё место. Половина пути пройдена, время близилось к полудню. Я бы с удовольствием чего-нибудь заточил, но вагон-ресторан в этом поезде отсутствовал, и даже дошираки у проводника не купить. Потерплю до конечной.
Вновь застучали колёса, однообразный пейзаж Канзаса уныло пробегал за окном. Одни поля сменялись другими, огороженные пастбища сменялись дикой прерией. Ещё дважды мы останавливались на маленьких станциях, а потом пути резко свернули от грунтовой дороги на юг, ближе к реке Арканзас.
Там-то нас и попытались остановить.
Торможение и остановка вышли настолько резкими, что люди чуть не попадали со своих мест, священник случайно двинул мне локтем в ребро и долго потом извинялся. Встревоженные пассажиры испуганно озирались по сторонам, где-то заплакал ребёнок, кто-то выглядывал в окно, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь.
Я тоже глянул в окно. Ничего, кроме унылого степного пейзажа. Но я всё равно напрягся, мало ли что там произошло. Машинально поправил револьверы на поясе, устраивая их поудобнее, и это не укрылось от взора полковника.
— Что, помощник, думаете, кто-то на нас напал? — хмыкнул он, поправляя мундир.
— Не исключаю такой возможности, — буркнул я.
Ограбления поездов тут вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим. Да, про них писали в газетах, имена грабителей, если они становились известны, долго оставались у всех на слуху, а некоторые страховые компании даже продавали полисы на случай подобного ограбления.
— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и оставайтесь на своих местах! — в вагоне появился проводник, спешащий угомонить взволнованных людей.
Те, кто успел встать на ноги, расселись обратно по местам. И тут где-то снаружи громыхнул выстрел. Снаружи, за окном, мелькнули несколько всадников, промчавшихся куда-то в сторону локомотива, несколько пассажиров взвизгнули, я угрюмо потянулся за револьвером. Полковник ухмыльнулся, священник сохранял ледяное спокойствие, мужичок растерянно хлопал глазами.
Я окинул остальной вагон пристальным взглядом. Стрелков среди пассажиров не было, да и вообще, судя по всему, оружие было только у меня и у полковника. Большая часть пассажиров была обыкновенными мирными горожанами, не знающими, с какой стороны надо держаться за револьвер.
— Это что, ограбление? — пробормотал мужичок. — Боже мой! Как некстати!
Пастор нахмурился.
— Не поминайте всуе, мистер, — сказал он.
— Прощу прощения, — быстро исправился мужичок.
Снаружи вновь захлопали выстрелы, не слишком частые, и я подумал, что лучше бы поехал верхом, а не выпендривался в вагоне первого класса. Не такой уж он и комфортный, а поезд не настолько быстрый, чтобы иметь какое-то преимущество, по крайней мере, на таком расстоянии. Меня, как всегда, подвело моё любопытство.
С одной стороны, я мог бы сейчас выскочить с двумя револьверами наперевес, по-македонски, влететь в сражение с неожиданной стороны, переломить ход битвы, но что-то мне подсказывало, что лучше так не делать. Чревато проблемами не только для меня, но и для всех остальных пассажиров.
Но и отсиживаться в стороне, ожидая, когда в вагон первого класса заявятся бандиты, чтобы срывать золотые серьги с женщин и отнимать бумажники у мужчин, я тоже не мог. Внутри меня грызло какое-то непонятное волнение, которого я прежде не ощущал.
Все остальные пассажиры первого класса покорно ждали, разве что некоторые дамы, ничуть не стесняясь, прятали часть ценностей под юбки и в декольте.
Стрельба затихла. Проводник теребил фуражку, периодически выглядывая в окно. Двери вагона он запер изнутри, но ни у кого из нас не было сомнений, что это не поможет. Захотят войти — войдут беспрепятственно, как к себе домой.
Грабителям поездов, в принципе, гораздо интереснее выпотрошить грузовые вагоны, чем гулять меж рядов испуганных пассажиров, но и собрать урожай из часов, перстней, цепочек и мелкой наличности тоже надо, и вскоре в железную дверь вагона снаружи гулко забарабанили.
— Открывайте, живее! — рявкнул приглушённый голос.
Проводник нервно вздохнул, будто проколотый воздушный шарик, часто заморгал, посмотрел на перепуганных пассажиров, которые глядели на него, словно на супергероя, с надеждой.
— Даю тридцать секунд, чтобы открыть эту чёртову дверь, иначе её откроет динамит! — добавили снаружи.
Открывай, сова. Медведь пришёл.
Глава 17
Тридцать секунд потекли, как расплавленный на жаре асфальт. Медленно и неторопливо. Бандиты снаружи считали вслух.
Я поднялся со своего места, выглянул в одно окно, затем в другое, противоположное, пытаясь хотя бы примерно понять, сколько их там. Сумел разглядеть только десяток осёдланных лошадей, но негодяев может быть и больше.
Проводник испуганно поглядывал на пассажиров, даже и не думая прикасаться к кургузому револьверу на поясе и как-то сопротивляться. Но и открывать двери вагона по первому требованию он не спешил.
— Мистер, не открывайте, умоляю! — взмолилась какая-то перепуганная бледная барышня.
— Девять! Восемь! — голос бандита звучал приглушённо, но достаточно громко, чтобы его могли слышать все. — Чёрт побери, мне надоело, взрывай эту дверь к дьяволу, Микки!
— Не надо! — крикнул вдруг проводник. — Я открываю.
Я сидел на месте и теребил пальцем рукоять револьвера. Я хоть и не Стивен Сигал в осаде, и геройствовать мне не слишком хотелось, чтобы не подвергать опасности всех остальных пассажиров, но и сидеть на месте без дела я не мог.
Пришлось подняться и быстрым шагом пройти в другой конец вагона, в туалет. Не для того, чтобы спрятаться, а для того, чтобы застать их врасплох. Ну и если по мне начнут стрелять, то не заденут никого из остальных пассажиров. Надеюсь.
Оба «Миротворца» я вытянул наружу, взвёл курки, шумно втянул носом воздух, пахнущий каким-то чистящим средством и вонью палёных тормозных колодок. Открывать огонь в тесноте сидячего вагона, плотно набитого людьми — отвратительная идея, но других вариантов я не видел. Или так, или покорно сидеть на своём месте, сжимая в кулачке бумажник и часы, чтобы бросить их в мешок, когда
